Читать интересную книгу Испанская инквизиция - Джин Плейди

Но Талавера не помог в этом деле. Глубоко религиозный, пылкий фанатик, он не доверял ничему новому; он считал главной целью изгнание мавров, и ему казалось безумием растрачивать деньги и усилия на несбыточные проекты путешествий. Он изложил суть дела перед правителями со своей точки зрения, и в результате совет в Саламанке решил, что проект «невыполним». Так Колумб снова получил отказ и, почувствовав, что теряет возможность совершить важнейшее дело, стал готовиться к отъезду во Францию, надеясь на более доброжелательный прием.

Перед тем как покинуть страну, Колумб нанес прощальный визит Фрею Хуану Пересу де Мархене в монастыре в Ла-Рабида и увидел, что тот очень разочарован. Но Фрей Хуан решил не сдаваться и сам поехал на прием к королеве, находившейся в то время в Санта-Фе, большом лагере, построенном рядом с Гранадой.

Колумб добился разрешения самому посетить королеву, которая могла бы возместить ему затраты на путешествие. Он приехал в важный момент: Гранада капитулировала.

Он сказал королеве, что надеется достичь прежде не исследованных земель. Он говорил о богатствах Востока, которыми можно овладеть, проплыв на запад через Атлантический океан, и не забыл напомнить Изабелле, что если будут открыты новые земли и ими будут править суверены, то это будет означать победу Святой церкви и христианской веры.

Фердинандом овладели мысли о несметных богатствах, а Изабелла получила надежду обратить язычников в христианство. Впрочем, Фердинанд был осторожен и склонен прислушиваться к доводам Талаверы. Сложилась ситуация, при которой Изабелла готова была взять дело под свою ответственность. Она объявила, что предоставит Колумбу все, что он просит, даже если придется заложить драгоценности короны.

Так 3 августа 1492 г. Колумб отправился в плавание в поисках неизведанного; 12 октября, после двух месяцев опасного плавания, показалась земля. Это была Америка. Так была подарена новая земля новорожденной объединенной Испании.

Но удача не всегда сопутствовала этой державе.

В марте был издан указ об изгнании иудеев, и новая Испания лишилась самой богатой части населения, отличавшейся особым талантом создавать финансовое благополучие, где бы они ни жили. Это было одно из разрушительных действий новых монархов, имевших далеко идущие последствия.

Над колыбелью государства замаячили нетерпимость и фанатизм; ни один человек в стране, знатный или простолюдин, не мог быть полностью свободен от страха.

Инквизиция твердо обосновалась в Испании и стала набирать силу. Она бросила мрачную тень на благословенную молодую христианскую Испанию.

1. Конец Торквемады

Изгнание иудеев было важным событием в жизни Торквемады.

Когда он видел эту жалкую армию беженцев, покидавших страну, которая была для них домом на протяжении веков, пытавшихся обрести новое жилье в неизвестных землях, не зная, как их там примут, то чувствовал, что дело его жизни завершено.

Испания все еще не была полностью христианской. Ценой отказа от Гранады Боабдил, последний мавританский правитель, попросил короля Фердинанда дать маврам возможность жить в Гранаде и свободно исповедовать свою религию; эта просьба была удовлетворена. И хотя Торквемада был возмущен такой снисходительностью к нехристианам, он был уже слишком стар, чтобы начинать новую кампанию. Он изгнал большинство иудеев и оставил лишь тех, которые окрестились. Другим важным событием, происшедшим в тот знаменательный 1492 г. и повлиявшим на Торквемаду, хотя оно произошло вне Испании, была смерть папы Иннокентия VII, в связи с чем в августе состоялся конклав. Между претендентами на папский престол возникло большое соперничество, и, после того как коварный Родриго Ббрджиа подкупил влиятельных лиц, он стал папой Александром VI.

Александр был человеком колоссальной энергии, и, вполне возможно, ему могло не понравиться то, что инквизиция, обладавшая огромной властью в Испании, сосредоточилась в руках Торквемады, старавшегося освободиться от влияния Рима.

— Кроме того, многие из преследуемых были богатыми людьми. Их друзья и родственники хоть и не осмеливались поднять голос против инквизиции (сделав это, они тут же ощутили бы ее власть на себе), тем не менее жаловались другим представителям власти. А к кому же было выгоднее всего обращаться, как не к папе Александру VI, который всегда выражал неодобрительное отношение к Торквемаде.

