— Ты будешь похожа на свою мать, Калиин, но в тоже время в твоих венах течет кровь Орды. Твои метки говорят о том, что ты будешь могущественной, но с властью приходит опасность. Ты ее никогда не познаешь, ибо я всегда буду защищать тебя. Но сейчас спи и набирайся сил, а я пока позабочусь об одной из этих опасностей, которая нуждается в уроке уважения нашего рода, — прошептал он, нежно целуя лобик, и ложа уже спящего младенца обратно в колыбель. У Ристана было свидание с рыжей, которой он желал никогда не рождаться, после всего, через что он прошел из-за нее.
***
К тому времени, когда показался Ристан, Оливия уже прекратила свои попытки смахнуть слёзы. Она наблюдала за тем, как Ристан медленно шёл к другой части камеры. Как и обещано, руки Оливии были надежно связаны, а во рту у неё был кляп.
Ристан вёл себя холодно и расчётливо, однако даже она могла видеть, что ему было больно двигаться. Он ещё не должен был способен ходить, ведь она слышала его мучительные крики, которые разносились по катакомбам в течение нескольких бесконечных часов. Оливия видела, что с ним сотворили.
Пристально наблюдая за ней, Ристан осторожно сел на кровать напротив неё. Соединив руки, он переплёл пальцы.
Ристан молчал, однако Оливия видела, что его забинтовали, и ран у него было меньше, но, опять же, он был Фейри.
Она молча сидела, ощущая бешеное биение своего сердца, и ждала, когда он скажет, что сейчас прекратит её жалкое существование. Отстойно будет умереть девственницей, но, эй, она примет то, что заслужила.
Больше не в силах выносить ненависть в его взгляде, Оливия опустила глаза.
— Я хочу, чтобы ты молила о пощаде, — прорычал он, и голос его был таким грубым, каким был бы её, если бы она могла говорить.
Она просто смотрела на него, и, переведя взгляд на её рот, Ристан убрал из него кляп одним взмахом запястья, заставившим его поморщиться.
Подняв руки, Оливия провела ими по рту и губам.
— То, что я буду вымаливать пощаду, не поможет мне, — хрипло прошептала она.
— Ничто не поможет тебе. Ни Синтия, ни Адам, и уж точно, блядь, ни Олден. Не то чтобы они, чёрт возьми, хотели тебе помочь, — прорычал он. — Ты теперь моя. Никто не знает, что ты здесь, а те, кто знают, не предадут меня — или Короля.
Короля? Короля тёмных фейри? Оливия видела тёмного принца в Гильдии, и надеялась, что Ристан говорил о нём.
— У меня не было выбора, — шепнула она, снова отводя взгляд.
— Это не имеет значения, ничто не имеет. А если уж мне плевать, то можешь ставить свою хорошенькую задницу на то, что всем остальным тоже, — произнёс он, опаляя кожу Оливии обвиняющим взглядом. — Что они тебе предложили? Какую награду пообещали за то, чтобы ты использовала своё милое тело и поймала Демона и Старейшину?
— Они пообещали, что я буду жить, — шепнула она, встретившись с ним глазами. — Я дала врагам наши записи и помогла им узнать секреты Гильдии. Я предатель, который был бы уничтожен, так что даже если бы Гильдия знала, где я, они бы пришли, чтобы поддержать тебя, — пробормотала она, взглянув на прутья решётки.
Можно было произнести заклинание, однако оно не успело бы разобраться с этими прутьями до того, как Ристан придушит её. Вернув взгляд к нему, она наблюдала за тем, как он поднялся.
Когда он придвинулся ближе, Оливии стало труднее дышать, а сердцебиение её ускорилось. Прямо как тогда, когда она считала Ристана Наёмником.
— Сказал же, что ты будешь моей, — произнёс Ристан, пристально смотря на неё серебристо-чёрными глазами. Казалось, кружение в них ускорилось. Он всё ещё был ранен, однако гигант, который теперь был охранником, встал ближе к камере Оливии, пристально выискивая признаки того, что она попытается напасть.
— У меня не было выбора, — шёпотом произнесла она. — Ты — мой враг, — сказала Оливия, кашляя через сухость во рту.
— Нет, — он холодно рассмеялся. — Тогда я не был твоим врагом, но сейчас, мать твою, точно им явлюсь.
Схватив её, впиваясь пальцами в кожу, Ристан надел на шею Оливии что-то типа металлического ожерелья и произнёс какое-то заклинание, однако на языке, которого Оливия не слышала никогда прежде.
Ристан схватил Оливию за волосы, заставив её откинуть голову назад, и опустил свой рот к её. Однако он не поцеловал её, а просто убедился, что она знала, что находится в его власти.
— Делай, что хочешь, — прошептала она. — Я это заслужила, — закончила Оливия, пока слёзы медленно катились по её щекам.
— Слёзы тебе не помогут; ничто не поможет. Помни об этом. Тебе не скрыться от меня. Ни в этом мире, ни в своём, ни даже в аду, маленькая библиотекарша, — произнёс он, после чего отсеялся прежде, чем она успела ответить. Оливия снова осталась с громадным воином, который только покачал головой.
— Никогда не видел его таким. На твоём месте я бы молил о пощаде.
Глава 15
Медальон, который теперь носила Оливия, поведал Ристану о том, что она уснула, так как он был связан с его собственным. Ристан холодно улыбнулся, закрывая глаза и готовясь присоединиться к ней во сне.
Медальон не только мог защитить её от заклинаний; он позволял Ристану входить в её сны, и делать такие вещи, которые не смогли бы навредить ей физически. Это был возможный способ увидеть вину Оливии и позволить ему немного отомстить.
Он вошел в её сон, наблюдая, как девушка шла через руины Гильдии, а её взгляд скользил по телам.
Слезы катились по щекам Оливии, когда она осознала весь кошмар. Она что-то искала; Ристан мог чувствовать исходщую от неё её вину, полную и отвратительную.
Эмоции били из неё и Ристан покачал головой. Наиболее убийственной, конечно, было чувство вины. Оливия остановилась перед одной из многочисленных комнат в катакомбах. Всхлипывание сорвалось с ее губ, когда она отвернулась от комнаты, не желая заглядывать во внутрь.
Она всматривалась в тени, но затем подошла ближе к месту, где стоял он. Голова её подрагивала, когда Оливия осматривала Ристана. Который выглядел все еще потрепанным после пыток.
Её сон был о нём или он там случайно оказался?..
Он мог бы рассмеяться, но понимал, что это всего лишь сон, а не реальность. Это был ее мысленный анализ о произошедшем во время свержения Гильдии.
Сон переместился в ее маленькую спальню вишневого цвета в Гильдии. Оливия выскользнула из своей одежды, в то время как Ристан наблюдал за ней молча, пока она не взглянула на него. Она застенчиво улыбнулась, и он выдавил из себя улыбку.
Ристан наблюдал, как Оливия молча шла в его сторону. Её руки приподнялись, чтобы коснуться его груди, которая в её сне была обнажена и лишена все еще заживающих ран. От прикосновения ее нежных губ к твёрдым кубикам пресса, Ристан застонал от боли и удовольствия одновременно.