Читать интересную книгу Убийца среди нас - Анатолий Силин

Жена и дочка обнимали вдвоем. Наташа осторожно гладила ладонью по голове, может, думая, что я все же пострадал от обвала штукатурки. Глаза дочери тоже говорят, как она рада приезду отца. Мать же встречает так, будто хочет передать мне всю свою любовь и ласку. С возрастом от ее чрезмерного ко мне внимания становится даже неудобно перед своими детьми.

Знаю, что спросит, не трудно ли там было. "Там" — в командировке. А еще — как с питанием? Назидательно выскажет, чтобы на желудке не экономил. Отвечу, что все, мам, нормально. Ну и хорошо, вздохнет, а то я дюжа беспокоилась. На этом разговор закончится, мать достанет клубок шерстяных ниток со спицами и примется за работу. Сидит обычно в уголке, чтобы никому не мешать, но так, чтоб всех видеть и слышать. Муська забирается к маме на колени, сворачивается калачиком и дремлет.

Но вот официальная, буду так ее называть, часть встречи закончилась. Выложил из сумок провизию. Молодцы, друзья, постарались, взяли то, что надо. Домочадцы довольны, особенно Сергей, у него теперь забот с велосипедом хоть отбавляй. Вот только осенняя слякоть для поездок на нем не совсем подходит.

Пришли Тереховы, шумные, говорливые. Они уже стали для нас как родные. Вообще-то Наташа в выборе друзей привередлива. После первых знакомств, а их было немало, сразу определяла кто есть кто. Иногда я с ней был не согласен, даже спорили, потому что вопрос стоял ребром — дружить или "поддерживать связь". И время подтверждало, что права оказывалась она. В общем, умела Наташа отличать в людях порядочность, искренность и доброту от напускной фальши.

С Тереховыми никаких осечек не было. Мы сдружились сразу и накрепко, появились какие-то общие симпатии и интересы: у нас с Алексеем свои, у жен и примкнувшей к ним Наде — столько своих, чисто женских проблем, что каждый раз говорят не наговорятся. И у Сергея с Мариной — свои, школьные и чисто возрастные интересы. Они нисколько не скучают, правда, иногда слишком громко выясняют отношения. Ну, дети есть дети.

Стол был уставлен наисвежайшими и наивкуснейшими, как любит хвастнуть моя Наташа, блюдами. По домашним котлетам, салатам и всему прочему мы с Алексеем соскучились и уплетали за обе щеки. Имениннику же недосуг: быстро поев, он для приличия посидел у меня на коленях, а потом с Мариной ушел к велосипеду. У нас же начались "тары-бары". Рассказали о похождениях в командировке, вспомнить и посмеяться было над чем. Надя с нами. Дочь относится ко мне вполне нормально, но к жене, кажется, лучше. Как-то сказал Наташе об этом, а она ответила — зато Сергей в тебе души не чает. Ничего не попишешь — права.

Потихоньку, чтобы не привлечь внимания матери, прокомментировал потолочную эпопею. Мать же, словно почувствовав неладное, тотчас прекратила вязать и навострила уши. Находчивый Алексей в момент рассказал анекдот про "нового русского".

Суть его банальна. Приснился "новому русскому" сон, что ходит он голодный, в одних штанах, по рынку и денег ни копейки. Рынок ломится от всяческой вкуснятины, но и цены там кусаются, что не подступиться, лишь пирожки более-менее дешевые. Попросил: дайте хоть один, умираю с голоду. Продавец — гони денежки. Нету, отвечает. Тогда снимай штаны. Стыдно без штанов-то. Тебе видней. Живот сводит, уже нет никакой мочи. Стал штаны снимать… и проснулся.

От души посмеялись — какой же это "новый русский" без штанов? Вижу, мать успокоилась, опять принялась вязать и потихоньку напевать какой-то мотивчик. Матушка столько носков навязала, что вся семья в холод их надевает, да еще друзьям и знакомым дарим. Меня она любит, но если между мной и Наташей возникает ссора, всегда держит сторону жены. И я на нее нисколько не в обиде. Вот и сейчас: вяжет, вяжет, а на меня поглядывает. Какая уж тут лишняя рюмка — так посмотрит, что сразу руки опускаются. Жену и детей я люблю, и это мать привила мне любовь к семье.

— Мария Петровна, — чуть громче обычного обратился к ней Алексей. — Посидели бы с нами.

— С вами скучно, — ответила она не сразу. — Все о работе да о работе. А какое же застолье без песни?

— К чему соседей беспокоить? — возразила жена Алексея. Я то знал, что Полина петь не любит, даже в больших компаниях, когда почти все поют, старается отмолчаться или же только для вида шевелить губами. Да и Алексей не слишком большой любитель песен.

— Не знаю, не знаю, — говорила между тем мать. — Вот раньше хоть и жили куда бедней, но зато как пели. И, представьте себе, никого не боялись. Теперь же все за решетки попрятались. Какая уж тут песня.

