Он тащит меня и наклоняется.
— Я видел, как ты уставилась на меня на кухне, думая, что лучше меня, что ты здесь неуязвимая. Ну, позволь сказать тебе... ты не такая.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, я просто…
Он толкает меня так, что мое тело ударяется о наружную стенку душа. Сердце поднимается к горлу, и я начинаю паниковать. Его руки скользят по моим бокам, и я пытаюсь закричать, но он рукой зажимает мне рот.
— Я слышал, ты умная, и не можешь держать рот закрытым. Слышал, тебе нравятся наказания.
О, Боже.
Я качаю головой из стороны в сторону, пытаясь выбраться из его рук.
— Мне нравятся дрянные девчонки, — усмехается он надо мной. — Меня это заводит.
О, нет. Нет!
Я поднимаю ногу и ударяю его по голени. Он рычит и отпускает меня, этого достаточно для того, чтобы попасть в поле зрения камеры. Джош явно не видел ее, потому что схватил меня и, когда я закричала, закрыл мне рот рукой. Он ставит меня на колени и толкает через ванну. Поднимает мою футболку, пытаясь снять ее.
О, Боже, нет.
Я кричу сквозь его руку, выбиваюсь, как могу, но он не останавливается. Скользит пальцами вверх, его рука хватает мою грудь. Он сильно сжимает ее, а потом его рот находит мою шею. Он прокладывает дорожку из мокрых и скользких поцелуев, и я чувствую, как к горлу подступает тошнота.
Почему никто не помогает мне? Где Уильям?
Он замешкался, и я постаралась воспользоваться моментом, чтобы ударить его, но парень слишком силен. Он ударяет меня по лицу так сильно, что перед глазами появляются звездочки, и, пока я в ступоре, достает из штанов член. Только от одного его вида мой живот скручивается, вызывая позывы к рвоте, меня трясет.
— Ох, перестань дрожать. Боже, как это жалко, — рычит он, толкая нас вниз.
— Пожалуйста, — умоляю я.
— Просто погладь его, я обещаю, это не займет много времени.
Меня сейчас стошнит.
Он оборачивает пальцы вокруг моей руки и тащит ее к этой… этой… штуке. Меня не хватит надолго. Мне нужно его остановить. Я знаю, уверенна, что он собирается заставить меня не только погладить его. Почувствовав, как он положил мою руку на свою эрекцию, я собралась с силами и закричала.
Закричала так громко, что в маленьком пространстве появляется эхо.
Пожалуйста.
Кто-нибудь, помогите мне.
***
Уильям
Я кручусь в своем кресле и, подняв пульт, пролистываю каналы. У нас на сегодня временный охранник, Джош, пока Билл уехал из города на пару дней. Я дал ему распоряжения на весь день и до сих пор он, кажется, справлялся. Я просматриваю камеру в кухне и гостиной — вроде, там все прекрасно. Я спокойно переключаю на спальни, большинство девушек сидят, едят.
Когда я переключаю на спальню Тринадцатой, то вижу, что она пуста.
— Сэр!
С озадаченным выражением лица я поворачиваюсь, удивляясь, где девушки. Джордж стоит в дверях, и он в бешенстве. Я быстро вскакиваю на ноги.
— Что такое?
— Тринадцатая кричит внутри своей ванной. Мы не можем открыть дверь.
Я быстро переключаюсь на камеру в ванной. От того, что вижу, мой живот скручивает, а в теле начинает клокотать ярость. Я быстро переключаюсь и выхожу из комнаты, быстро мчась по коридорам, и останавливаюсь только у комнаты Тринадцатой. Толкаю дверь, затем набрасываюсь на дверь ванной. Слышу, как она плачет. Черт возьми, это сводит меня с ума. Я гремлю замком. Дверь не открывается. Я не принес ключ. Начинаю выбивать ее ногой.
Дверь ломается от трех быстрых ударов.
Мои глаза поворачиваются к Джошу, который уже отпустил Тринадцатую и поспешил встать на ноги, заправляя свой член обратно в штаны. Я следую к нему, сжимая кулаки и задыхаясь от ярости. Убью его. Никто не трогает моих девочек. Никто не принуждает моих девочек. Никто. Я мельком взглянул на Тринадцатую, которая сидела, уставившись на свои руки так, будто они горят. По ее лицу текли слезы, а сама она дрожала. Девушка посмотрела на меня и сказала сломанным голосом:
— Ты позволил ему причинить мне боль.
Все тело напрягается.
Я дал ему причинить ей боль.
Черт подери, я позволил ему причинить ей боль.
У меня нет времени, чтобы остановиться. Я успокою ее потом, а прямо сейчас должен заняться им, чтобы он молил Бога больше никогда не оказываться в моем доме и никогда не пытаться пользоваться моими девушками. Я ринулся в его сторону, хватая его за горло и сильно сжимая.
— Это не то, чем кажется! — кричит он, хватая ртом воздух. — Она позвала меня сюда.
Это вынуждает меня взять его голову и ударить ее о стенку ванны. Я слышу, как трещит его череп, слышу крик Тринадцатой и вижу, как начинает течь кровь из его пробитой головы. Джош выкручивается, нанося удары в живот. Рыча, я делаю несколько шагов назад. Он атакует меня, и я уклоняюсь в последний момент. Парень бросается на меня со спины, и его рука цепляется за повязку на глазу, срывая ее.
Я поворачиваюсь к нему, сжимаю его плечи и замахиваюсь в пах, ударяя дважды. Ревя от боли, он падает на землю. Встав на колени, хватаю его голову руками. Поднимаю его, затем заношу свою голову и ударяю его так сильно, что он теряет сознание. Когда я ослабляю хватку, его тело с глухим стуком приземляется на пол. Трясу головой, чувствуя, как мой мир начинает вращаться. Если ты бьешь кого-то головой, это отнимает много сил.
Не подумав, оборачиваюсь и смотрю прямо на Тринадцатую.
И понимаю, что у меня нет повязки на глазу.
***
Тринадцатая
Я слышу собственный стон, когда смотрю на него с пола. Он навис надо мной, но даже отсюда я могу видеть его лицо. Мое тело покалывает, когда я глазами путешествую по нему, впервые видя его целиком. Уильям просто смотрит на меня, тяжело дыша, его рот приоткрыт. Наши взгляды встречаются, и на мгновение в комнате наступает абсолютная тишина.
Тогда я перевожу взгляд на его… О, Боже.
Сейчас все обрело смысл, как будто все, через что мы прошли в течение последних нескольких недель, наконец, стало понятным.
Он искалечен.
У него только один прекрасный голубой глаз.
Второй уродливый, поврежденный.
Я смотрю на него и в данный момент не чувствую ничего, кроме искренней печали. Глаз, когда-то в былом красивый, теперь белого цвета. Он по-прежнему на месте, но покрыт дымкой и выглядит… жутко. Однако это еще не все. У него нет брови - это просто множество рубцов. Похоже, это ожог. Слезы начинают катиться из глаз, когда позволяю себе взглянуть на поврежденную кожу, и вижу, что она такая до самого уха.