нём рассматривали.
— Ты поступаешь некрасиво, а если бы тебя кто-то застал за подобным занятием?
— А ты для чего? Правильно, для того, чтобы поддержать меня. Да и вообще, может, нашему сыну помощь нужна. Но я действительно успокоилась: штампа в паспорте у неё нет. А вот паспорт Мирона я не нашла, видимо при себе носит портмоне.
— А мне кажется, что наш парень счастлив, посмотри, как улыбается малышке, и старая коляска Мирона пригодилась.
— Ты бы ещё о распашонках сына вспомнил, вот на кой черт ты стащил эту рухлядь с чердака?
— А разве детю будет удобно в корзине, а так на свежем воздухе отоспится кроха.
— Муж, что-то ты, как посмотреть, расклеился, неужели дедом внезапно себя почувствовал?
— Ира, я тебя не узнаю. Ты же умная женщина, но твоя глупая ревность к добру не доведет.
— Вот уж спасибо, похвалил. Да неужели ты не видишь и не чувствуешь, что между этой парой не всё гладко? Правда? Геннадий, ты меня разочаровываешь. Жениться — дело не мудреное, но будет ли твой сын счастлив?
— Тебе не кажется, что времена, когда родители суют нос в дела молодых, давно прошли. Вспомни себя в годы Мирона, сильно тебе нравилось, когда моя мать пыталась лезть в нашу семью.
Сестра застыла, и я видел, как плечи Иры поникли, сильнее сплела руки на груди, и я мог поклясться, что она сильнее сжала губы, не находя слов, чтобы чем-то очередным, колким укусить мужа. Гена стоял со стаканом сока и спокойно рассматривал жену. Даже сейчас я понимаю, что этот мужик до сих пор влюблен в свою взбалмошную жену.
То, что я услышал, натолкнуло меня на мысль. Словно преступник, осматриваясь по сторонам, я бросился вверх по ступенькам. Да простят меня высшие силы, но это я должен сделать во чтобы то не стало, чтобы облегчить работу моему знакомому в поиске информации. Одной рукой я включил камеру на телефоне, второй распахнул дверь в спальню Алисы, глазами отыскал сумочку Лизы. Действовал быстро, несколько снимков, и я с довольным лицом пишу в месенджере Андрею, прикрепляю файлы и отсылаю свой фантастический улов. И только потом вчитываюсь в строки — Митяева Елизавета Владимировна. Хмурюсь, пытаясь припомнить какую-то слишком знакомую фамилию, но информация из уголков памяти напрочь отказывается извлекаться.
Двадцать, ну что сказать, действительно радует, что меня угораздило переспать с совершеннолетней девушкой. Самойлов, гореть тебе в аду, после всего того, что ты удумал сделать. Легкие муки совести окончательно меня загрузили, но я не остановлюсь, пока не буду владеть всей информацией о девушке. Слишком поздно понимаю, что по глупости не сфотографировал раздел о детях и прописке, хотя само место рождение указывало на то, что Лиза жительница этого мегаполиса.
Возвращаюсь на первый этаж, где сталкиваюсь с Ирой, она не в настроении, лишь приветствует меня и словно крадется к гостиной, где до сих пор зудит Алиса.
— День добрый, Николай, как спалось в родных стенах? — гена ополаскивает стакан и извиняется перед Светланой Игоревной, которая крутится у плиты.
— Неплохо, Ира не в настроении?
— Ты же ее знаешь, новости не всегда радуют твою сестру.
— Ревнует великовозрастного сына?
— Есть такое, не думаю, что ее надолго хватит, она женщина импульсивная, но отходчивая.
Я подходу к окну, у которого недавно стояли супруги Никитины и вижу как Мирон о чём-то говорит по телефону сидя в беседке, рядом стоит темно-синяя коляска, которая неплохо сохранилась.
— Ему нравится возиться с девочкой, — не замечаю, как говорю эту фразу вслух.
— Он прекрасно с ней справляется.
— Что? — задаю нелепый вопрос и, похоже, в глазах Гены выгляжу странным.
— Мир получает кайф от того, что возится с крошкой, что сильно удивляем, не припомню за ним подобной прыти, — более развернуто отвечает псевдодед.
Я же не могу оторвать глаз от картины за окном, желание, поговорить с племянником сейчас же, созревает во мне неожиданно. Пока никого нет поблизости, нам есть о чем поговорить.
— Пойду, подышу свежим воздухом.
Гена смотрит на меня подозрительно, только я не сразу понимаю, что не удосужился набросить на плечи куртку или взять зонт, что висел рядом с выходом. Прохладу осеннего дня я почувствовал сразу, вчера ещё было солнечно и тепло, сегодня же небо затянуло серыми тучами, а мелкий дождь едва-едва орошал окрестности.
— Здарова, сильно занят? — спрашиваю у Мирона, когда тот встал с лавки и потянулся.
— Нет, но долго задерживаться не буду, Нике достаточно дышать свежим воздухом.
Меня пробивает мелкая дрожь, вот только я не могу понять: это из-за прохлады, которая пробирается под тонкий свитер или это от взгляда, которым меня одарил Мирон. Задумываться над приличиями у меня нет времени, поэтому рублю с плеча.
— Этот ребенок твой? У вас всё серьёзно?
Глаза Мирона и до этого были какими-то отстраненными и холодными, а стоило парню услышать мои вопросы, как зрачки сильно сузились, а губы едва не растянулись в одну тонкую линию. Он сунул руки в задние карманы джинсов, именно после этого парень словно собрался с духом и иронично ответил:
— Жениться собрались, а дочь не моя, но будет, как только поженимся.
— Ты так хорошо её знаешь, что готов вот так быстро в ЗАГС? С Ариной ты не спешил почему-то.
Мирон вытащил правую руку из кармана и потер подбородок, он не спешил отвечать, а как-то странно изучал меня, и это поведение парня говорило мне о том, что ко мне он относится настороженно. Неужели эта девка успела что-то наплести парню, а тот, в свою очередь, ей поверил, и теперь относится ко мне с долей отчуждения. Не вовремя в коляске запищала девочка, Мирон больше не видел и не слышал меня, он весь был в заботе, игнорируя моё присутствие. Несколько нежных слов, несколько ловких движений и девочка успокоилась, а мой племянник неторопливо укатил с коляской к дому. Я же стоял в беседке и растеряно наблюдал за тем, как парень удаляется всё дальше и дальше.
23 глава
Лиза
Ещё долго, без сна, я лежала в огромной кровати и прислушивалась к ровному дыханию уснувшего Мирона. Мужчина одной ладонью, лежащей на моём бедре, обозначил, что это его территория. Только вот что мне с этим делать? Внутри все перевёрнуто вверх тормашками, спокойствию конец.
Я пытаюсь контролировать себя, но предательские мысли постоянно меня возвращают к образу Николая. Его суровое мужественное лицо постоянно перед глазами, бередит воспоминания, от которых становится жарко. Впервые за долгое время я понимаю, что