— О да! Просто сплошное удовольствие, — простонала Шеннон.
— Да, это будет нелегко, — продолжал Билл. — Это, в конце концов, радиопередача, и ты — единственный человек, на которого будут смотреть все присутствующие в зале. Нужно сделать так, чтобы каждому казалось, что ты обращаешься лично к нему.
— Спасибо за наставление, сэр.
Блейк, рассеянно помахав рукой, поприветствовал Шеннон, проходя мимо ее рабочего места. Зажав сотовый телефон между плечом и ухом, он громко разговаривал и отчаянно жестикулировал при этом. Шеннон заметила, как предательски дергается его щека — первый признак гнева. Шеннон даже почувствовала некоторую радость оттого, что не она, а кто-то другой был сейчас собеседником Блейка, хотя с ней бы он, наверное, разговаривал так, как делает это в последнее время: сдержанно и исключительно по существу.
Как бы ей хотелось, чтобы между ними все было по-прежнему! Тогда она могла бы снова оказаться в его крепких и надежных объятиях. Ей так недоставало в это время его тела и заботы и, конечно же, его любви. Но Блейк вел себя так, как будто этого никогда между ними не было. Казалось, он отгородился стеной, через которую до него не было возможности достучаться. Шеннон вздохнула. Нет, она не будет думать сейчас ни о чем другом, кроме завтрашнего долгожданного шоу. Завтра она покажет всем, на что способна, ну а затем постарается разобраться, кто же такой Блейк Рамзи.
Несколько часов спустя Шеннон лежала в постели все еще без сна и слушала, как за стенкой громким уверенным голосом Блейк разговаривал с кем-то по телефону. Его голос действовал на Шеннон странным образом: он успокаивал ее, убаюкивал. Шеннон зевнула и погрузилась в сон.
Блейк бросил последний взгляд на квартиру и с удивлением почувствовал, что без особого желания покидает ее, а также ту женщину, которая сейчас спит в соседней комнате. Для него это было девятидневным испытанием, и он получил в личном плане большой опыт. За то короткое время, что он пробыл с Шеннон, она узнала о нем больше, чем Соня за два года их супружеской жизни.
Шеннон очень нравилась ему. Она была сообразительной и остроумной. С ней было приятно иметь дело, правда, не тогда, когда она бранилась то за одно, то за другое. Оказалось, что у нее просто пунктик относительно собственной независимости. Но, как ни странно, именно она повлияла на его до сих пор никак себя не проявлявшие собственнические инстинкты, разбудила в нем доселе дремавшие чувства пещерного человека. Но в отличие от любой другой женщины, которая была бы рада принять от него все, что он ни предложит, — а он с удивлением понимал, что предлагает намного больше, чем кому-либо за последние несколько лет, — Шеннон дала четко понять, что не хочет, чтобы ее опекали и руководили ею. И еще одно понял Блейк, хотя Шеннон никогда об этом не говорила: она была из тех женщин, для которых любовь означает союз и замужество, а ему пока еще не хотелось думать об этом. Он уже пережил разочарование от семейной жизни и не хотел совершить очередную ошибку. Ему не составляло большого труда за долю секунды принять разумное деловое решение, но личным переживаниям и чувствам он уже больше не доверял.
Услышав тихий стук, Блейк открыл входную дверь и впустил в квартиру нанятого им телохранителя.
Блейк усмехнулся, представив, какой будет реакция Шеннон на этого невероятных размеров верзилу. Стоило бы предупредить ее заранее, но вчера вечером она так быстро удалилась в свою комнату, что он не успел этого сделать. Сейчас же он был просто не готов вести с Шеннон какие-либо разбирательства. К счастью, это всего на день, и ей просто придется немного потерпеть.
Блейк обменялся рукопожатиями с молодым человеком и решил на всякий случай предупредить его о возможной реакции Шеннон:
— Боюсь, девушке, которую тебе придется охранять, не очень понравится это. Но ты не должен оставлять ее ни на секунду. Понял?
— Понял.
— Я оставлю ей записку, а увижусь с вами обоими завтра, в «Саладо».
— Хорошо, босс, не беспокойтесь. Я присмотрю за ней как следует.
Блейк усмехнулся. Он не знал, к кому из этих двоих испытывает большую жалость, хотя нет — знал.
— Смотри, чтобы она на тебя не набросилась. Она хоть маленькая, но сильная.
Шеннон проснулась через час. В комнате было непривычно тихо. Она ополоснула лицо водой, почистила зубы и надела халат, удивляясь, что не слышит за стенкой привычного бормотания по телефону. Войдя в гостиную, она остолбенела: на диване сидел незнакомый парень огромнейших размеров. Его рельефные мышцы свидетельствовали о том, что парень часами качает железо. Когда он встал, приветствуя Шеннон, она с опаской оглянулась назад, на всякий случай проверив возможность к отступлению.
Вытерев о джинсы вспотевшую ладонь, парень протянул ее Шеннон. Дурацкая улыбочка расплылась на его лице.
Шеннон протянула парню руку, и та исчезла в его громадной ладони.
— Привет, я Шеннон Смит. Хотя ты, наверное, это знаешь.
Шеннон вопросительно посмотрела на громилу.
— Сидни Браун, мэм, — неожиданно писклявым голосом ответил верзила. — Очень рад с вами познакомиться. Мистер Рамзи сказал, что вы не подарок. Но теперь я понимаю, что он просто решил меня разыграть.
Шеннон попыталась представить кого-нибудь, кто бы отважился подшучивать над такой горой мышц. С трудом сдержав улыбку, она сказала:
— Да, он у нас большой шутник. А кстати, где же он сам?
— Он уехал, мэм, сказав, что встретится с нами сегодня вечером в «Саладо».
Шеннон изменилась в лице.
— Вы в порядке, мэм? — встревожился Сидни.
В порядке ли она? Да была бы ее воля, она повесила Блейка Рамзи за ноги. Оказывается, он так ничегошеньки не понял. Как он мог умчаться вот так, ничего не объяснив?
Неожиданно раздался телефонный звонок. Это была мать Шеннон.
— Привет, дорогая. У меня все не было времени сказать тебе, насколько мне понравилось вчерашнее интервью. Моим подругам тоже. Они пришли ко мне на ленч, и мы смотрели передачу вместе. Поверь мне, ты выглядела потрясающе. Ты можешь оставить себе этот наряд, если хочешь. На тебе он смотрится лучше.
— Спасибо, мама, я…
— Послушай. Шеннон, я должна бежать. Желаю завтра удачно провести передачу! Я пригласила Уингеров и Флиннов на цыпленка табака.
Через мгновение в трубке послышались короткие гудки.
Шеннон уставилась на трубку, поражаясь, с какой сногсшибательной скоростью ее мать мчится по жизни.
Единственное, что ей самой удалось сделать с такой же скоростью, так это влюбиться в Блейка Рамзи.
Она вскрыла письмо, которое передал ей гигант Сидни и, прочитав, в раздражении швырнула его в сторону. Блейк писал, что после сегодняшнего вечера ей больше не понадобится охранник, он больше не будет навязывать ей свою компанию. Еще он выражал надежду, что Шеннон будет хорошей девочкой и не станет «спускать собак» на Сидни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});