Читать интересную книгу Любовь зла (сборник) - Михаил Веллер

Таки вы знаете? Они не хочут!

§ 17. Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится, сказал великий Станислав Ежи Лец.

Ушибленный правдой человек злобно соображает, что вовсе не это он имел в виду, когда требовал истины.

Такой хоккей нам не нужен, возмущенно завопил телекомментатор.

Под смыслом жизни человек желает иметь некую положительную величину. То есть: он хочет, чтобы это была истина, но еще он при этом хочет, чтобы эта истина ему нравилась. Чтобы сознание ее грело его, вдохновляло, помогало переносить трудности, добровольно идти на лишения и т. д.

Под смыслом жизни человек подразумевает истину, которая для него имеет положительную эмоциональную окраску. А законы природы не могут иметь никакой эмоциональной окраски. Как может нравиться или не нравиться Второй закон Ньютона? Или Закон всемирного тяготения?

А где же моя свобода, возмущенно вопит человек. А для чего же мои прекрасные моральные качества?

§ 18. Вы знаете? Человек может прекрасно это все понимать (я полагаю, что хоть теперь уже может) – но внутренне это его все равно как-то не устраивает, да. И вот тогда может, опять же, возникнуть вера. Он знает – но все равно очень хочет иначе (см. «Вера и религия»). И из этого «хотения вопреки разуму» он формирует себе веру – систему иррациональных представлений, которая удовлетворяет его эмоциональной структуре. И в этой системе желательных иррациональных представлений находит моральное убежище, подкрепление своему духу, положительные эмоции.

А вера «договаривается» с его сознанием: старик, это обстоит вот так-то, это вопрос мой, вопрос веры, мы с тобой верим ведь, что это так, – и тогда такие-то твои мысли, представления, поступки обретают понятный смысл: ты только установи ножки этой мебели на мне, поглубже – и тогда мебель отлично будет стоять, все будет объяснимо, логично, хорошо, полезно, во благо.

Это дивно, прекрасно, – верить в бессмертие души, в окончательную победу Добра, в грядущее пришествие царства Божия и т. п. – и на этой почве, на почве веры, сознание утвердит ножки всех своих рациональных конструкций насчет пользы, целесообразности, правильности и праведности. И, главное, насчет Смысла Жизни.

Веруйте, кто может, вам же будет лучше.

§ 19. Причина и источник поисков смысла жизни лежит в эмоциональной сфере. Как всегда, как всегда – сознание ищет рациональное объяснение эмоциональному стремлению. Сознание хочет подбить рациональную, целесообразную базу под «хотение» и действие.

Рефлексирующего человека не устраивает просто «хотение» – ему потребно его осознать. Я не просто чего-то хочу – я должен знать, что хочу правильно, истинно, и что это хорошо. А иначе вступает в действие обратная связь, обратное влияние: если это не истинно, если в конечном итоге в этом ничего хорошего – так и делать неохота: «хотение» теряет свою направленность, теряет конкретность, исчезает точка привязки во внешнем мире, и нереализуемая эмоциональная энергия приобретает форму общей неудовлетворенности, разочарованности, беспокойства.

Механизм здесь на самом деле несложный. Потребность в ощущениях первична и безусловна – первична и безусловна нервная энергия человека, устройство его центральной нервной системы задано природой. Потребность в действиях – тоже безусловна, тоже задана природой, но по отношению к потребности в ощущениях вторична: потребность в ощущениях, в удовлетворении ощущений – предшествует действиям. А между ощущениями и действиями у человека помещается сознание, разум, – это трансформатор, трансмиссия, коробка передач, преобразователь. Только физиологические потребности первого порядка удовлетворяются напрямую: дышать, испражняться, а уже даже есть и пить – напрямую только тогда, если пища и питье тут же, под рукой, чтобы не надо было напрягать разум насчет прокорма, увидел – съел; а чаще подумать надо, как прокормиться. А уж вся «человеческая» деятельность – только через осознание психические возбуждения переходят в действие.

А ответной, обратной реакцией является: через осознание получить ощущения от действий. Иначе заработать миллион или создать шедевр не принесет ни малейших ощущений: а на кой черт тут торчит что-то, что я же и сделал, если я и так могу существовать.

И вот это до ужаса умное «посредническое» сознание стремится: в одну сторону – переводить ощущения в максимальные действия, а в обратную сторону – получать от них максимальные ощущения.

