- Ну, уж это они загнули. Про царя у нас давно забыли все. Есть, конечно, старухи. Когда они вспоминают молодость свою, разумеется, и царя вспомнят. Вот, мол, при царе, когда я была еще молодой, как сейчас помню… И пойдут бабкины воспоминания о ее молодости.
- Да, это верно. Сразу чувствуется, что они царя кладут как приманку. Верно. Царя мы не знаем.
- Не знаю, братцы, как дело с царем и политикой, а я лично предпочитаю жить дома, кушать сало с хлебом и пить молоко. - Неожиданно заявил мой сосед.
Разговор сразу перешел на еду и свободу. Говорят, что один чудак сумел убежать из лагеря в канализационной бочке. Кто-то сказал:
- Вот чудеса! Будто не мог по-другому сбежать.
- Говорят, что возчик налил бочку не полную, а внутрь посадил пленного. Наверное, такие вонючие бочки ни одна охрана не осматривает.
- А кому охота! Ты сам вот полез бы смотреть?.
- А чего особенного?! Давай пайку хлеба - хоть сейчас полезу.
- Ты-то не то, чтобы бочку осмотреть, за пайку и в самою бочку влезешь! Сравнил тоже, себя и немца. Ты доходяга, пленник. А немец видал какой красивый стоит у ворот? Наверное, когда бочку везут мимо него, так он еще за километр свой нос зажимает. Говорят, что они чистоплотные.
- А как же этот пленный потом вылез? Ведь он вонючий. Кто бы его принял такого к себе в дом? Брехня это! В такой бочке не убежишь! Задохнешься. Вот если бы в бочке с водой. Так это можно.
- Сказал! С водой и каждый дурак убежит. А все-таки сбежать не плохо! В деревнях население хорошо принимает пленных. Кормят! Вот бы нам!
- Конечно, принимают хорошо. Теперь ведь у каждого кто-нибудь на войне. В деревнях сейчас так рассуждают: Я покормлю чужого, а чужие моего накормят.
- Точно! Особенно женщины хорошо принимают. Они добрее мужчины.
- Э-э, говоришь, женщины хорошо принимают. А где возьмешь теперь в деревне мужчину? Одни только бабы и остались в домах. Им ведь тоже не сладко одним. Вечно в страхе живут. Им похуже, чем тебе. Бабы знаешь как переживают! Им, пожалуй, в сто раз труднее, чем нам.
- Все равно! Плохо им без нас или неплохо - сбежишь не пропадешь с голоду.
- Да, точно. Один вчера рассказывал, будто бабы пленных кормят галушками со сметаной. Подают прямо в мантре. А она здоровеная, мантра. Сколько в нее галушек войдет?! Сто?! Нет, 150!.
- Наверное, одной мантры много, сразу нельзя, умрешь. Надо помаленьку.
- А я что, тебя заставляю, что ли?! Не хочешь, не ешь, сам все съем!
Смех.
- Не дразните, братцы. Без вас тошно. Бежать надо! Сдохнешь здесь и не то, что галушек не попробуешь, а и мантры близко не побачишь. Моя жинка наверное на сковороде сейчас сало жарит.
- Тебе это с голоду снится сало жаренное!
- Нет, жарит, говорю. Говорю, значит, знаю.
- Вот колдун попался! Смотрите на него! Он знает, что у него дома делается.
- Что дома делается, я не знаю, а сало есть. Прежде чем мне уйти в армию, знаешь какого кабана заколол?!
- Не хвались, то было давно. А может быть, и в самом деле твоя жинка жарит этого твоего кабанчика, ставит на стол и говорит: "Кушайте, пан немец. Уж такой у нас был хороший кабанчик. Не пропадать же ему. Моего Василя все равно убили на войне. Теперь хоть вы, пан немец, кушайте. Уж я так рада. А немец кушает и говорит: Гут. Гут матка хорош твой кабанчик. А может быть, немец окажется добрым. Скажет: Тебе, Катюша, страшно одной. Мужа нет. Война кругом. Так и быть. Чтобы тебе не так страшно было - я уж останусь у тебя. Поживу.
