– Артур Станиславыч! Артур Станиславыч! – прервал наш разговор тоненький голосок.
– Извини, Кать, я перезвоню. Я здесь. Появились новости?
Не узнавая свой голос – настолько надтреснуто он звучал, я откашлялся.
– Да, пойдемте. Там Юрий Игоревич…
Напряжение зашкаливало. Я не представлял, к чему мне готовиться, и в груди все сильней сводило.
– Артур? Добрый вечер, – приветствовал меня Валов энергичным пожатием руки.
– Не такой уж и добрый. Что с Есенией?
– Ни-че-го, – ухмыльнулся красавчик-доктор, потягиваясь. – Ни единой царапины.
– Это такая шутка? – сощурился я.
– Ни в коем случае. Она просто спит.
Глава 19.3
Глава 19.3
– Просто спит… – повторил попугаем.
– Насколько я могу судить, Есения сильно истощена. Плюс стресс. Так бывает. Организм вырубается в защитной реакции. Вот и все.
– Ты уверен? – недоверчиво переспросил я. Как-то в голове не укладывалось, что все позади, и можно выдохнуть. Никак не укладывалось в голове…
– Мы сделали все необходимые обследования. Включая МРТ. Кости целы, с головой полный порядок. Чего не скажешь про стопы, но для балетных это, вроде, обычная история.
– Я могу ее увидеть? – голос просел еще основательней. И тут уж никакие откашливания мне не могли помочь.
– Почему нет? Лена проводит. А мне, прости, бежать надо. Есения, к сожалению, не одна пострадала.
Я тупо кивнул вслед умчавшемуся заведующему. И последовал за той самой Леночкой, которой поручили мое сопровождение. У нужной палаты застыл, не решаясь войти. В животе будто мерзкие змеи ворочались…
– С ней правда все хорошо, – подбадривая меня, медсестра улыбнулась. Я же, чтоб не выставить себя еще бо́льшим ослом, толкнул дверь. И это круто, да, что с Есенией все было хорошо. Плохо все то, что я почувствовал, когда думал, что навсегда ее потерял. Я ведь понятия не имел, что мне делать с этими чувствами. А они переполняли меня, они кипели внутри, выступая на коже испариной… Стуча зубами, подошел ближе. Сеньку кто-то переодел и даже, насколько это было возможно без специально для того предназначенных средств, оттерли макияж Я опустился перед ней на колени. Нет-нет, ни хрена. Никакого пафоса, просто ноги враз держать перестали. Коснулся жестких от лака волос. Удивился тому, что настолько трясутся пальцы, сжал руку в кулак. Кажется, Есения еще не танцевала в Спящей красавице… Но прямо сейчас она ей была.
– Сенечка… – прохрипел я и осекся, вдруг осознав, что не спросил, можно ли ее будить. Да и нужно ли? Если она так устала… Если я вообще не представляю, что ей сказать. И как объяснить. Что зла не держу. Что попытался отпустить, но, по ходу, не смог. Не получилось.
Я наклонился, уткнулся горячим лбом в ее плечико. Не сдержался. Поцеловал. В нос ударил острый, до боли знакомый аромат разгоряченной кожи. Я приоткрыл рот, как дементор втягивая его в себя. Плечи тряслись. Бля-я-я. Су-у-ука. А что б я делал, если бы…
– Артур?
Я вскинулся, встречаясь с немного расфокусированным взглядом Есении. И такая радость в ее глазах полыхнула, что меня едва не снесло. И следом за этой радостью – ничуть не меньшая по силе тоска.
– Ты мне чудишься, да? – спросила со смешком. – Я, наверное, в коме.
Одна слеза, вторая… Дорожками поверх плохо оттертых белил.
– Нет, – просипел я. – Не в коме. Ты уснула. Мы в больнице. Тебя осмотрели. Травм нет. Не волнуйся.
И с каждым словом, как будто сам себе не принадлежа, склоняясь все ниже и ниже, так что последнее «не волнуйся» шептал уже в ее приоткрытый рот. Боже мой… Какого хера? Как я вообще смог себя убедить, что смогу без этой, мать ее, девочки? Вот как так? Любил ее столько лет, а насколько сильно… понял только сейчас, выходит? Разве это вообще возможно – любить так, что обоих трясло, и казалось, умру, если не коснусь ее прямо сейчас. Но в то же время было так страшно коснуться. Страшно сломать. Хотя я, может, и преуспел в том. Сам того не желая, когда в глаза ей говорил, что люблю другую. Безбожно врал. Ей. И себе.
