– Хорошо, хорошо, – прошипела она, глядя на пленника одним глазом. – Мы быть друзья, друзья.
И в пещере раздался хриплый отрывистый кашель, который, по-видимому, означал у скейвенов смех.
Стерев со щеки липкие вонючие слюни, Конрад стал думать о том, куда побежал Хайнлер, очень надеясь, что он скоро вернется. Судя по воплям, разносившимся по туннелям, случилось что-то серьезное.
Конрад был ранен, правда, не очень серьезно. Все его тело покрыто синяками. От нескольких ударов кольчуга кое-где порвалась; на правой руке кровоточила рана в том месте, где металлические колечки разошлись. Рука болела, и Конрад спрятал ее за спину, из-за чего ему пришлось до отказа натянуть свою цепь и терпеть врезавшийся в горло ошейник.
Конрад надеялся, что скейвен-стражник не заметит его раненой руки; впрочем, чтобы учуять рану, зрение ему не требовалось.
Вспомнив о шершавом языке крысы, Конрад провел рукой по лицу, дотронувшись до левого глаза. Интересно, что имел в виду Хайнлер?
Глаз не предупредил его об опасности; они с Варсунгом не знали, что впереди их поджидают скейвены. Вот еще одно подтверждение того, что дара предвидеть будущее у него больше нет.
Конрад взглянул на своего стражника. Тварь уже попробовала крови, а значит, стала более опасна, чем ее мерзкие соплеменники. Конрад знал, что сбежать из пещеры невозможно, но продолжал внимательно следить за скейвеном, на всякий случай приготовившись защищаться.
Скейвен снова облизнулся своим длинным и тонким языком.
– Вкусно, вкусно, – сказал он на языке жителей Старого Света. – Потом больше, больше.
Конрад прикрыл рану левой рукой и старался не смотреть на скейвена.
«Варп-камень, – думал он. – Скейвены чуют его запах, а Литценрайх использовал его, когда снимал бронзовые доспехи».
Сидя на мокром и скользком каменном полу, рядом с трупами пленников, рядом с огромной крысой, сторожившей каждое его движение, Конрад вспоминал события, которые привели его сюда, и очень сердился на самого себя.
Наконец вернулся Хайнлер. Конрад встал, готовый к любой неожиданности.
– Литценрайх! – прорычал Хайнлер.
Конрад молчал и не шевелился.
– А я-то все думал, зачем ты сюда явился? Теперь все понятно. У нас украли несколько фунтов варп-камня, сырья и готового материала. Его утащили дварфы, и наверняка они работают на Литценрайха. Ты нас отвлекал, пока дварфы занимались своим гнусным делом.
Конрад не отвечал, но слова серого прорицателя подтвердили его предположения. Литценрайх послал его к скейвенам именно потому, что знал, что твари учуют исходящий от него запах варп-камня; знал, что его, Конрада, могут схватить или убить. Волшебнику было наплевать, что с ним случится, ему было наплевать даже на Варсунга. Они оба были обречены. Они были нужны только для того, чтобы отвлечь скейвенов, пока остальные дварфы будут добывать камень.
– Литценрайх как-то раз меня насмешил, – продолжал Хайнлер. – Придумал тоже: человек использует варп-камень! Я проявил непростительную мягкость, когда смотрел на него как на своего собрата по ремеслу магии, хоть он и человек. И вот пожалуйста, получил. Больше я этого терпеть не намерен! Он умрет!
Хайнлер приставил стилет к горлу пленника, и тот уже подумал, что пришла его последняя минута.
– Я могу тебе помочь, – быстро сказал Конрад, чувствуя под нижней челюстью холод стали.
– Помочь мне? – переспросил Хайнлер и залился кашляющим смехом скейвенов, однако нож убрал.
– Да, – ответил Конрад и стер с подбородка кровь.
Прежде всего ему хотелось спасти свою жизнь, поскольку Литценрайху он не был должен ничего. Разве колдуна заботила его судьба? Конрад был для него всего лишь монетой, которой он заплатил за варп-камень.
– Никогда не верь человеку, – прошептал Хайнлер. – Это первое, чему мы учим молодых скейвенов.
Его взгляд был направлен на глаза Конрада, и тот сразу вспомнил, что собирался сделать с ним Хайнлер; вспомнил он также и о своем двойнике, у которого были точно такие же глаза.
Наверное, его создал Хайнлер. Но был ли то настоящий двойник или просто иллюзия, действие волшебства?
– С кем я сражался? – спросил Конрад. – Это был я? Я дрался с самим собой? Или просто… пытался убить собственную тень?
Хайнлер молча смотрел на него, и Конрад решил, что ответа он не получит, но тут скейвен сказал:
– Это был ты, Конрад. Или почти ты. Больше, чем отражение, но меньше, чем твой полный аналог. Могла бы получиться отличная дуэль, великолепный поединок, если бы я знал, что ты идешь к нам.
– Но… – Конрад покачал головой. На языке у него была масса вопросов, однако он не был уверен, что скейвен станет на них отвечать.
Хайнлер вздохнул совсем как человек.
– Я занимаюсь обработкой варп-камня, – сказал он. – Я организовал процесс таким образом, что система работает и без меня, поэтому мне пришлось подыскать себе какое-нибудь хобби – ну не сидеть же, в самом деле, сложа руки! И я начал проводить опыты с реинкарнацией. – Он взглянул на трупы, сидящие вдоль стен пещеры. – Здесь, под Миденхеймом, я нашел прекрасное место для этого занятия, и скоро мне понадобится новая партия подопытных. – Скейвен посмотрел вверх, словно видел город у себя над головой. – Несколько лет назад у нас возникли с этим проблемы, но теперь положение улучшилось, и у меня снова много работы.
Конрад уже понял, что люди, которые работали возле адских печей, были мертвецами. Варп-камень вызывал в организме необратимые изменения, человек быстро умирал, а значит, работать могли только ожившие трупы.
Существо, с которым сражался Конрад, тоже было ожившим трупом, зомби, которому придали внешность Конрада.
Но ведь Хайнлер говорил, что не ожидал увидеть здесь Конрада, и вместе с тем создал его двойника, готового вступить в бой.
– Скажи, Литценрайх тебя заколдовал, да? – спросил серый прорицатель, который, казалось, говорил сам с собой. – Кто ты, Конрад?
Их взгляды встретились, но Конрад ничего не ответил, ибо не знал, что сказать; но глаз он не отвел.
– А зачем ты создал мое подобие? – спросил он.
– Случайно.
«Случайностей не бывает», – не раз говорил ему Вольф, и за годы службы Конрад понял, что это так.
Случайность, совпадение – все это пустые слова, крошечная часть некоего единого, необъяснимого предначертания.
– Я занимался изучением жизни, – продолжал Хайнлер, – забирая ее у живых и перенося их образ в кого-нибудь другого. Одним из них оказался ты. До того как мы с тобой расстались, я успел взять немного твоей крови и кусочек кожи. Этого оказалось достаточно, чтобы у тебя появился двойник. Отличный двойник, между прочим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});