— Что верно, то верно, — согласился Алексей.

— Ну мам, посиди с нами, — попросил я. — Уважь честную компанию.

— Нет, сынок, лучше в другой раз. Завтра на работу, а вам отдохнуть надо… — я знал, что дальше просить бесполезно. Если б было настроение, то и к столу подсела бы, и свою коронную завела. Заметил, что с тех пор как в город переехала, она стала меньше петь. А ведь сколько знает старинных песен! Все собирались переписать их, но как обычно времени не хватает. Сегодня у матери настроение хорошее. Когда она вяжет и считает петли, то о чем-то своем думает, а возможно, и волнуется; когда же потихоньку напевает — значит, на сердце отлегло.

Вот и сейчас что-то мурлычет, а кошка Муська, что свернулась на ее коленях, ей мирно вторит. Муська умна и никогда не помешает матери. Живет с нами с первых дней переезда из Полянска, мне подарил ее водитель Грузнова. Для всех она стала желанной, а для мамы — особенно. Они так сдружились, что Муська, в прямом смысле слова, ходит за ней по пятам.

Однако долго засиживаться некогда. Попили кто чай, а кто кофе, вспомнили еще раз про именинника, и Тереховы засобирались к себе. Дом и даже подъезд у нас один, так что идти недалече. Все довольны. Но что-то день грядущий нам готовит?

XIX

Утро. Мерное, убаюкивающее тиканье часов, домашняя обстановка, постель, родной семейный запах, блаженство. Как всегда неожиданно громко раздался звонок будильника. Вставать не хотелось. Все повторяется по отработанному ритму. Раньше всех встала мама: она спит вместе с детьми. Слышу, как негромко прошептала известную мне молитву с обращением к Божьей матери. Потом осторожно прошла на кухню, включила свет, помыла картошку и стала ее чистить. Набрала в чайник воды и поставила на плиту. Мать старается помочь невестке.

Поднялась Наташа, о чем-то посоветовалась с мамой. Услышал голос матери: "Пусть малость понежится". — "С полчаса можно и…" — дальше голос жены заглушил свист чайника.

Мама пошла будить Надю и Сергея. Надя проснулась сразу и стала одеваться. Сергей с первого раза обычно не поднимается, но сегодня встал на удивление быстро. Умывание, одевание, реплики.

На плите что-то шкворчит, скорее всего, картошка с яичницей и ломтиками поджаренной колбасы.

Встаю, здороваюсь, привожу себя в порядок. И все-таки на душе пакостно. Оснований для беспокойства дома никаких, это все Сушков — он, предстоящая встреча с ним. Но стараюсь не подавать вида.

Мать спросила:

— Как спалось, сынок?

Ответил:

— Нормально.

— Я тоже давно так хорошо не спала, — призналась она. Потом говорила что-то еще, но я включил электробритву.

Завтракаем, обсуждая вчерашнее застолье. Мать смеется, вспомнив анекдот Алексея. "С глушью, с глушью, а расслышала во всех подробностях", — подумал я.

Сергей никак не нарадуется велосипеду… после школы планирует обкатать. Наташа и мама дают соответствующие наставления, но вижу, что до сына они не доходят. Вмешиваюсь, привожу "примеры из жизни".

Первыми уходят в школу дети, потом я, после меня — Наташа. Мать говорит мне, чтобы особо не задерживался. "Особо" — значит слишком долго.

На улице поджидает Алексей. Он выглядит бодрячком. Увидев меня, сказал:

— Однако опоздал на целых две минуты. — И тут же: — Хочешь анекдот? — сколько же Алексей их знает?.. Но анекдот на меня не подействовал. Товарищ это заметил, спросил: — Чего такой хмурый? Может, нашим приходом домашние недовольны?

— Да ты что! — возмутился я.

— Тогда объясни, в чем дело. И ради Бога, не строй из себя индюка, это тебе не идет.

— А кто же еще?

Надо бы обидеться, а на что? Алексей прав. По всякому можно расценить мое молчание. Надо реабилитироваться, негоже настроение друг другу с утра портить.

— Ты же знаешь, — начал я, — Грузнов обещался с Сушковым переговорить. Вот и думаю, чем вся эта бодяга закончилась.

— А ты не думай. Да-да, не думай, выбрось из головы. Желает встретиться? Пожалуйте! Встречайтесь на здоровье. Ты-то в чем перед ним виноват?

— Глупости говоришь, — не стерпел я.

— Тем более, незачем голову забивать. Нам и без того есть над чем думать. Кстати, сейчас-то и начнутся ягодки. Пора, как говорится, брать быка за рога, и лично от меня пощады не жди.

Поглядел на Алексея, а он и впрямь озлился. На щеках не видно ямочек, глаза, всегда такие добрые, насквозь пронизывают. В общем, он и в этот раз выбил из моей головы ненужные мысли.