Есения оказалась смелей. Она первой поцеловала. И я сорвался, я как дикарь на нее набросился. Я не целовал. Я поглощал. Торопился урвать побольше…
– Ты же простил меня? Умоляю, скажи, что простил…
– Давно.
– Давай уедем домой? Я так хочу домой, Артур, так хочу… Ты не представляешь.
Я застыл. Холод прокатился по позвоночнику и сконцентрировался внизу живота. Нам надо было многое обсудить. Наверное… Но факт в том, что я понятия не имел, что говорить.
– Ни в коем случае. Тебе нужно побыть под наблюдением врачей хотя бы сутки. Для моего спокойствия.
– Если только для твоего, – прошептала Есения, потираясь носиком о мой нос. Я сглотнул. Зарылся лицом в ее волосы:
– Спи.
– Ты побудешь со мной, пока я не усну?
– Конечно. Закрывай глазки. Ох и напугала же ты меня.
Глава 20.1
Глава 20.1
Есения выключилась практически мгновенно. Всхлипнула мне в шею, еще крепче, словно не желая отпускать, сжала прозрачные пальцы вокруг моего запястья и тихо засопела. Постояв у ее постели еще немного, я заставил себя уйти. Кроме прочего, дома меня ждала Катя. И мне не хотелось ее лишний раз волновать. Я и так здорово постарался сегодня.
Попросив постовую медсестру звонить мне, если вдруг состояние Есении ухудшится, спустился вниз. Подкурил одну из двух оставшихся в пачке сигарет. Выпустил носом дым, который тут же растворился над головой, подхваченный порывом ветра – погода портилась. Даже здесь, в относительном отдалении от залива, слышался грохот волн. Океан волновался и ревел в унисон мыслям в моей голове. Твою ж мать, Верх, твою же чертову мать!
Стоя под ледяным осенним дождем, я думал о том, что в жизни человека случается не так уж много переломных моментов. Сейчас был, пожалуй, самый важный из них. И еще никогда мой выбор так не шел вразрез с совестью, и одновременно с тем не был таким… однозначным.
– Только не говори, что ты, блядь, решил все переиграть.
Славка! Я хмыкнул, вглядываясь в его материализовавшийся из темноты силуэт, и снова с силой затянулся.
– Я тебя раньше с нравоучениями ждал.
– Пришлось зависнуть с ментами, – нахмурился друг, протягивая мне руку. С широких, как у неандертальца, надбровных дуг Славки, с его волос и одежды капало.
– И что там?
– По всему выходит так, что конструкцию хреново закрепили. Да только ребята, которые за это дело отвечают, в один голос твердят, что такого не может быть. Якобы они перед каждым спектаклем все тщательно проверяют. И в этот раз проверяли, да. Никаких замечаний не было.
– Прикрывают друг другу жопы? – накинул я вариант.
– Не без этого, конечно. Подставляться никому неохота. Но мы со Шведовым решили попробовать копнуть глубже.
Я все еще недоумевал.
– Думаешь, через Есению кто-то добирается до меня?
– Ой, тоже мне цаца! – фыркнул Славка. – С чего бы? Вы ж типа давно расстались… – добавил язвительно. – Тут скорее бойня за место под солнцем.
– А?
– Ну что, тебе Сеня никогда не рассказывала о битом стекле в пуантах?
– Всерьез думаешь, что это кто-то специально подстроил? Бля-я-я. Не тех людей зовут отморозками.
Славка хохотнул:
– Да погоди ты. Версия пока проверяется.
– В любом случае нужно организовать охрану. Для Есении, и вообще – пусть там за всем присмотрят. Я сегодня, блядь, чуть не поседел. Если с ней хоть что-нибудь, Слав… Хоть один волос…
– Еба-а-ать ты осел, Верх. А как стелил-то! Даже я почти поверил, что все в прошлом.
Сказать на это мне было нечего. Я в последний раз затянулся, затушил сигарету о зазубренный край поржавевшей консервной банки и качнул головой, мол, погнали.
– А че Шведов вообще в это дело влез? Не по его ж части.
– Так ведь версию теракта отрабатывали, Верх.