Читать интересную книгу Байки русского сыска - Валерий Ярхо

По прибытии прямо в отделение железнодорожной жандармерии, где содержался сундук, из которого извлекли странного молодого человека, представители артели осмотрели его и обнаружили, что этот с виду обыкновенный сундук — на самом деле предмет, довольно хитро сконструированный! В нем были проделаны вентиляционные отверстия, чтобы сидевший внутри не задохнулся, и одна из его стенок держалась на крюках и открывалась изнутри, как у фокусника в цирке.

Все тем же жандармским телеграфом сыщики запросили сведения об этом сундуке, выслав его багажные реквизиты и номера квитанций во все пункты приёма и выдачи кладей вокруг Москвы. Вскоре пришло сообщение, что этот груз прибыл в Москву со станции Бологое Николаевской железной дороги и был отправлен получателю: мадам Чернецовой, проживавшей в Москве в номерах Шкуриной, на Садовой улице, недалеко от Курского вокзала. Причём был указан и вес сундука — всего 3 пуда.

* * *

Саркисова, Чернецову и Караева снова вызвали на допрос и, сразу «выложив козыри», предложили во всем сознаться. Караев, понимая, что игра проиграна и он разоблачён, признался в том, что именно он придумал смелую комбинацию, которую собирался провернуть с подельниками. Суть её заключалась в следующем: Саркисов, которого «использовали втёмную», по просьбе Караева сдал в багажное отделение «ценный саквояж». В него Караев и его сожительница Чернецова уложили фальшивый груз, собрав его из того, что под руку подвернулось. Этот саквояж Саркисов застраховал по всем правилам на 5 тысяч рублей.

Чернецова заранее выписала из Бологого сундук, доставленный в номера Шкуриной, в который они уложили все необходимое для дороги и «работы», после чего Караев залез туда же, а Чернецова «упаковала» своего любовника снаружи. Потом она наняла грузчиков, ломовика, свезла сундук на вокзал и там проследила за его погрузкой, убедившись, что Караева «занесли» в тот же вагон, в котором везли «ценный саквояж».

Сначала он хотел просто вылезти из сундука, когда в вагоне никого не будет, забрать саквояж и спрятаться с ним обратно в сундук. Его бы вынесли в Орле, в Харькове пропажу ценного груза зафиксировали бы, оставалось только пойти и получить страховую премию! Но, сидя в сундуке, он слышал, как артельщик и раздатчик несколько раз проверяли саквояж и выражали беспокойство по поводу его сохранности. Караев понял, что кража саквояжа будет обнаружена тут же, в Орле, и весь план провалится. Тогда он решил имитировать вскрытие саквояжа и «похищение» из него, ведь сам он останется на месте, а о том, что содержимое исчезло, узнают только в Харькове.

Дождавшись, когда все ушли и поезд тронулся, он выбрался из сундука и, светя себе потайным фонариком, который предусмотрительно прихватил с собою, в кромешной тьме вагона отыскал саквояж, вспорол ему бок, вынул подложенный фальшивый груз, перенёс всю эту дрянь к себе в сундук и спрятался сам.

Ехал он с относительным комфортом: в сундуке была пуховая подушка, ватное одеяло. Запасена была бутылка водки, 2 фунта колбасы, белый хлеб и для десерта три фунта винограда. Внутри сундука были устроены специальные кожаные петли, на которых во время переноски он должен был повиснуть. В Москве, на вокзале, сделать этого он не успел и потому сидел на полу, здорово увеличивая вес при переноске, а в Орле угораздило его чихнуть и тем себя обнаружить.

* * *

После раскрытия преступления Чернецову и Караева отдали под суд за мошенничество, а Саркисова отпустили — по словам преступников, он только выполнял их просьбы, сам не понимая, в чем участвует. Артельщика и багажного раздатчика восстановили в прежних должностях, когда все выяснилось. Но это было только началом эпидемии аналогичных краж на железных дорогах. Видимо, Караев просто взял все на себя, не назвав настоящего разработчика этого трюка, который сам на дело не ходил.

Впоследствии, когда после нескольких эпизодов с подкладкой в багажные отделения сундуков «с живой начинкой» большие сундуки попали под подозрение, их стали нарочно «ставить на попа», встряхивать и иными способами определять, не скрылся ли в них вор. Тогда для краж стали использовать детей, набирая малолетних подручных из беспризорников: они умещались в кофре или чемодане, к тому же маленькие «живые отмычки» были гораздо ответственнее своих взрослых коллег, работу «портили» редко, а попавшись, молчали наглухо, да и делиться добычей с ними было не нужно, давали «от щедрот» сколько заблагорассудится.