Пока Торквемада укреплял власть инквизиции, гражданские суды перешли под юрисдикцию церкви. Те судьи, которые не соглашались с Торквемадой, были осуждены за ересь и подвергнуты публичным, хоть и не очень суровым наказаниям.

Александр уже издал указ о том, что инквизиция не имеет права преследовать священников без санкции папы.

Торквемада, пользуясь покровительством любящих его монархов, имел возможность предать указ осмеянию, если бы это потребовалось, но уже при малейшем намеке на неодобрение указа он нажил себе врагов не только в лице судей, но и среди прелатов.

Александр в Ватикане встревожился. Будучи любителем наслаждений и производя обманчивое впечатление мягкого человека, он, однако, никому не позволял безнаказанно над собой насмехаться.

Торквемада подверг иудеев изгнанию, но это не означало, что он перестал преследовать этот несчастный народ. Несмотря на то что, вероятно, в его жилах текла еврейская кровь (через бабушку по отцу), он не оставил в покое даже окрестившихся иудеев.

Одним из таких был Хуан Ариас Давила, епископ Сеговийский. Дед епископа был евреем, и, хотя его внук достиг такого высокого церковного чина, Торквемада с помощью своих агентов раскопал сведения о давно умершем деде Давилы.

Путем выпытывания и запугивания свидетелей было «открыто», что дед епископа Сеговийского был виновен в проведении обрядов иудейской веры, хотя и был окрещен христианской церковью. Поэтому было сделано обычное дело: кости покойника были эксгумированы, завернуты в «санбенито» и публично сожжены и захоронены. Но это еще не все; его семья больше не могла жить благополучно. Их земли и имущество конфисковали, и они лишились благосостояния.

Давила понял, что между Торквемадой и Александром есть разногласия, и воззвал к Александру. Папа Александр напомнил Торквемаде, что, желая назначить наказание прелатам, он должен просить разрешения у высшего руководства церкви.

Давила уехал в Рим, где был одарен расположением папы; его дело разбиралось при папском дворе, обвинение было признано недействительным, и Александр дал епископу пост в свите своего племянника, кардинала Борджиа из Монреаля, который в тот момент уехал в Неаполь на коронацию Альфонсо II.

Это была пощечина Торквемаде; но он предъявил обвинение другому епископу, и в этом случае имел больший успех. На этот раз жертвой был Педро де Аранда, епископ Калахоррский. Обвинение против него состояло в том, что его отец, новообращенный христианин, совершил грех возвращения к религии мусульман. Аранда, как и Давила, поехал в Рим, где был принят Александром, встретившим его с радушием. Папа умел казаться очаровательным. Педро де Аранда признали невиновным и отнеслись к нему со всей благосклонностью. Не было сомнения в том, что Торквемада получит вторую пощечину.

Но Торквемада обладал большим могуществом и не собирался во второй раз кротко терпеть поражение. На этот раз он обвинил самого Аранду в исповедовании иудаизма и подобрал доказательства, а двор понтифика не смог доказать невиновность епископа. В результате Аранда был лишен милости, и его заключили в тюрьму в Сент-Анжело. Он там умер через несколько лет заточения.

Но эти два епископа во время пребывания в Риме много жаловались Александру на Торквемаду, и папа решил, что Торквемада больше не должен занимать пост Великого инквизитора в Испании. Для Александра было характерно, что, задумав лишить Торквемаду должности, он создавал иллюзию, что питает к нему большую дружбу. Он решил найти самые очевидные основания для отставки Великого инквизитора.

Он сказал, что Торквемада старый человек (Александру было шестьдесят, но он прекрасно выглядел) и его обязанности слишком тяжелы для него. Александр сказал, что ценит заслуги Томаса де Торквемады, который долго трудился во славу церкви, но считает, что ему следует дать четверых помощников, которые взяли бы на себя самые обременительные из его обязанностей, чтобы теперь, на склоне лет, он мог жить без тревог и волнений.

Коварный Александр вовсе не хотел назначить подчиненных Торквемаде; их могущество не уступало могуществу Великого инквизитора; то, что он представил их как «помощников», было не просто примером его дипломатического такта, а скрытым намерением отстранить от власти.

Двое из четверых «помощников», назначенные Александром (Мартин Понсе де Лион, архиепископ Мессинский, и дон Франсиско Санчес де ла Фуэнте, епископ Авильский), приняли правление наравне с Торквемадой, и, таким образом, вместо одного главы инквизиции теперь действовали трое; кроме того, Александр немедленно поручил епископу Авильскому передавать ему сведения об инквизиции.