- Принесли? - спросил властный голос. - Вот сюда поставьте, да бережнее, бережнее.
Ящик опустили на каменный пол, так показалось Стёпке, потом тот же голос сказал:
- Все свободны. Скажете отцу-распорядителю, чтобы вас накормили.
Когда шаги удалились, Стёпка подумал, что ушли все и что он остался лежать в этом ящике один, но вдруг прямо над ним всё тот же голос спросил:
- Так, говоришь, демон ничего не заподозрил?
- Наша маленькая хитрость удалась на славу, - ответил ему знакомый голос. Это был Огрех, только Огрех уже не притворяющийся блаженным. Теперь в его голосе не было ни смирения, ни робости, ни просторечных словечек, это был голос уверенного в себе, вполне нормального и образованного человека. Стёпка прислушивался изо всех сил. - С прочими он держался настороженно, а меня совершенно не опасался. Он же малец ещё, ему и невдомёк, что взрослые способны на такое коварство, от блаженного он никакой подлости не ожидал. Выпил отвар и уснул как младенец.
- Долго ему спать?
- До утра не проснётся точно, а там уж как выйдет. Я сон-траву на глазок сыпал, с запасом, чтобы уж наверняка демона свалить.
- И он не заметил?
- Он полагал, что я обычные травы завариваю. Я даже и не таился.
- Действительно, малец доверчивый. При других обстоятельствах, полагаю, мы вполне могли бы с ним договориться.
- Я в этом не уверен. Малец-то он малец, но норов имеет, и за себя постоять может. Демонская порода издали видна.
- И, однако же, сумел ведь Краесвет этак повернуть, что демон сам напросился с нашим обозом в Усть-Лишай добираться. Да и князь ему умело подыграл... А зачем вы вокруг озера поехали? Мне о том ведомо.
Огрех сначала замялся, потом нехотя пояснил:
- По просьбе Краесвета мы к Змиевым зубьям заезжали. На ночь у них останавливались. Демона проверить хотели.
- Проверили?
- Да. Потянуло его к тем камням. Он даже и не скрывал. Сначала вечером туда ходил, так, глянуть только, а после, когда ему осторожно подсказали, он к ним в полночь направился. Мы следили за ним, ни на миг одного не оставляли... Что-то он там услышал, камни даже загудели слегка, но тем дело и кончилось. То ли сила из того места ушла, то ли демон слов нужных не знает.
- За подобные просьбы Краесвета в Горгулен сослать бы года на три. Додумался же демону такое место показывать! И Остромир тоже хорош! А ежели бы?.. Да ведомо ли тебе, что это за камни? Ваше счастье, что их магию в давние годы порушили. В противном случае... Не хочу даже думать о том, что нас всех могло ожидать.
- Да он бы ничего не успел. Мои люди вокруг таились, скрутили бы вмиг, ежели что.
- Ежели что, могло так повернуться, что всех обозных магов не достало бы с ним совладать. Это же... - тут говорящий понизил голос чуть ли не до шёпота и самое интересное Стёпка не услышал. - Понятно? Вот так. Останься в тех камнях хоть четверть былой силы, да выскажи демон своё желание достаточно отчётливо... А кто может знать, какое бы он желание высказал? А вдруг он всех весичей под корень извести желает, а? Или всех магов-дознавателей - за то, что дружка его обидели? И дивились бы сейчас по всей Великой Веси, куда это вдруг все маги запропали да и были ли они вообще.
- Да возможно ли этакое? - недоверчиво усмехнулся Огрех. - Это ж сколько силы надо, чтобы разом подобное содеять!
- Демону сила как раз и не требовалась. Сила в камнях была сокрыта. На наше счастье давно её вычерпали те, кому она мешала. Но всё равно - с демонами такие проверки лучше не производить. Тем более - с непонятными демонами, от которых никто не знает, какой пакости можно ожидать.
- И что с ним теперь делать? - спросил Огрех. - В мешок каменный? Или надеетесь уговорить, чтобы помогал?
- Нет. Ни к чему нам его уговаривать. По доброй воле он едва ли согласится, а через силу нам от него только лишних хлопот прибавится. Мы не для помощи его ловили, а для того, чтобы помешать ему своё предназначение выполнить.
- А?..
- А предназначение его никому пока не ведомо. Думается, что даже ему самому.
- Так, может, его лучше... И мороке конец.
- Ну, мы же не изверги какие - мальца со свету сживать, пусть даже и демонского. Это оркимаги из него душу бы вынули да и удавили в конце. Нет, посидит взаперти годик-другой, а там и видно будет. Возможно, даже и поможем ему вернуться в свой мир, коли желание изъявит. Главное, чтобы он в дела наши не мешался и на волю не вырвался.
И Стёпку опять понесли. На этот раз уже вниз по лестнице. Несли долго, лестницы сменяли одна другую, и ему представилось, что его в самом деле собираются замуровать в каком-нибудь каменном мешке, из которого невозможно выбраться, и придётся ему просидеть там в темноте, сырости и одиночестве всю оставшуюся жизнь, ну, пусть не всю жизнь, а всего лишь годик-другой, тоже немалый срок, между прочим. Думать об этом было неприятно, но настоящего страха он не испытывал, наверное, потому, что он ещё не до конца проснулся и всё происходящее воспринималось слегка не всерьёз.
Наконец снаружи в последний раз брякнула то ли решётка, то ли засов на двери, ящик почти уронили на пол, и Огрех приказал:
- Замки снимите и унесите наверх. А сундук откройте.
Крышка откинулась, и Стёпка едва успел зажмуриться. Сквозь сомкнутые веки он чувствовал ровный свет факелов и пристальные взгляды пленителей. Они смотрели на его лицо, а он изо всех сил старался не выдать себя и не моргать. Это было трудно, но он сумел сдержаться. Не нужно магам знать о том, что он слышал их недавний разговор, пусть думают, что он всё ещё крепко спит. Ему вдруг показалось, что он участвует в какой-то несерьёзной игре в шпионов, и сейчас все с облегчением рассмеются и скажут, что хватит уже притворятся, давай вставай, хватит разлёживаться в этом ящике, мы тебя разыграли, а ты уже, верно, испугаться успел... Он даже чуть глаза не открыл, но тут кто-то недовольно спросил:
- Путы зачем с него сняли?
- Поперву-то мы его крепко обвязали, - пояснил Огрех. - А уж после понятно стало, что лишнее это. По сию пору снадобье не выдохлось. Я ж говорю - с запасом отсыпал.
Свет погас, ещё раз лязгнул задвигаемый засов, стукнула дверь, и наступила тишина.
Стёпка долго лежал, прислушиваясь к этой тишине и к тому, что происходило у него внутри. Ничего там интересного не происходило. Его тело ещё спало. И он тоже уснул, решив, что всё равно пока ничего сделать не может.
* * *
Разбудил его яркий свет. Он поморщился, приоткрыл осторожно глаза и обнаружил над собой широкое усатое лицо "весьма неприятной наружности". Лицо таращилось на него большими выкаченными глазами, из открытого рта сильно пахло пивом, в усах запутались крошки. В руке незнакомец держал факел-самосветку. С непривычки магический свет больно резанул Стёпке по глазам, он зажмурился и заслонился рукой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});