Ощущение холода и отчаянный голос Фанни вызвали ее из забытья. Открыв глаза, она увидела расстроенное лицо доброй девушки, которая, вся в слезах, смачивала одеколоном ее лицо и руки.
— Слава Богу! Наконец-то вы, барышня, пришли в себя, — вскричала радостно Фанни. — Вы совсем похолодели. Я думала, что вы умерли и хотела уже бежать за адмиралом. Выпейте, ради Бога, стакан вина — это вас подкрепит.
Тамара выпрямилась и машинально выпила вино. Она чувствовала себя совершенно разбитой; голова была страшно тяжела, и угрюмый вид пустой комнаты, едва освещенной свечой, еще более усиливал угнетенное состояние духа.
— Скоро все кончится? — спросила она.
— Все уже кончено, барышня, и теперь разбирают вещи. Карета адмирала стоит у подъезда, чтобы отвезти вас домой. Я уеду вслед за вами, как только уложу вещи, оставшиеся непроданными.
В эту минуту вошел адмирал, красный от волнения и заметно уставший. При первом же взгляде на свою крестницу он воскликнул:
— Какой у тебя вид, дитя мое!.. Что с тобой?.. Ты слишком злоупотребляла своими силами. Живо, Фанни, одевайте барышню. Надо скорее увезти ее и дать отдохнуть.
Как во сне, Тамара позволила одеть себя и, опираясь на руку адмирала, вышла в прихожую, где собралась часть еще вчера отпущенных слуг, чтобы проститься со своей молодой госпожой. Молодая девушка машинально опустила руку в карман, чтобы достать деньги для традиционного «на чай». С беспокойством наблюдавший за ней адмирал поспешил вынуть из кармана крупную бумажку и отдал ее лакеям, сказав, чтобы они разделили ее между собой. Наконец все формальности были исполнены, и дверца кареты захлопнулась за ними. Полными слез глазами взглянула молодая девушка в последний раз на дом, где была так счастлива. Колеблющийся свет, подобно блуждающему огоньку, последовательно освещал окна длинной анфилады комнат. Это, вероятно, Фанни, окончив последние дела, готовилась к отъезду. Тамара откинулась вглубь кареты. Она никак не предполагала, что этот час будет таким тяжелым.
Пара лошадей скоро остановилась перед подъездом новой квартиры Ардатовых. С чувством облегчения вошла Тамара в небольшую светлую квартирку, где Шарлотта с детьми встретила ее с выражением живейшей радости.
— Вот вам для ваших маленьких ротиков, — сказал Сергей Иванович, целуя своих крестников и отдавая им большую коробку конфет.
Пока дети горячо благодарили доброго адмирала, Тамара поспешно прошла в комнату больного и, наклонившись к его уху, прошептала:
— Все кончено, папа, и я больше не расстанусь с тобой!
Увидев входящего адмирала, сестра милосердия скромно удалилась.
— Ну, Николай, как ты себя чувствуешь? — спросил Сергей Иванович, пожимая руку своего друга.
— Отлично! Гораздо лучше, чем того заслуживаю, — слабым голосом ответил больной, устремляя влажный и признательный взгляд на бледное лицо Тамары.
— Да, она мужественная девушка, и ты можешь гордиться ею, — ответил Сергей Иванович. — А ты, малютка, вместо того, чтобы слушать болтовню, пошла бы напиться горячего чаю, да и мне, кстати, прислала бы стакан.
Перед своим отъездом адмирал увел Тамару в ее комнату и передал ей довольно туго набитый бумажник.
— Здесь 1800 рублей, оставшиеся от уплаты всех долгов. Замкни куда-нибудь эти деньги и затем отдохни хорошенько! Это тебе крайне необходимо.
Стараясь избежать изъявлений благодарности своей крестницы, этот честный человек поспешил уехать. Тамара же, утомленная душой и телом, позволила Фанни уложить себя в постель и скоро заснула крепким сном.
