Летом 1931 г. вышла брошюра В. Б. Аптекаря и Быковского С. Н., где давались конкретные рекомендации и призывы «провести чистку всего научного и научно–технического состава лингвистической научно–исследовательской сети, ведя линию на удаление индоевропеистов и маскирующихся марксистской фразой двурушников, обеспечивая руководство за лингвистами–марксистами». Был дан список, кого надо убрать: В. А.Богородицкий, Л. А. Булаховский, H. H. Дурново, Е. Д. Карский, М. К. Петерсон, Д. Н. Ушаков, Л. В. Щерба.
В такую атмосферу втягивалась и молодые кадры языковедов, которые брали пример со своих идейных руководителей. К ним относился и Ф. П. Филин, его научными руководителями являлся Н. Я. Марр и С. П. Обнорский, ученые не очень соединимые.
В 1932 г. был опубликован сборник статей «Против буржуазной контрабанды в языкознании», где к позорному столбу были выставлены почти все известные языковеды того времени, где их обвиняли в возрождении поливановщины и даже в неополивановщине. Ф.Π. Филин, аспирант Mappa, опубликовал в этом сборнике 3 статьи. Интересны некоторые выдержки из статьи, например, посвященные разгрому Т. П. Ломтева, которому тогда, так же как и Филину, было 26 лет.
Филин пишет:
«Через Гумбольдта Ломтев протаскивает кантианство в его самой реакционной части. Лозунг Ломтева «Назад к Гумбольдту» равнозначен социал–фашистскому лозунгу «Назад к Канту». Под флагом марксистской фразеологии Ломтев протаскивает социал–фашистскую контрабанду».
Ситуация в стране в ЗО–е годы была очень напряженная (если не сказать страшная). В 1934 году — убийство Кирова, за которым последовали многочисленные репрессии; 1929–32 г. — годы сплошной коллективизации, когда миллионы так называемых кулаков, подкулачников и просто середняков были репрессированы, сосланы (10 млн), умерли от голода в 1933 (6 млн человек), годы «великого террора» 1937–38 г., репрессии во вновь присоединенных землях в Западной Украине (2 млн человек), потом война, унесшая, как считают, жизни 24 млн человек. Страшные цифры. Через какую мясорубку был пропущен русский народ! Мы ещё не упомянули потери в Гражданской войне, уничтожение казачества на Кубани по прямому указанию Троцкого и многое другое.
Но вернемся к 1934 году, обстановка крайне напряженная. А на культурном фронте, с одной стороны, — РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей, руководимая Ю. Авербахом), с другой стороны, — ситуация в языкознании (Марр). Это как бы две стороны одной медали, одного и того же явления — уничтожения великой русской культуры, литературы и русского языка. Уничтожение в прямом смысле.
И такая политика в области лингвистической науки продолжалась до самой войны и даже после неё вплоть до 1950 г., когда в июне месяце в «Правде» появилась статья Сталина «Относительно марксизма в языкознании», и несколько позже вышла уже более подробная его работа «Марксизм и языкознание», когда теория
Mappa была развенчана и была дана политическая оценка происходящему. Мы не будем здесь касаться ситуации в языкознании в 40–ые годы, это отдельный вопрос, но, как мы видели, наука о языке была тесно связана с политикой и по сути являлась ареной политической борьбы, когда такие определения, как «неразоружившийся индоевропеист, реакционер, расист, сторонник праязыка» звучали как приговор. Даже ссылки на западных и наших дореволюционных учёных, когда рассматривались вопросы теории языка, — что абсолютно естественно — рассматривались как проявления космополитизма и чуть ли не монархизма.
Итак, каковы же причины этого немыслимого террора и уничтожения наших великих русских ученых? М. В. Горбаневский в книге «В начале было слово» (М. 1991 г.) видит во всем вину Сталина, считая его инициатором и творцом всех репрессий и практически террора, развязанного против собственного народа.
В. М. Алпатов в книге «История одного мифа» (М. 1991 г.) рассматривает учение Mappa и его разрушительные последствия в языкознании, славистике и индоеврпеистике, но причин, породивших это явление, не рассматривает.
Авторы книги «Дело славистов. 30–е годы» Ф. Д. Ашнин и В. М. Алпатов, детально изучив архивы НКВД и ОГПУ, знакомят читателей с биографиями ученых, материалами допросов и обвинительного заключения. Их интересует поиск фактов, они не делают скоропалительных выводов и тоже не касаются причин, породивших это явление, считая это делом будущего.
Поиском причин этого явления и анализом фактов, отчасти изложенных в книге Ф. Д Ашнина и В. М. Алпатова, отчасти добытых самостоятельно в архивах НКВД, занялся русский ученый Леонид Николаевич Рыжков в своей статье «За что распинали славянских языковедов»[118].
