Читать интересную книгу История магии - Элифас Леви

Глава IV. ПОСЛЕДНИЕ ЯЗЫЧНИКИ

Вечное чудо бога — это неизменный порядок. Его провидения в гармониях Природы: чудеса являются нарушениями и соотносимы только с вырождением творения. Божественное чудо, таким образом — это реакция провидения для восстановления нарушенного порядка. Когда Иисус исцелял одержимых, он успокаивал их и прекращал их удивление; когда апостолы подчинились возбуждению пифий, они положили конец божественному. Дух заблуждения есть дух волнения и ниспровержения; дух истины приносит спокойствие и мир. Таково было цивилизующее влияние христианства на его заре; но те страсти, которые являются друзьями возмущения, не покидают его без борьбы за овладение пальмой легкой победы; умирающий политеизм черпал силы из магии древних святилищ, к мистериям Евангелия добавились мистерии Элевзина. Аполлоний Тианский выдавался за параллель Спасителю мира, и Филострат пытался создать легенду об этом новом божестве. Потом пришел император Юлиан; он обожествил бы самого себя, если бы копье, убившее его, не нанесло также последнего удара по цезаристскому идолопоклонству. Принужденное и хилое возрождение умершей религии в таких формах было буквальным уродством и Юлиан, предпринимавший это, был обречен погибнуть с дряхлым плодом, который он пытался принести в мир.

Несмотря на это, Аполлоний и Юлиан были двумя незаурядными, даже великими личностями, и их история составила эпоху в анналах Магии. В этот период в ходу были аллегорические легенды. Те, кто были учителями, воплощали свои учения в своих личностях, и те, кто инициировал своих учеников, писали притчи, сочетавшие секреты инициации. История Аполлония, по Филострату, слишком абсурдная, если рассматривать буквально, становится примечательной, если ее символы проверить согласно данным науки. Это нечто вроде языческого евангелия, противоположного Евангелию христианскому. Это пространная тайная доктрина и мы должны восстановить и объяснить ее.

В третьей книге Филострата начальная глава содержит описание Гифаса, удивительной реки, которая течет по неким равнинам и теряется в недоступных районах. Эта река представляет магическое знание, которое является простым в своих основных принципах, но трудным для того, чтобы выводить из него конечные последствия. Филострат говорит нам в этой связи, что грехи бесплодны, если они не освящены бальзамом деревьев, растущих на отмелях Гифаса. Рыба этой реки посвящена Афродите; ее гребешки голубые, чешуя многоцветна и хвост золотой; она может поднимать хвост как угодно. В реке есть также животное, похожее на белого червя, сварив его, получают масло, которое можно держать только в стекле. Когда это масло извлекается на воздух — оно загорается, и тогда никто в мире не может погасить его, и оно не может догореть до конца.

С помощью рыбы реки Гифас Аполлоний обозначает универсальную конфигурацию, которую недавно показали гипнотические опыты; она с одной стороны голубая, с другой золотая, а в центре — многоцветная. Белый червь — это Астральный Свет, который превращается в масло, когда конденсируется тройным огнем, такое масло — Универсальное Лекарство. Его можно содержать лишь в стекле, которое не проводит Астральный свет. Этот секрет доступен царю, который означает посвященного первой степени, потому что он отождествляется с силой, которая может разрушать города. Некоторые важные секреты показаны здесь с большой ясностью.

В следующей главе Филострат рассказывает о единорогах и говорит, что рог этих животных, помещенный в кубок, можно использовать как противоядие против всех ядов. Единственный рог символического создания представляет иерархическое единство; Филострат добавляет, ссылаясь на Дамиса, что упомянутые кубки редки и у царей. "Счастлив тот, кто никогда не отравляется, но пьет из такой чаши", — говорит Аполлоний.