На другой день Тамара проснулась поздно и чувствовала себя очень слабой и ни на что не годной. Тем не менее она во что бы то ни стало хотела сама ухаживать за больным отцом, но сестра милосердия объявила, что по желанию адмирала она останется еще на пятнадцать дней, и умоляла ее отдохнуть как следует. Молодая девушка ушла в свою комнату и написала длинное письмо госпоже Эриксон. Рассказав ей про постигшее их несчастье и описав горечь и страдание, наполнявшие ее душу, она почувствовала большое облегчение. «Теперь только, дорогая тетя, я поняла цель воспитания, данного мне тобой. Ты предчувствовала своим любящим сердцем эту катастрофу и не хотела, чтобы я вступила в жизнь безоружной. Я постараюсь показать себя достойной твоих уроков! Я использую свое знание и в труде буду искать покоя души. Напиши мне поскорей, дорогая тетя Эвелина, довольна ли ты мной. Я так нуждаюсь в поддержке! Если у вас будет сеанс, скажи маме, что я мужественна, что прошу ее охранять нас и простить моего отца. Он, бедный, так несчастен! Господь жестоко наказал его».
Однажды утром, несколько дней спустя, баронесса приехала вместе с адмиралом навестить своих друзей. Поговорив о больном, Тамара показала Вере Петровне весь дом. Когда все устроились в гостиной, молодая девушка обратилась к адмиралу и баронессе с просьбой достать ей какую-нибудь работу, так как денег, бывших у нее в распоряжении, не могло хватить надолго. Те в замешательстве переглянулись между собой.
— Но, друг мой, что же ты умеешь делать? — сказала, наконец, баронесса. — Давать уроки очень тяжело, а женские работы — вышивание, вязание — так плохо оплачиваются, что ты без всякой пользы утомишь себя.
— Я вовсе не думала о таких занятиях, — с легкой улыбкой заметила Тамара. — Я могу работать в редакциях, так как свободно владею четырьмя языками: французским, английским, немецким и шведским — и легко перевожу как научные сочинения, так и романы. Кроме того, взгляните! — она вынула из стола прекрасно разрисованный веер. — Я могу исполнять такие вещи для фабрик и магазинов. Наконец, я могу писать портреты, и прошлой зимой в Стокгольме получила золотую медаль на художественной выставке.
В молчаливом изумлении слушали ее и адмирал, и баронесса, внимательно рассматривая разрисованный веер.
— Но ты, малютка, настоящая волшебница! — вскричал, наконец, Сергей Иванович. — Отчего ты так старательно скрывала свой талант? Не можешь ли ты показать нам какой-нибудь портрет своей работы?
Тамара провела их в свою комнату и показала портрет маленького Гаральда Эриксона.
— Да, здесь видна рука мастера!.. Какой колорит! Какая экспрессия! — вскричала баронесса, понимавшая толк в живописи. — Эта детская головка точно живая! Действительно, такой талант — золотое дно.
— Во всяком случае, я думаю, что могла бы работать в мастерской какого-нибудь художника, как только папа настолько поправится, что его можно будет оставлять одного, а пока я хотела бы работать дома, чтобы иметь возможность ухаживать за ним.
Восемь дней спустя к Ардатовым приехал сияющий адмирал. Работа Тамары очень понравилась, и одна фабрика сделала ей заказ в таком размере, в каком она возьмется его выполнить. Не менее удачны были и хлопоты Веры Петровны. Благодаря содействию Магнуса она получила в одной редакции большого ежемесячного журнала хорошо оплачиваемый перевод. Кроме того, она привезла поклон от молодого человека и прелестную корзинку редких цветов, которую тот передал Тамаре с выражением почтительного сочувствия. Молодая девушка горячо поблагодарила баронессу. Уверенность в возможности заработка сняла громадную тяжесть с ее сердца.