Русским учёным — славистам: члену–корреспонденту АН H. H. Дурново, члену–корреспонденту АН Г. А. Ильинскому, академику М. Н Сперанскому, члену–корреспонденту АН, профессору A. M. Селищеву, профессору В. В. Виноградову, профессору И. Г. Го- ланову, А. И. Павловичу, профессору В. Ф. Ржиге, Н. Г. Гайден- кову, профессору М. С. Грушевскому, академику В. М. Перетцу, В.Μ. Сидорову и др. (всего 34 человека) было приписано создание фашисткой «Российской национальной партии», которая руководилась князем Н. С Трубецким, проживающим за кордоном. К ним была присоединена небольшая группа (4 человека) «террористов», взятых совсем из другой области, из области любителей старой архитектуры, которые тоже террористами не являлись, но которые якобы должны были стрелять в Молотова во время посещения им Электрокомбината в Москве. Среди этих «террористов», как пишет Л. Н. Рыжков, «совершать огнестрельные действия» мог один В. Э Розенмейер, рабочий–прокатчик Электрокомбината, который был специально подобран по спискам отдела кадров, так как у него была «подходящая» биография: монархист, белый офицер, работал на заводе, где потом убьют…
Остальные годились разве что для выяснения маршрутов передвижения руководящих лиц (А. Григорьев). Доставку оружия якобы осуществлял А. Устинов, состоявший ранее в партии эсеров, что при наличии двух охотничьих ружей выглядело весьма правдоподобно.
Дело было настолько хитро сшито, что поначалу в нём было трудно разобраться. Лингвисты понятия не имели об этой группе и даже ни о чём не догадывались. Любители архитектуры тоже.
И если принять эту схему, то получается, что убийство Молотова при посещении Электрокомбината готовил сам Секретно- политический отдел ОГПУ. В деле фигурируют разные заводы, ибо не знали точно, куда поедет Молотов, отслеживались разные варианты. А нити–то заговора, по замыслу ОГПУ, должны были вести к ученым, академикам, дворянам, к загранице, к князю Трубецкому! Каков вымысел!
Вместе с H. H. Дурново был посажен его сын Андрей 23 лет, а также невеста Андрея, племянница Н. С. Трубецкого Варвара, которой не исполнилось ещё и 18 лет.
На суде этим выдающимся лингвистм–славистам (ни один учёный, занимающийся изучением других языков: германских, китайских, тюрских и т. д. — не пострадал) было предъявлено обвинение в создании фашисткой партии и были приведены следующие обвинения, сочинённые самими следователями, которые они и пытались доказать.
«В основу программных установок организации были положены идеи, выдвинутые лидером фашистского движения за границей — князем Н. С. Трубецким:
Примат нации над классом. Свержение диктатуры пролетариата и установление национального правительства.
Истинный национализм, а отсюда и борьба за сохранение самобытной культуры, нравов, быта и традиций русского народа.
Сохранение религии как силы, способствующей подъёму русского национального духа.
Превосходство «славянской расы», а отсюда — пропаганда исключительного исторического будущего славян как единого народа.»
Высшие руководители НКВД, заместители Г. Ягоды — Агранов, Бокий и иже с ними заплечных дел мастера не брезговали никакой ложью, и ложь была их основным аргументом. Никогда Н. С. Трубецкой, этот основоположник евразийства, ни одного слова не говорил о превосходстве славян, ему это и в голову не могло придти — этот пункт скопирован ОГПУ у гитлеровцев.
Поскольку ничего подобного славянским языковедам и не снилось, спрашивается: зачем понадобилась эта ложь, эта сказка якобы о славянском заговоре, зачем вождям ОГПУ Когану и Люшкову понадобилось изъять из науки большую группу великих ученых? Зачем профессорам и академикам приписывалась подготовка к террористическим заговорам, покушение на Молотова? Что это такое? Кому это было нужно?
Как пишет Л. Н. Рыжков, здесь могло быть или «подавление в зародыше идейных корней и возможных основ нашего домашнего фашизма после прихода фашистов в Германии, или прямое указание сверху от вождя, или просто «славянофобский заговор» Когана, Люшкова, Агранова, Фриновского, Бокия и других известных деятелей НКВД.
Л. Н. Рыжков на основе собственного изучения дел славистов в архивах ОГПУ считает, что весь материал убедительно показывает, что не было у «русских фашистов» никакой антисоветской деятельности, более того, эти потомственные дворяне значительно больше были морально приспособлены к советской власти, чем щедро вскормленные ею тогдашние и нынешние последыши.