* * *

Но ещё задолго до того, как сундук дебютировал в истории криминалистики как орудие совершения кражи, его вовсю использовали для багажных мошенничеств. В то время когда железных дорог ещё не было, ловкачи отправляли в разные места сундуки и ящики, содержащие фальшивый багаж, на вымышленные адреса. Конторы по перевозке кладей выдавали на них квитанцию, которая юридически была приравнена к векселю, то есть годилась для операций в банке! Мошенникам оставалось только путём нехитрой комбинации «обналичить» багажную квитанцию, пока где-то далеко на складах провинциальных контор по перевозке кладей отправленные с фальшивым грузом сундуки долгие годы пылились как «невостребованные получателем».

А ещё сундуки обожали использовать убийцы, желающие избавиться от трупа. Распутывать такие дела было чрезвычайно сложно, поэтому каждое расследование, завершавшееся поимкой преступника, который подготовил такой «сюрприз», попадало сначала на страницы газет как сенсация, а потом в учебники по криминалистике.

Порою страшные, порою смешные тайны могли содержать в себе с виду безобидные сундуки, бывшие символами спокойной и размеренной жизни во времена, когда наши прабабушки хранили в них приданое. Нынче, когда люди стали путешествовать налегке, а держать в квартирах такие громадины стало затруднительно, сундуки совсем уже почти вышли из употребления. Остались, пожалуй, только у цирковых фокусников, которые в своё время проделывали на арене с ними всякие штуки и, надо думать, подтолкнули сообразительных жуликов к мысли использовать сундуки столь необычным образом.

Бриллианты семьи шталмейстера

Год 1914-й от Рождества Христова для шталмейстера* В.И. Денисова начался со страшной трагедии: совершенно неожиданно покончил с собой его старший сын Николай. После этого у младшего сына, Ильи, развилась неврастения. Денисов, совершенно доверяя человеку, в коем Илья души не чаял, препоручил всю заботу о сыне его воспитателю, доктору прав, французу Данжу. Семья шталмейстера распалась несколькими годами ранее: жена выразила желание жить отдельно, и сыновья остались с Денисовым (так тогда было принято). Это были уже довольно взрослые молодые люди, достигшие совершеннолетия, но жившие на попечении у отца. К ним был приставлен уже упоминавшийся Данжу, служивший в доме Денисовых несколько лет. Имущественные дела супругов, живших раздельно, но официально не разводившихся и имущества не деливших, были весьма запутаны. Мадам Денисова, зная деловую хватку мужа и полагаясь на его джентльменство, управление своими делами поручила ему, о чем и выдала соответствующий документ. Ещё в 1907 году Денисов купил на имя жены дом в Петербурге, на Загородном проспекте, но потом, после того, как выяснилось, что дом не приносит ожидаемых доходов, жена уговорила Денисова продать его и подарить ей особняк в Гродненском переулке. В этом доме семья, собственно, и жила. После ухода жены Денисов остался в этом особняке с сыновьями: супруга подписала отказ от владения этим домом с условием, что ей достанется большая доля наследства в случае смерти Денисова. В управлении мужа остались также и земли, приданое жены, за которые Денисов выплачивал ей ежегодную ренту. Но самым главным в этой истории было то, что у мужа остались на сохранении бриллианты жены, оценивавшиеся в 200 тысяч рублей.

* * *

Оправившись от горя, Денисов-старший вернулся к деловой жизни, которая требовала частых разъездов, поэтому, собираясь в заграничный вояж в марте 1914 года, шталмейстер абонировал личный сейф в Волжско-Камском банке, чтобы поместить туда бриллианты жены. Накануне назначенного отъезда Денисов лично упаковал украшения в картонные коробочки из-под конфет, сложил коробки в стопу и крепко перевязал их верёвкой так, что получился один пакет. Этот свёрток он положил в несгораемую кассу в своём кабинете, рассчитывая с утра отвезти его в банк. Однако утром 19 марта он получил телеграмму, извещавшую его, что целесообразно отложить приезд на несколько дней. Образовавшийся досуг изменил планы Денисова, и он решил отправиться на торгово-промышленный съезд в Вильну. Пакет с драгоценностями так и остался лежать в его несгораемой кассе. Через неделю он вернулся в Петербург, отвёз пакет в Волго-Кам-ский банк, поместил его в абонированный сейф и в тот же вечер уехал за границу.