— Стало быть, Сибирская землица вас тоже привлекает, а говорили, что ясак не собираете… — насторожился Бекетов.
— Я думаю, что земли и её богатств тут всем хватит, — ответствовал Смирнов.
— Так-то оно так, но ить иные казачки так не станут рассуждать, а хватятся за пищали да сабли.
— Ну а на других казачков у нас и свои пищали есть, — хитро прищурив глаз, отвечал полковник.
Бекетов кивнул. Далее разговор пошёл в более конструктивном русле: Бекетов должен был разграничить территорию сбора ясака. Смирнов неожиданно для остальных принялся с жаром участвовать в обсуждении этого вопроса. Сошлись на том, что точкой разграничения сторон станет место впадения в Тунгуску, как Бекетов называл Ангару, реки Уды, где он в последний раз получал ясак и приводил туземцев в московское подданство. Смирнов обязал увязать факт прохождения линии границы с тем, что казаки должны держать поселение на линии разграничения. Иначе граница пройдёт по первому жилью енисейцев. Сотник обязался до снега соорудить на Уде острожек, а Вячеслав обещал ему в этом помочь.
Ещё Смирнов спросил о капусте, а особенно интересовался поросятами, может ли атаман привезти им такой подарок? Бекетов вяло кивал, Смирнов это заметил и объявил сотнику, что мы, мол, отплатим не только помощью в строительстве острожка.
— Сейчас! — воскликнул он и выскочил из избы, оставив озадаченного сотника в ещё полном недоумении.
Вячеслав и Владимир, поглядев друг на друга, в унисон пожали плечами. Несколько минут спустя Смирнов вернулся с торжествующим блеском в глазах и с большим чехлом за плечом.
— Вот!
— О-о, Андрей, ты своего ижака отдашь? Мы же хотели пострелять как-нибудь вместе! — воскликнул Вячеслав.
— Ничего, постреляем из чего-нибудь другого.
— Да, твоя любовь к хрюшкам дорого нам стоит! — рассмеялся инженер.
Бекетов не сводил глаз с чехла, угадывая в нём очертания оружия.
— Нравится такая игрушка, Пётр Иванович? Да уж! Отличная штука, классический вариант, плюс автоматическое выбрасывание стреляных гильз, надёжность и простота использования в различных климатических условиях, так-то! А медведя или кабана без проблем завалит!
— Айда на двор, стрельнём, полковник! — Глаза сотника азартно загорелись.
— А что? Пойдём!
— Ополоумели?! Ночь на дворе! Народ спит же давно, — отрезвил парочку Вячеслав.
— А… ну да. Завтра постреляем, Пётр Иванович.
— Так, мужики, я спать, — заявил Кабаржицкий.
— Спокойной ночи, Володя. Если тебя эти ненормальные не разбудят, конечно, — хмыкнул Соколов.
Капитан согласно закивал и отправился спать в свою комнатушку, которая была выделена ему на втором этаже барака, ставшего казармой морпехов. Туда же, в стоявший в сторону леса барак, приютили и большую часть казаков и стрельцов Бекетова. Остальные расположились в более комфортабельных избах. Троица же, в лице сотника, полковника и инженера, продолжила свой ночной разговор, правда, продержались они недолго. Причём Бекетов так и заснул с ружьём в обнимку.
А наутро к Вячеславу заглянул один из его строителей, Сергей из Мурманска, главный весельчак и балагур в местной бригаде, но сегодня он, судя по его озадаченному виду, пришёл не просто так, лицо его выражало серьёзность и настороженность. Прежде чем войти, он хорошенько осмотрелся по сторонам.
— Заходи, Серёга, чай будешь? Только принесли.
— А, — махнул рукой Сергей, — не до чая мне, еле утра дождался. Тут дела такие затеваются, аж страшно становится.
— Что случилось-то, Серёжа?
— Короче, бойцы наши, что с казачками общались, затевают что-то. Они недовольны нашим сегодняшним положеньицем. Вчера солдатики уши-то развесили, а казаки рады стараться — давай заливать про казацкую вольницу, туземных жён да золотишко.
— И?
— Некоторые горячие головы желают с казаками уйти, вольной жизни им захотелось. Надоела рутина поселковая.
— А мужики чего?