А как через сознание получить максимальное ощущение от действия (к чему сознание и стремится)? А это осознать действие таким образом, чтоб оно явилось для тебя предельно важным, значительным, желанным, нужным. О радость, о счастье, пляшет поэт, написавший гениальный стих. Чего ты радуешься, пожимает плечами жлоб, вот если б ты хорошую машину в подарок получил, а то – ну, какие-то слова сложил в рифму, зачем это надо. Я завоевал всех, гордо объявляет император. Все равно это через триста лет развалится, а сам ты скоро умрешь от язвы желудка, усмехается мудрец, три обеда не съешь, во всех дворцах одновременно жить не будешь, всех баб не перетрахаешь, ты уже вообще импотентом стал в этих походах и волнениях.

Все «человеческие», «созидательные» ценности – условны, и таковыми ценностями являются только через осознание; только через осознание способны доставлять какие-то эмоции, ощущения. (А если нет никаких эмоций и ощущений, то и делать никто ничего не будет: как может прийти в голову делать то, что необязательно, для выживания не нужно, не дает никакой радости, никакого удовлетворения, к чему нет ни малейшего желания, даже от скуки. Ведь даже пол веником подмести – и то: в результате этого действия твоим эмоциям чуть комфортнее – либо в чистоте приятнее быть, либо в детстве в тебе привычку к порядку вбили, либо от движений тонус приподнялся хоть на микрон.)

И вот наше умное и логическое сознание стремится от всех действий получить максимум ощущений.

И именно поэтому стремится придавать всем действиям как можно большее значение.

А как этого добиться? А это – через сознание подключиться, осознать себя как-то причастным, как можно к большему количеству разных действий, и этим разным действиям, к которым ты осознал свою причастность, придать как можно большее значение. Чем больше действий, чем более значительными они осознаются, тем лучше – тем в большей мере удовлетворяет сознание потребности центральной нервной системы в ощущениях.

Смысл жизни – это Максимальное Значение, Максимальная Ценность чего-то, к чему ты осознаёшь свою причастность. Через эту причастность твои собственные действия также приобретают Максимальное Значение, как часть великого общего. Через осознание своей причастности к великому делу тут осознаешь собственную значительность, ощущаешь удовлетворенность своей самореализацией, своим самоутверждением. О, тебе не вовсе безразлично будущее твоего народа и всего человечества – хотя сам ты и слабоват, и глуповат, и помрешь скоро.

§ 20. Поэтому наличие смысла жизни увеличивает твои силы, стимулирует, пришпоривает, придает «активную жизненную позицию»: ты не пыль на ветру, от тебя тоже в этом мире кое-что зависит, что имеет значение, нужно, потребно, желанно. С обретением смысла жизни у тебя появляется «так или иначе дополнительный» стимул к действиям – а вся-то жизнь есть действия, есть преобразование мира.

Стремление к смыслу жизни – это стремление к своей значительности. И не только субъективно – через осознание своей причастности к общему великому делу, но и объективно – это придает желание больше делать, активнее действовать. Это позволяет совершать значительные поступки, большие действия, даже ценой предельных напряжений всех сил, даже ценой самой жизни.

Стремление к смыслу жизни – это аспект стремления к максимальным действиям.

§ 21. Прекрасный пример субъективного, «пассивного», «внутреннего» стремления к смыслу жизни – это придание большого значения таким условным ценностям, как победа спортивной команды для ее оголтелых фанатов. Только не надо про «гимн человеческому телу и духу»! Искалеченные в схватках гладиаторы, с гипертрофированными группами тех или иных мышц, щерясь от «спортивной» злобы к соперникам и норовя вывести их из строя «в рамках правил» или вне рамок, пихают круглый предмет в большую деревянную рамку или маленькое металлическое кольцо. Фанаты ревут и стонут! Ездят за ними из города в город, тратят деньги, празднуют победу, оплакивают поражение, лупят фанатов другой команды, учат наизусть биографии кумиров и гордятся своей преданностью. Кому, чему, для чего?! Они находят в этом смысл. Самый ничтожный, безмозглый и бесполезный индивид «подключается» к огромной толпе себе подобных и вместе с толпой – к сильным, жестоким, храбрым и богатым парням на спортивной арене. У мозгляка появляются основания для радости, горя, экстаза – и ощущения своей значительности как части общего: да мы сейчас разнесем весь стадион, весь город, проломим головы фанатам соперников, посмей меня тронь – толпа моих корешей-болельщиков тебя ногами забьет! «Спар-так чем-пи-он!!!» – и мы люди вместе со «Спартаком», а вы дерьмо, пошли с дороги вон, и вообще вы ничего не стоите, вы и в футболе-то не разбираетесь; вот такие мы ребята, вот такие у нас ценности, а лучшие из нас готовы правую руку отдать, лишь бы наши выиграли, вот!