Читать интересную книгу Десять новелл - Агата Кристи

- Которая если и не доведет одного до виселицы, то уж другому не помешает быть повешенным, - подхватил Пуаро. - Леди Аствелл, - серьезно продолжал он. - Раз вы искренне верите в невиновность мистера Леверсона, а свои подозрения другого лица считаете важными, то не согласитесь ли на один эксперимент?

- Какой еще эксперимент? - подозрительно осведомилась леди Аствелл.

- Не согласитесь ли вы, чтобы вас подвергли гипнозу?

- Господи, да зачем же?

Пуаро подсел к ней поближе.

- Если я начну объяснять вам, мадам, что в основе всякой интуиции лежат бессознательно зафиксированные мозгом факты, боюсь, вам станет скучно. Поэтому поясню проще: эксперимент, который я вам предлагаю, может иметь решающее значение для спасения жизни несчастного молодого человека. Вы ведь не откажетесь?

- Гм. Кто же меня будет усыплять? Вы?

- Один из моих ученых друзей, мадам. Если не ошибаюсь, как раз его автомобиль остановился у вашего подъезда. Слышите?

- Кто он?

- Доктор Казалет с Харли-стрит.

- Постойте... А это надежный человек?

- Он не шарлатан, если вы это имеете в виду. Его пациенты из лучших домов. Совершенно спокойно можете довериться ему.

- Ладно, - сказала со вздохом леди Аствелл. - Я не больно верю, но раз вы настаиваете... Попытка не пытка. По крайней мере, мы не упустим ни одной возможности помочь Чарльзу. Я ни в чем не хочу мешать вам.

- Тысяча благодарностей, мадам!

Пуаро шариком выкатился из будуара и вскоре возвратился в сопровождении полного человека в очках. Его круглое лицо и откровенно жизнерадостный вид никак не совпадали с представлением леди Аствелл о гипнотизерах.

- С чего начнем наш спектакль? - настроившись на веселый лад, спросила она.

- Никаких сложностей, леди Аствелл, все чрезвычайно просто, - охотно откликнулся доктор. - Подложите подушку под локоток, займите самое удобное положение, вот так. И ни о чем не тревожьтесь.

- С чего бы мне тревожиться? Посмотрела бы я на того, кто попробует усыпить меня или еще что-нибудь против моей воли!

- Совершенно справедливо. Но раз вы согласились на наш маленький сеанс, это уже не против воли, не правда ли? - сказал доктор с приятной улыбкой. Все прекрасно. Месье Пуаро, выключите верхний свет. Леди Аствелл, будьте добры прикрыть глаза, словно вам дремлется.

Он неслышно подошел к ней поближе.

- Уже поздно. Вам хочется спать. Веки тяжелеют. Они смыкаются, смыкаются... их уже не разлепить. Вы погружаетесь в сон. Вы спите.

Голос походил на умиротворяющее журчание, на тихое мурлыкание. Наконец, доктор наклонился и слегка приподнял правое веко леди Аствелл. С удовлетворенным видом он повернулся к Пуаро.

- Все в полном порядке, - сказал он. - Начинать?

- Да, пожалуйста.

Теперь доктор заговорил иначе: отчетливо и властно.

- Леди Аствелл, вы спите, но вы меня слышите? Способны ответить?

Не меняя положения, она отозвалась бесцветным монотонным голосом, который прозвучал очень слабо:

- Я слышу. Могу отвечать.

- Я хочу, чтобы вы вернулись в тот вечер, когда был убит ваш муж. Вы помните этот вечер? Хорошо помните?

- Да.

Легкая нервная дрожь передернула ее.

- Итак, вы за столом во время ужина. Что вы видите? Что чувствуете?

- Я расстроена, сокрушаюсь из-за Лили.

- Это мы знаем. Что вы видите вокруг себя?

- Виктор в неумеренном количестве поглощает соленый миндаль, он такой лакомка. Надо предупредить Парсонса, чтобы ставил блюдо с миндалем на другой конец стола.

- Отлично. Продолжайте.

- Рьюбен насуплен и подавлен. Едва ли это из-за одной Лили. Подозреваю, что у него деловые неприятности. Виктор то и дело бросает на него скрытые взгляды...

- Что вы можете сказать о мистере Трефузиусе?

- Его левая манжета пообтрепалась. Волосы обильно смазаны брильянтином... Скверная привычка у мужчин; обивка кресел всегда в жирных пятнах.

- А теперь, мадам, ужин окончен, - сказал доктор Казалет, выразительно взглянув на Пуаро. - Вы пьете кофе. Опишите все подробнее.

