Лукас не торопясь отложил журнал.
— Спасибо, что предупредил. Хочешь еще что-нибудь добавить?
Баттершем хмыкнул и покачал головой:
— Нет, по-моему, я и так ясно выразился.
— Вполне. Теперь я верну тебе оказанную любезность. — Его рука взметнулась и, перекрывая кислород, ухватила Баттершема за галстук. — Во-первых, если ты еще раз при всех вякнешь что-то неуважительное в адрес леди Шеффилд, от тебя останется мокрое место. — Лукас усилил хватку. — Во-вторых, если ты когда-нибудь осмелишься сказать, что она виновата в каком-то преступлении, в том числе в смерти твоего гнусного дядюшки, я пинками буду гнать тебя до самой преисподней.
Физиономия Баттершема приобрела фиолетовый оттенок.
— В-третьих, если ты еще раз попробуешь угрожать мне, я подстерегу тебя ранним утром, и тогда посмотрим, кто из нас двоих будет жрать траву на завтрак, слизняк.
— Достаточно, Лукас, достаточно. — Из своего кресла, стоявшего возле камина, поднялся Черный Джек Пирсон и направился к ним. — Не надо, отпусти его, — тихо добавил он.
Лукас тряхнул племянника Кьяры в последний раз и ослабил хватку.
— Я все ясно изложил?
Тот что-то пискнул в ответ.
— Вот и прекрасно. А теперь прочь с моих глаз.
Когда Баттершем вылетел из комнаты, Лукас разжал кулаки. Ему нужно было успокоиться. Он чуть не прибил мерзавца на месте.
— Выпей вина и остынь. — Джек махнул рукой слуге, чтобы тот подал бутылку кларета. — Что на тебя нашло, черт подери? Я уже начинаю беспокоиться о твоем рассудке.
— Не переживай. — Руки у него все еще тряслись, когда он потянулся за стаканом, — Ненавижу трусов и жуликов. Семейка покойного мужа леди Шеффилд постоянно угрожает ей.
— Это не твое дело — бросаться на ее защиту, — напомнил Джек. — У нее есть родня.
— Ее родные пальцем не пошевелят, чтобы помочь ей.
— Значит, ты собираешься ей помочь?
Лукас не нашелся что ответить.
— К черту, Джек, — проворчал он. — Это трудно объяснить.
— А еще труднее понять. — Вздохнув, приятель покачал головой. — Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязался. Баттершемы — сборище презренных людишек, но мы оба знаем, что не в этом дело. Их кровное родство с титулованными Шеффилдами обеспечивает им престиж и силу, а заодно и некоторое влияние в высших кругах. На твоем месте я бы не стал с ними ссориться.
— Значит, ты тоже считаешь необходимым меня предупредить? — с вызовом поинтересовался Лукас. — Весьма признателен. Однако, несмотря на заботу, проявленную тобой и тем слизняком, я и сам могу решить, что мне делать с леди Шеффилд в ее ситуации.
Джек нахмурился.
— Я бы хорошенько подумал, прежде чем ввязываться в это дело. — Он оглянулся по сторонам и понизил голос. — До твоего прихода я услышал, как Баттершем разговаривал со своим кузеном. Семья давит на кого-то, чтобы вновь начать следствие. У меня создалось впечатление, что они не успокоятся, пока ее не арестуют, предъявив обвинение в убийстве.
— Послушай, я лично интересовался тем происшествием. Проведенное следствие не обнаружило никаких свидетельств преступления, — сказал Лукас. — Дело закрыто.
— Это не означает, что на свет не могут появиться какие-то новые обстоятельства.
Лукас стиснул зубы.
— Пусть попробуют. На этот раз не так-то легко будет оболгать леди Шеффилд. Она вернулась в общество, и теперь у нее появятся друзья.
— Лукас…
Он поднял руку.
— Спасибо, что предупредил, Джек. Но, как яуже сказал, у меня своя голова на плечах.
— В таком случае удержусь от дальнейших комментариев. — Джек зажег сигару и затянулся. — Дам только еще один совет.
— Какой именно?
— Если собираешься и дальше охмурять Черную вдову, держи лопату под рукой, на тот случай если тебе придется самому себе копать могилу.
Дворецкий откашлялся.
— Боюсь, вы ошиблись домом, мадам. Леди Джервис живет вон в том доме.
— Нам не нужна леди Джервис, — ответила Кьяра. Вместе с Ариэль они стояли на ступенях, ведущих в элегантного вида особняк на северной стороне Гросвенор-сквер. Протянув свою визитку дворецкому, она добавила: — Мы хотим встретиться с сэром Генри. Он дома?
Дворецкий растерялся.
— Э… Хм… Сейчас узнаю.
— Может, мы подождем в доме, а не перед входом? — вежливо осведомилась Кьяра, видя, что он собирается захлопнуть дверь у них перед носом.
Заволновавшись, дворецкий освободил им проход и, поклонившись, пропустил их внутрь.
— Как правило, баронет не принимает визитеров.
— Мы так и поняли, — пробормотала Ариэль.
— Прошу меня извинить. — Дворецкий заковылял к лестнице.
Пока они ждали, Кьяра огляделась вокруг. Ей было любопытно познакомиться с домом, где вырос Хэдли. Обойдя огромную шкуру медведя, распластавшуюся на полу, она сделала медленный круг по холлу. Место поражало красотой и эксцентричностью. Мраморный бюст Юлия Цезаря украшал восточный тюрбан, а бюст Калигулы — кружевная испанская мантилья. Картины на стенах были разных стилей и разного времени. Кьяра предположила, что их подбирали без определенной цели, просто чтобы радовали глаз.
— О, взгляни. — Ариэль указала глазами на соседнюю гостиную. — Разве не прелесть? — Там стоял высокий китайский сундук для чая, покрытый красным лаком. На нем возвышался замысловатой работы бронзовый дракон с нефритовым кольцом в носу. — Кажется, у сэра Генри замысловатый вкус.
— Или у его племянника чувство юмора как у школьника, — подхватила Кьяра.
— Гм-гм-гм, — громко закашлял дворецкий, прочищая горло. — Дамы, не будете ли вы любезны проследовать за мной?
Ковровая дорожка глушила их шаги, когда они поднимались по лестнице. На верхнем этаже деревянный пол не был покрыт коврами.
— Сюда, пожалуйста. — Дворецкий повел их по коридору, в конце которого перед ними оказалась двойная дверь из полированного дуба. — Сэр Фелпс ждет вас. — Он постучал в дверь и отступил в сторону.
— Входите, входите. — Голос был слабый, как шуршание старого пергамента.
Кьяра обменялась взглядом с Ариэль, а потом нажала на ручку двери и вошла в комнату.
— Какая честь для меня, леди Шеффилд!
Поначалу она даже не могла понять, откуда звучит голос. Баронет сидел в кресле-каталке спиной к окну. Потоки яркого солнца, врываясь в комнату, мешали разглядеть его.
— Прошу простить за то, что не могу встать и поприветствовать вас, — добавил он.
— Я не большая любительница церемоний, сэр, — быстро откликнулась она. — И в нашей договоренности не предусмотрено нарушать ваше уединение.
Он негромко рассмеялся: