Читать интересную книгу Седьмое таинство - Дэвид Хьюсон

— Инспектор!..

Коста был очень благодарен Перони и Терезе, что они подошли в этот самый момент. Джанни держал в одной руке нечто, более всего напоминавшее остатки гигантского сандвича с сыром и помидорами, а в другой — сумку с напитками в банках.

— Питание на все время наших бдений. Мы с Терезой проверили, куда нас поселили. Номер люкс «ГУЛАГ» достался нам. А вы можете занять все крыло «Абу-Грейб».[28] Также снабдили все номера мылом и свежими полотенцами, поскольку то, что там было…

Перони замолчал, подыскивая нужные слова, но Тереза сразу подхватила:

— Скажем, так, джентльмены. Я бы и пальцем к ним не прикоснулась. Даже в перчатках.

— У-у-х! — Здоровяка даже передернуло. — И почему мы не можем уходить домой, понять не могу…

— Джанни! — вскричала судмедэксперт. — По городу шатается человек, вымывший кому-то сердце из груди с помощью струи высокого давления! Всего лишь вчера вечером! И у него есть наши фотографии!

— И мы присоединились к этой бодяге, чтобы заработать популярность? — спросил Перони.

Лео недовольно крякнул.

— Если комиссар Мессина говорит, что мы на казарменном положении и с ненормированным рабочим днем, стало быть, так оно и будет. И хватит болтаться без дела!

Агент поднял плечи в знак смирения.

— Я вполне серьезно, Джанни, — жестко добавил Фальконе. — Он сделал эти фото с какой-то определенной целью.

— Да знаю я, знаю. Ну, что-нибудь новенькое есть?

Инспектор и Коста не ответили.

— Ох, — вздохнула Тереза. — Но мы ведь ненадолго тут застряли? Я так и не поняла, почему мне нельзя было уехать в Орвьето с прочими дамами.

Лео поднял длинный указательный палец жестом человека, который вдруг вспомнил нечто такое, о чем никогда не должен забывать. Лупо отреагировала мгновенно:

— Орвьето… — Она как-то снисходительно улыбнулась. — Ему же надо подружке позвонить! Джанни, как это мило! Я что-то не припомню, чтобы Лео раньше бывал таким милым. По правде говоря, вообще не припоминаю, чтобы он когда-нибудь был милым. А все очень просто: по городу бродит безумец с нашими фотографиями и с пунктиком — ему нравится вымывать людям сердце струей воды под давлением. Мир стал на редкость приятным местом, вам не кажется?

Косте совсем не понравилось, как в этот момент на него взглянул Фальконе. Выражение его лица было очень далеким от милого и приятного.

— Вообще-то мне сейчас надо поговорить с Эмили. Она наверняка посоветует что-нибудь дельное.

ГЛАВА 29

Через четыре часа, вскоре после полуночи, офис практически опустел, если не считать одинокого уборщика, возившегося со шваброй и мокрой тряпкой в дальнем конце помещения, где стоял длинный ряд письменных столов. В сумерках лица было не разобрать. Коста сидел у окна, устроив себе перерыв. Решил передохнуть перед просмотром еще более огромного количества файлов, поступивших на его компьютер. Он смотрел на полную луну, бросавшую яркий свет на пустые улицы и опущенные «веки» закрытых на ночь магазинов и баров. Хорошее время для тех, кто не спит и пытается думать. В феврале особой ночной жизни не бывает. Вот придет июнь, и в такой час люди еще будут шататься по улицам и переулкам, довольные, с набитым желудком, лакомиться мороженым, купленным в киосках, открытых до самого рассвета. Обычная летняя ночная жизнь большого города. Придет лето, будет свадьба, а потом и ребенок. Напоминание о предстоящих событиях напрочь вытеснило из головы мысли о Джорджио Браманте.

Самое главное в жизни, что имеет особое значение, — это семья. Неопределенная и неопределимая связь, которая не требует объяснений, потому что для тех, кого она объединяет, все столь же естественно, как дыхание. Так же естественна и понятна, как сон рядом с человеком, которого любишь. И так же проста, как чувство долга, которое ощущаешь по отношению к ребенку, рожденному в этом любовном союзе.

Именно это — теперь Ник понял окончательно — изменилось за прошедший год в его отношениях с Эмили. Без влияния Фальконе, без того, каким образом этот старый хитрюга инспектор открыл ему глаза на истинное положение вещей, он никогда не смог бы изменить свое отношение к их связи и превратить ее в то, чего она заслуживает. Лео научил его чувствовать, жить эмоциями, хоть ненадолго отключаться от ежедневной борьбы за то, чтобы мир стал лучше, от попыток решить все проблемы. А потом уж возвращаться обратно к этой изнурительной работе. Этот подарок он никогда не забудет.