- Кофе сварен хорошо. Кухарке это удается далеко не каждый день, вообще ей нельзя ничего доверить... Лили часто поглядывает на окно. Не знаю, что ей там понадобилось? В гостиную входит Рьюбен. У него приступ мрачности, не знает на ком сорвать свой гнев и очень груб с Трефузиусом, беспрерывно осыпает его оскорблениями. У Трефузиуса в руке нож для разрезания бумаг с довольно острым лезвием. Как он его стиснул! Даже суставы пальцев побелели. Воткнул в стол с такой силой, что кончик отломился... Держит, словно кинжал, готовый вонзиться в спину... Они оба уходят. С беспокойством и нежностью смотрю на Лили. Как ей к лицу зеленый муслин! В своем платье она похожа на водяную лилию... Нет, чехлы от мебели придется отдать в стирку на следующей же неделе.

- Минутку, леди Аствелл, остановитесь.

Казалет снова повернулся к Пуаро.

- Кажется, наступает самое главное, - шепотом сказал он. Разрезательный нож, вот что первым запало в ее подсознание. Перейдем теперь в башню. - Он продолжал настойчиво и четко: - Прошло некоторое время. Вы уже в кабинете у вашего мужа. Началась ссора, не так ли?

Она опять непроизвольно поежилась.

- Да, очень крупная ссора. Мы не сдерживаемся и говорим очень обидные вещи друг другу.

- Отвлекитесь от этого. Забудьте. Насколько ясно вы видите комнату? Она ярко освещена? Шторы задернуты?

- Нет, плафон потушен. Зажжена только настольная лампа.

- Вот вы уходите. Желаете ли вы мужу спокойной ночи?

- Нет. Я слишком рассержена.

- Вы видите его в эти минуты последний раз. Скоро он будет убит. Вы знаете его убийцу?

- Да. Это Трефузиус.

- Почему вы так говорите? Что вас натолкнуло на эту мысль?

- Горб. Горб на шторе. Она оттопыривалась.

- Вы видели достаточно ясно?

- Да. Я почти коснулась шторы.

- Вы подумали, что там спрятался человек? Трефузиус?

- Да.

- Почему вы уверены, что именно он?

Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, она заволновалась.

- Я... я... Из-за ножа для бумаг.

Пуаро и Казалет переглянулись.

- Леди Аствелл, вы говорите, что на шторе был выступ, словно кто-то прятался. А вы видели этого человека?

- Нет.

- Значит, вы заподозрили Трефузиуса, потому что незадолго перед тем он со злобой сжимал нож?

- Да.

- Разве Трефузиус не отправился к себе наверх спать?

- Да, он поднялся в свою комнату.

- Выходит, в оконном проеме он затаиться не мог?

- Не мог.

- Уходя, он пожелал сэру Рьюбену доброй ночи?

- Да.

- И больше вы его не видели в кабинете?

- Нет. - Она говорила все с большим колебанием, дыхание ее становилось прерывистым, она слегка застонала.

- Сейчас проснется, - сказал вполголоса доктор. - Думаю, что большего нам не добиться.

Пуаро кивнул. Доктор наклонился над леди Аствелл.

- Вы просыпаетесь. Надо проснуться, - мягко повторил он. - Сейчас вы откроете глаза.

Несколько минут они ждали. Леди Аствелл приподнялась и поочередно обвела их взглядом.

- Я в самом деле спала?

- Совсем недолго, леди Аствелл, - ответил доктор.

- Значит, вы все-таки проделали свой фокус?

- Ну, вы ведь не ощущаете ничего плохого?

- Пожалуй, некоторую разбитость. Я устала.

Оба мужчины поднялись.

- Мы вас покинем и скажем, чтобы вам принесли крепкого кофе. Это вас подбодрит.

- А я что-нибудь говорила? - догнал их уже у дверей ее возглас.

- Право, ничего особенного. Кажется, вы беспокоились о том, чтобы отдать в стирку чехлы с кресел.

- Для этого не стоило меня гипнотизировать, - сказала она с улыбкой. Это я сказала бы вам охотно и так. А еще что?

- Вы можете припомнить, как в гостиной, сидя за кофе, мистер Трефузиус вертел в руках разрезательный нож?

- Может, и вертел, но, честно говоря, я этого попросту не заметила.

- А оттопыренная занавеска? Это на что-нибудь наталкивает?

Леди Аствелл сосредоточенно нахмурилась.

- Словно что-то брезжит в памяти... - голос ее звучал нерешительно. Но нет, ничего определенного... и все-таки...

- Не беспокойтесь, леди Аствелл, - живо произнес Пуаро. - Нет смысла напрягаться. Это уже несущественно, абсолютно несущественно!

Доктор Казалет проводил Пуаро в его комнату.

- Теперь вы нашли объяснения многому, - сказал он. - Без сомнения, когда сэр Рьюбен напускался на своего секретаря, тому стоило неимоверных усилий сдерживать себя, поэтому он так сжимал нож и стискивал пальцы. Что касается леди Аствелл, то сознательная часть ее существа была полностью занята беспокойством о Лили Маргрейв и лишь подсознательная работа мозга зафиксировала многие другие факты. То, что она называет интуицией, есть их правильное или неправильное толкование. Теперь перейдем к шторе с горбом. Это весьма интересно. Из вашего рассказа я представляю себе, что письменный стол расположен на одной линии с окном. Окно, конечно, занавешено?