- Моя жена не такая! Если уж суждено чему быть, так от судьбы не уйдешь. На то и война.
- Виноваты ли мы с вами, а по советским законам нас теперь причислят к преступникам? Так и бабам нашим. Куда же им деться теперь? Хорошо, если живыми останутся. Что бы с кем не произошло, если останемся живыми, все равно домой вернемся. А бабы наши тоже ждут нас. Много женщин не дождется своих мужиков. Обиднее всего то, что даже кости твои никто не будет знать, где похоронены.
- Похоронены, чего захотел! Бросят тебя, как собаку, в овраг. Хорошо, если еще закопают.
***
В животе у меня не болело. Однако частые позывы на стул так выматывали силы, что снова идти на свою цементную постель было уже не под силу. Я не боялся, что умру. Чувства как-то притупились и все было безразличным. По утрам, через окно, было видно, как вывозят на телегах умерших в лагере. Но я почему-то перестал на это реагировать. Казалось, что все это далеко и меня не касается.
Толстый сосед справа от меня был добрым человеком. Он любил рассказывать о хороших вещах, помечтать о хорошем будущем. Так и в этот раз. Лежа на цементе, он вслух составлял хорошие планы на будущее для меня. Он говорил:
- Ничего, Николушка, крепись. Ведь не все же умирают, кто болеет. Есть и те, кто поправляется. Может, бог пошлет и тебе исцеление. Кончится война, по домам разойдемся. У нас в Котовске такие места хорошие! В гости к нам приедешь. Какие там арбузы растут, сливы! А сколько вина делаем! У меня дома дочка растет. По годам тебе ровесницей будет. Понравится - останешься у нас. Жизнь - она долгая. Пока ее проживешь, всякое бывает. Вот если бы фельдшера позвать. Может, и помог бы. Вызвать бы надо.
На следующий день вызванный фельдшер объяснял:
- Пленному нет смысла идти в санчасть. Лекарств там не дают. Баланда такая же, что и здесь. Только умирают там не при свидетелях. Уж если придется умирать, то лучше среди своих. Может быть, кто чем и поддержит. Здесь многих гоняют на работу, имеют связь с миром.
Русский фельдшер пленным не рекомендовал ложиться в санчасть и вообще посоветовал молчать для собственных удобств.
Когда фельдшер закрыл за собой дверь, я в этот день уже девятый раз пристраивался на парашу. Вроде бы и ничего нет. Немного слизи, да столько же крови. Один плевок. А как сильно слабеет человек от этого.
Один пленный из камеры рассказал, что его отец однажды тоже болел такой же болезнью, как и я. Он лечился у всех лекарей в округе и ничто ему не помогало.
- Тогда одна бабка на селе посоветовала отцу кушать макуху. И что же вы думаете? Отец ел макуху два дня, а на третий день всю болезнь как рукой сняло. Честное слово! Так мне моя мать рассказывала, а она врать не будет. - Божился рассказчик. - А что доктора? Бывало и так, что доктор лечит, лечит, а потом отказывается. Безнадежный, говорит. После доктора этот больной идет к бабке. Она, эта бабка, поколдует немного - глядишь, и выздоровел человек.
- А ты, парень, и впрямь, попробуй макухи. Может, поможет. - Посоветовали другие. - Сходи на базар, обменяй хлеб на макуху. Вот и болезнь твоя пройдет.
Вечером этого дня я направился к параше четырнадцатый раз. Не дойдя шага два до нее, почувствовал, как закружилась голова. Потемнело в глазах, сделалось удивительно легко и я куда-то полетел. От недоедания и дизентерии организма сильно ослаб и резкие движения приводили к потере сознания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});