размера и на цыпочках поспешила к себе в комнату, ибо Арнео голосил уже весьма громко.
– Чего людям мешаешь?! – грозно шикнула она на певца, когда открывала ставни, и после тяжело задышала, переводя дух.
– Разве я им мешаю? Ещё чуть-чуть, и они с восторгом понесут меня на руках!
– Ага, на кладбище, – добавил я мрачным шёпотом из глубины комнаты.
Эветта тут же возмущённо посмотрела на меня, но не слышавший меня Арнео продолжил говорить, и ей стало некогда делать мне выговор.
– О, милая и несравненная! С тобой в разлуке томим тоскою я! Ужаснейшие муки не видеть лика твоего! Прошу сойди, позволь к устам припасть…
– Пошёл вон, гадёныш! – рыкнул огромный звероподобный сосед, ещё не зная, что злиться следовало совсем по другому поводу. Именно его огород я и Эветта обчищали.
– Но у меня любовь!
– А у меня от этих завываний зубы болят! Вон пошёл!
– Приходи днём, Арнео. Встретимся в полдень на Мраморной улице возле булочной.
– Я буду ждать там с самого утра, храня надежду увидеть тебя пораньше, наипрекраснейший лепесток белой розы! – вскликнул бард и, посылая воздушные поцелуи, пятясь ушёл восвояси.
– Ты ведь не станешь с ним встречаться? – осведомился я, когда Эветта закрыла ставни и с глуповатой улыбкой облокотилась на стену.
– А почему бы и нет, Арьнен? Мы в Юдоле почти месяц. Основная работа сделана., остаётся только время от времени ездить к жиле да снимать с маячков показания. Почему бы и не пожить так, как живут все?
– Тебе так нравится поэзия?
– Все печальные люди любят рифмованные строки.
– А счастливые?
– Песни. И Арнео очень хорошо их поёт. Настолько хорошо, что я забываю о своём предпочтении слушать стихи.
Она действительно пошла на встречу. Я знал это точно по той причине, что, соблюдая требование Гастона, нам пришлось выйти из дома вместе. И так как у меня никаких дел не было, то я проводил её… и не покинул. Мне почему-то казалось, что Арнео останется недоволен из-за этого, и хотелось, чтобы он проявил своё негодование. Однако мы на удивление весело провели время втроём. И на следующий день тоже. И на послеследующий. Бард внимательно слушал мои суждения, задорно смеялся над моими шутками. Так что я и сам не заметил, как перестал относиться к нему с раздражением. И потому через неделю благодушно поддержал предложение провести вечер, не гуляя по городу да выслушивая байки о достопримечательностях, а просто сидя в таверне. Там я впервые попробовал пиво. Мне не особо понравился вкус изначально, но все пили и восторгались. Так что я, следуя руководству правил хороших манер, держал своё мнение при себе и поддерживал компанию. В меру, как и гласило руководство. А затем к нам присоединилась некая знакомая Арнео – Жизель. Это была черноглазая кудрявая смуглянка, старше меня года на четыре. Из-за непоседливости лямка платья всё время спадала с её плеча, немного обнажая грудь. Да и в целом вела она себя чрезмерно раскрепощённо. И даже подняла крайне щекотливую тему.
– Арнео красавец редкий, но и ты, Арьнен, ничего. У тебя интересный профиль. Мужественный. Наверное, будь я немного наивнее, то влюбилась бы раз и навсегда, хи-хи‑хи!
– Э-э-э. Благодарю вас за такое мнение, сударыня.
– Сударыня! Арнео, ты слышал это? Он считает меня сударыней! Хи! Разве можно меня ею назвать?
– Извините, – засмущался я и попробовал разобраться в том, что сделал не так. – Я только изучаю сборник хороших манер, и там пока не говорилось, что подобное обращение подразумевает какие-либо исключения. Может, вы мне поясните?
– Может, и поясню. Пока ещё не знаю. Во всяком случае, для начала забудь это противное «вы», – она положила свою ладонь на мою, и я тут же отдёрнул руку. – Эм-м, тебе не нравится?
– Арьнен крайне не любит, когда к нему прикасаются, – пояснила Эветта и, с нежностью поглядев на Арнео, сцепила свои пальцы в замок с его. – С ним всегда так было.
– У-у-у, – обиженно оттопыривая нижнюю губу, протянула Жизель. – Может, с тобой и произошла какая бяка, но знай, что мои прикосновения другие. А иногда я и вовсе не использую руки. Их кожа такая грубая по сравнению с…
Она игриво смахнула с плечика волосы и, в очередной раз поправив лямку платья, развернулась на табурете, чтобы было удобнее приблизить лицо максимально близко к моему. Настолько близко, что я чувствовал чужое мягкое дыхание.
-…по сравнению с губами, – полушёпотом закончила Жизель свою мысль.
Я уж думал, что она вот-вот поцелует меня. Мне доводилось видеть подобное на улицах. Часто. И замечу, вид столь тесно сблизившихся тел рождал внутри меня отвращение вкупе с непонятным возбуждением. Так что, когда эта девушка низко наклонилась, давая рассмотреть её грудь с тёмными широкими ареолами и крошечными сосками, то моё волнение проявилось в разы острее. Кровь в ушах запульсировала до громкого стука в ушах. В паху возникло беспокойное тепло. Внезапное желание чего-то невнятного вопило, чтобы Жизель всенепременно коснулась моих губ! Но она этого не сделала, а легко отодвинулась обратно, хотя и осталась сидеть вплотную ко мне. Арнео отчего-то хихикнул и, приобняв Эветту, спросил у неё.
– Но тебе-то нравятся прикосновения?
– Да, – без раздумий ответила моя подруга.
– И даже мои?
– Особенно твои. Они проявление чувственной нежности и ничего более приятного я не ведаю.
Они смотрели друг другу глаза в глаза. И даже такому идиоту, каким я тогда являлся, было понятно, что происходит нечто важное и опасное. Но вот что именно?
В Чёрной Обители не было места стыду и скромности. Уроки анатомии наглядно открывали ученикам строение людей. Я прекрасно знал, что для зарождения потомства в теле женщины мужчина должен был дать её лону изливающееся из него семя. Но о том, чтобы этому сопутствовал некий процесс или акт?… Да! Наверное, только такой ненавистник близости мог свято верить, что это происходило, как передача чего-то в дар сродни флакону духов! И в оправдание своей глупости могу лишь заметить, что в Чёрной Обители не было места любви и нежности тоже. Ученики и юные неофиты не помнили прошлого, жили отдельно от более старших курсов и никогда не видели, чтобы учителя ласкали хоть кого-то.
Так что, мысленно возвращаясь к событиям того вечера, скажу, что для поиска ответа на возникший вопрос: «Что же со мной?» ко мне пришла в голову мысль посетить городскую библиотеку. И,