9 мая мой отчет об этом съезде «Правда» напечатала под заголовком «Будем готовы к обороне». В отчете излагалось выступление М. Н. Тухачевского, и есть там, между прочим, такие строки: «В случае нападения на нас… Белоруссия явится стратегическим плацдармом, где развернутся… столкновения Красной Армии с армиями западноевропейского капитализма».
Хорошо запомнился мне еще и такой эпизод.
В 1927 году, будучи уже заведующим военным отделом «Правды», я получил от Марии Ильиничны Ульяновой задание организовать курсы по подготовке спецвоенкоров.
– Думаю, – сказала Мария Ильинична, – вам надо связаться с Тухачевским. Владимир Ильич очень высоко ценил его военные способности. Я позвоню Тухачевскому, а вы съездите к нему и обо всем договоритесь.
Готовясь к этой встрече, я отыскал в своем обширном архиве интервью с бывшим командармом-9 Иеронимом Петровичем Уборевичем, взятое вскоре после освобождения Кубани. Заканчивалось оно следующими словами: «Искренно сожалею, что у нас в действующей Красной Армии не было необходимого количества хорошо подготовленных военных корреспондентов, которые могли бы сохранить интересный и волнующий материал».
С этого я и начал свою беседу с Михаилом Николаевичем.
– Товарищ Уборевич безусловно прав, – живо откликнулся Тухачевский. – И давайте мы с вами начнем готовить военкоров по-настоящему. Нам нужны не дилетанты, которые иногда такое напишут, что только за голову хватаешься. Нам требуются журналисты с глубокими военными знаниями.
Я уговорил Михаила Николаевича принять шефство над нашей пока еще не существующей школой и разработать учебный план. Через две недели мы получили такой план, а к нему были приложены еще «примерное расписание занятий» и список военных деятелей, которых следовало бы привлечь к чтению лекций.
При этом Михаил Николаевич пояснял:
– Пусть вас не смущает, что я начал с Цезаря и походов древних. Без понимания истории трудно постичь всю глубину сегодняшних задач…
Наши курсы пользовались большим успехом. Мария Ильинична сама определила, для кого из работников «Правды» и «Бедноты» посещение их было обязательным. В числе таковых оказались, как я помню, М. Кольцов, Н. Погодин, А. Зуев, С. Евгенов, С. Янтаров, Виктор Кин, Мартын Мержанов.
Одно из первых занятий В. К. Триандафиллов начал так:
– Товарищи! Разрешите мне свою сегодняшнюю лекцию посвятить теории военного дела. Моя задача облегчена тем, что передо мной лежит статья Михаила Николаевича Тухачевского, подготовленная для XXII тома Большой Советской энциклопедии. Называется она «Война, как проблема вооруженной борьбы»…
У меня и поныне хранится изрядно потрепанная тетрадь с записями этой лекции и кратким конспектом статьи М. Н. Тухачевского. Мне очень дороги эти пожелтевшие странички. У меня с ними связано первое приобщение к марксистско-ленинской науке о войне и армии.
Листая старую тетрадь, непроизвольно сосредоточиваюсь на словах, подчеркнутых красным карандашом:
«Я – военный по профессии, начальник красного генштаба, поднимаю над миром свою руку за разоружение, за ликвидацию армий во всем мире!»
Это сказано М. Н. Тухачевским в конце двадцатых годов.
Мы, «правдисты», постоянно ощущали тогда тесную связь нашей газеты с ним. У нас печатались его статьи. Нам частенько случалось встречаться с М. Н. Тухачевским на всякого рода торжественных и далеко не торжественных заседаниях. Каждый из нас знал, что Михаил Николаевич редактирует военный отдел Большой Советской энциклопедии и, когда «Правде» нужно было авторитетное мнение по какому-либо военному вопросу, она чаще всего обращалась именно к нему.
М. Н. Тухачевский высоко ценил партийную печать, всегда и во всем помогал «Правде». Помню, как в том же 1927 году решено было ввести в штат редакции должность главного военного обозревателя. Мария Ильинична опять направила меня за консультацией к Михаилу Николаевичу. Он посоветовал привлечь к этой работе его первого заместителя по штабу РККА С. А. Пугачева. Так С. А. Пугачев тоже стал «правдистом».
Будучи крупнейшим военным теоретиком, Тухачевский охотно писал также брошюры для красноармейцев. Он заслуженно пользовался репутацией опытного редактора, с мнением которого считались признанные профессора военных академий. Достаточно сказать, что именно Михаил Николаевич отредактировал и выправил статью Д. М. Карбышева «Военно-инженерное дело» для Большой Советской энциклопедии.
Литературная деятельность Михаила Николаевича так же многообразна, как военная и общественная. И она ждет своего исследователя.
ИСПЫТАНИЯ
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ
Я. А. ЕРМОЛИН
На первый взгляд может показаться, будто судьба М. Н. Тухачевского до рокового тридцать седьмого года складывалась удивительно удачно и фортуна к нему необыкновенно благоволила: ранняя слава, высокие награды и звания, ответственнейшие посты…
Верно, все это было. Было доверие партии и признание народа. Но вместе с тем Тухачевский изведал немало тяжелого: прошел через испытания боев и плена, знал горький вкус неудач, пережил много трудностей на полководческом пути и косые взгляды недоброжелателей.
Мне довелось быть свидетелем некоторых таких трудных дней в жизни Михаила Николаевича. И о них я хочу также рассказать в этих отрывочных воспоминаниях.
Когда в апреле 1920 года Михаил Николаевич Тухачевский возглавил Западный фронт, имя его пользовалось уже широкой популярностью и с ним связывались новые надежды. Время было трудное, сложное. Еще в феврале В. И. Ленин предупреждал об опасности, которую представляют собой белопольские интервенты. Владимир Ильич писал:
«Все признаки говорят, что Польша предъявит нам абсолютно невыполнимые, даже наглые условия. Надо все внимание направить на подготовку, усиление Запфронта. Считал бы необходимыми экстренные меры для быстрого подвоза всего, что только можно, из Сибири и с Урала на Запфронт».[34]
Назначение Тухачевского командующим тоже явилось одной из мер по усилению Западного фронта.
Мне, в то время штабному командиру оперативного управления штазапа, Михаил Николаевич запомнился по первой встрече. Скромно одетый – гимнастерка, перехваченная кавказским ремешком, синие галифе, заправленные в начищенные до блеска сапоги, – он сидел в кабинете и сосредоточенно выслушивал доклады. От него как бы веяло спокойствием и уверенностью. Вопросы задавал очень конкретные. И отвечать ему надо было так же. Если в докладе что-то оставалось неясным, Тухачевский вызывал других штабных командиров и, пока не добивался полной определенности, не считал возможным переключиться на иные проблемы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});