— Мужики в норме, так ведь и в основном взрослые все, понимают, что к чему. Новиков тоже в курсе, они с Саляевым уже общались. К Смирнову и Сазонову пойдут, потом к тебе, видимо.
— Понятно… Ладно, Серёга, спасибо, что зашёл, рассказал.
— Ну так что делать будешь теперь?
— Ясно что, собрание нужно провести, начистоту пообщаться. Сначала с майором поговорю, конечно.
Вячеслав допил чай и, посидев в раздумьях минутку, решительно направился в стоящую рядышком избу Сазонова, чьи апартаменты находились на втором этаже. Поднявшись наверх, он обнаружил там спорящую компанию — в комнате уже находились Смирнов, Петренко, Кабаржицкий и Новиков. Все нервно дёрнулись, когда Соколов открывал дверь.
— А где Саляев? — спросил Вячеслав.
— В казарме, конечно, не оставлять же бойцов одних! — сразу ответил Новиков.
— Решил что, Алексей? — Вопрос адресовался Сазонову.
— Хрен его знает, Вячеслав. Может, под арест посадить зачинщиков, а казаков попросить убраться поскорей?
— Так ведь ещё ничего не было! Только наши догадки. — Кабаржицкий вставил своё и был прав. — Ведь это мы тут невесть чего придумываем, а наши, может, просто поболтали и всё забыли.
— Но всё равно я предлагаю провести собрание, да и время настало, — решительно произнёс Вячеслав.
Спорить с этим никто не стал, решили сегодня днём собрать людей в казарме и расставить все точки над «i». Чтобы не оставлять пустыми посты посёлка, с каждым отделением работу проводили отдельно. Сначала поговорили с отделением Новикова, как более лояльным. Потом пришёл черед саляевского отделения, тут вопросов было больше, остальные отделения оставались тёмной лошадкой. Было неизвестно, чего от них ожидать.
В итоге молодые здоровые морпехи поставили несколько задач перед руководством посёлка, в целом их можно было скомпоновать под вопросы общего и местного масштабов. Самая важная тема — возвращение домой — оказалась самой сложной. Соколов честно сказал, что наиболее вероятен вариант того, что им придётся остаться здесь навсегда. Хотя вероятность чуда в принципе возможна, но он сам верит в это с трудом. Насчёт вольностей было сказано, что субординация была, есть и будет, никаких вольностей в казачьем варианте не предусматривается, да и сами казачьи вольности таковыми кажутся лишь на первый взгляд. Впрочем, желающие могут сдать оружие и убираться на все четыре стороны — искать счастья в не обременённых цивилизацией просторах Сибири. Подальше от места возможного появления прохода в аномалии.
Насчёт женщин решилось проще: руководство посёлка сразу дало зелёный свет самой сложной мужской проблеме, которая могла в будущем наделать много бед. По аналогии с казаками морпехам и строителям дозволялось брать так называемых туземных жён, но с несколькими железными правилами. Не дозволялось брать больше одной женщины и только по обоюдному согласию. И без ущерба несению службы и работам на благо посёлка.
Морпехи, казалось, в целом поняли весь спектр проблем, которые встанут перед ними широкой стеной при бегстве из лагеря, пусть и с оружием, к которому, как часто бывает, кончаются боеприпасы. Итогом стало то, что парни дали понять: информация, попавшая к руководству посёлка, была не совсем верна и что-де они вовсе не желали приключений на свои неокрепшие задницы. В посёлке Смирнова, по его словам, таких проблем пока не наблюдалось. Морпехи не выказывали похожих запросов. Однако это вовсе не означало отсутствия проблемы, полковник это ясно себе представлял.
Между тем Смирнов мягко съехал на тему выгод от подселения туземцев, пример Белореченского посёлка ему дюже понравился. Сазонов предложил ему отбить у бурятского князя второго кыштыма. Столь невероятный вариант многих огорошил. Но неожиданно Смирнов полностью поддержал предложение майора, к его вящему удивлению. Причём решил сделать это не откладывая в долгий ящик, а на неделе: проводив отряд Бекетова до реки Уды, провести разведку в местности, где сотник хотел оставить несколько человек на зимовку.
— Поможем им со строительством, а заодно разведаем тамошнюю обстановку.