Дамис рассказывает также, что Аполлоний встретил женщину белую от ног до груди, а далее — черную. Ученики были встревожены таким чудом, но учитель протянул ей свою руку, потому что он узнал ее. Он сказал им, что она была индийской Афродитой, чьи цвета есть цвета быка Аписа, почитаемого египтянами. Эта женщина есть магическая наука, белое тело которой — творимые формы — увенчаны черной головой, т. е. такой высшей причиной, которая неизвестна человеку детально. Но Филострат и Дамис знали, и это символизируется в данном рассказе, что они выражали в сокрытии доктрины Аполлония. Секрет Великого Делания содержится с пятой по десятую главах третьей книги. Форма выбранного символизма есть форма дракона, охраняющего вход в дворец мудрости. Есть три вида драконов: болота, равнины и горы. Гора есть Сера, болото — Ртуть и равнина — Соль Философов. Драконы равнины располагаются на спине, как рыба-пила, что соответствует кислым свойствам соли. Драконы гор имеют золотые чешуйки и золотые зубцы, когда они ползают, звук их движения напоминает звон меди. В их головах есть камень, с помощью которого можно производить любые чудеса. Они греются на берегах Красного Моря и их можно поймать с помощью красных одежд с золотыми буквами; они кладут свои головы на эти волшебные буквы и впадают в спячку и тогда их можно обезглавить топором. Кто не распознает здесь Камень Философов, Magisterium Красного и владение огнем, представленного золотыми буквами? Под именем Цитадели Мудрости Филострат описал Атанор как холм, окруженный туманом, но открытый с южной стороны. Он имел четыре площадки, с которых струился голубой туман, поднимаемый солнечным теплом и раскрашиваемый всеми цветами радуги. Дно водоема песчаное, с красным мышьяком. Возле него находился бассейн, наполненный огнем, откуда струилось живое пламя без запаха и дыма и никогда не выше и не ниже края бассейна. Там были также два резервуара из, черного камня, один из которых был наполнен дождем, а другой — ветром. Дождевая цистерна открывалась во время исключительной засухи, и тогда приходили тучи, которые орошали всю страну. Труднее было бы описать Тайный Огонь философов и то, что они назвали своим Источником Марии. Из этого перечисления следует, что древние алхимики в своем Великом Делании применяли электричество, магнетизм и пар.

Филострат говорил позже о самом Философском Камне, который он называл Камнем и Светом.

"Адепты не разрешают раскрывать это, потому что оно исчезает, если не удерживать владение в соответствии с процессами Искусства. Мудр лишь тот, кто посредством определенных словесных формул и ритуалов может достичь Пантарбы. Это имя Камня, который ночью имеет вид огня, пламенеющего и сияющего, тогда как днем он ослепляет своим блеском. Этот свет есть тонкая материя удивительного качества, потому что он притягивает все, что находится вблизи него".

Упомянутое выше откровение, содержащее секретные учения Аполлония, доказывает, что Философский Камень есть ничто иное, как универсальный магнит, сформированный Астральным Светом, сконденсированным и сосредоточенным в центре. Это искусственный фосфор, содержащий концентрированные силы всего порождающего тепла, и существует множество аллегорий и преданий, которые являются свидетельствами его действительного существования.

Вся жизнь Аполлония, как показал Филострат, следуя Дамису Ассирийцу, есть сплетение апологий и легенд, содержащих учение великих учителей инициации. Мы знаем, следовательно, почему изложение воплощает притчи и в тексте этих притч мы ожидаем найти и, может быть, понять секрет знаний иерофантов.

Несмотря на свои великие знания и силы, Аполлоний не стал преемником в иерархической школе магии. Источником его посвящения была Индия, где он обучался практике Браминов; он открыто проповедовал бунт и цареубийство; это был великий характер на ложном пути. Фигура императора Юлиана кажется более поэтичной и прекрасной, чем фигура Аполлония; он поддерживал на троне всю строгость мудреца и надеялся перенести юный дух христианства в слабеющее тело эллинизма. Он был благородным маньяком, виновным лишь в том, что слишком много внимания посвятил ассоциациям своего отечества и образам его родовых богов. Как противовес реальной эффективности христианского учения он использовал Черную Магию для своих Целей, следуя Ямвлиху и Максиму Эфесскому. Но боги, которых он ожидал видеть юными и прекрасными, явились перед ним холодными и бессильными, готовыми разлететься перед знаком креста.

Заключение было дано в полном соответствии с подъемом эллинизма, и Галилеянин победил. Юлиан умер как герой, но богохульствуя против того, кто одолел его. Аммиан Марцеллин описывает его последние мгновения; они были мгновениями воина и философа. Проклятия христианских священников долго витали над его могилой; но не прощал ли Спаситель, столь возлюбивший благородные дела, приверженцев менее интересных и благородных, чем несчастный Юлиан?