Коста взглянул на часы, тяжко вздохнул, ощущая чувство вины за перерыв в работе, и поднял трубку телефона. И Эмили ответила, очень сонным голосом. «Интересно, как она выглядит, эта вилла, — подумал Ник. — И на что похожа ее спальня…»

В. тот вечер они полтора часа провели у телефона конференц-связи, совещаясь, делясь соображениями. Фальконе и Артуро Мессина разговаривали так, словно за прошедшие годы ровным счетом ничего не случилось. Тереза все старалась по максимуму использовать скудные улики, полученные из данных судебно-медицинской экспертизы тела Тони Ла Марки. Полное патологоанатомическое исследование трупа будет проведено завтра утром. Коста и Перони по большей части помалкивали — думали, слушали, обменивались понимающими взглядами, только что не пожимали плечами, словно говоря: может, завтра что-нибудь новенькое прорежется.

— Если ты слишком устала, так и скажи, и я отстану. Просто у меня не было времени позвонить и узнать, как ты себя чувствуешь. А тут еще это совещание… Мне кажется, оно было совершенно не к месту.

Невеста вздохнула. Потом послышалось нетерпеливое шуршание простыней.

— Уже почти час ночи!

— Знаю. Но я-то не сплю. Луна вовсю светит. А я не могу не думать о тебе. Что еще может предложить мужчина?

Он услышал отзвук ее смеха и пожалел, что не может сейчас протянуть руку и прикоснуться к Эмили хоть на секунду.

— Цветы пришлешь, когда появится время. И шампанское — когда я буду в состоянии пить.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. А если честно, то так, то эдак. Не волнуйся! Доктор сказал, что так и должно быть. Ничего необычного, Ник. Мужчины, кажется, всегда считают, что их первый ребенок — вообще первый и единственный, когда-либо рождавшийся за всю историю планеты. Женщины в этом лучше разбираются.

— Не лишай меня последних иллюзий. Пожалуйста.

Она вновь рассмеялась. Коста почти представил себе, что лежит рядом с ней в постели. Такие теперь установились между ними тесные и прочные узы.

— Что-то тебя беспокоит. Давай рассказывай.

За всю карьеру он только один раз работал над «глухарем». Тоже было дело об убийстве, но не такое запутанное. Мужчина почти семидесяти лет избит до смерти у себя дома в тихом пригороде ЕУР.[29] К расследованию вновь вернулись через восемь лет, и тогда обнаружилось, что теперь соседи вполне готовы признаться в том, что скрывали раньше. Сын жертвы был связан с наркоторговцами низшего уровня, уличными «толкачами». Он пропал без вести через два года после смерти отца, и больше молодчика не видели. Понадобилось три месяца оперативной работы, но в конце концов полиция сумела предъявить обвинение в убийстве старика и его сына одному из качков этой банды. И все из-за жалких трех тысяч евро, которые отморозки задолжали за кокаин. Время точно меняет отношение к совершенному преступлению. Но сейчас, в деле Браманте, оно подобных милостей делать явно не собиралось. Все, чего добилась Эмили, — ворох новых вопросов. Хорошие вопросы, но ответов на них нет.

— Ты сама говорила, что не можешь понять, почему тело так и не было обнаружено. Разве это так уж необычно?

Ему послышалось, что Дикон с трудом подавила зевок.

— Может, да, а может, нет. Именно это и вызывает беспокойство. Поисковики тогда использовали самое лучшее оснащение. Даже термодетекторы притащили, они же «тепловизоры». Судя по рапортам, эти катакомбы уходят далеко вглубь. И чем глубже, тем уже, туда опасно лезть… Мне по-прежнему как-то не по себе, что тело так и не нашли. Но если оно не под землей, то где?

Коста глянул на экран компьютера.

— Да где угодно.

ГЛАВА 30

Лабиринт катакомб держал исследователей в плену в своем каменном чреве в глубинах холма. Лудо Торкья вел группу вперед, таща Алессио за тонкую руку. Остальные двигались следом, все больше и больше пугаясь и запутываясь с каждым следующим шагом.

Через несколько минут Гуэрино здорово расшибся о какой-то выступ, порезал руки и выпустил петуха. Тот улетел во тьму, вереща, словно насмехаясь. Абати был этому только рад, а вот Торкья совершенно взбесился. Перед ними теперь стояли более серьезные задачи, чем принесение в жертву какой-то птицы. Забрались глубоко под землю, ориентиров нет… А единственный человек, который мог их спасти, Джорджио Браманте, несомненно, придет в не меньшую ярость, чем Лудо, как только узнает, что тут произошло.