Джек пошарил по карманам и нашел снотворное. Флакончик был почти пуст. Он открыл пробку и вылил последние капли себе на язык, потом лег и постарался заснуть.
Уже в полудремотном состоянии он вспомнил Боуги. Сейчас бронекостюм находился в хранилище. В солнечных батареях было достаточно энергии для питания берсеркера. Несмотря на звуковой синтезатор, встроенный в скафандр, Боуги так и не научился говорить как следует. И все таки Джеку было забавно болтать с этим духом. Это существо тоже думало о войне, хотя его воспоминания о ней были весьма отрывочны. Но все же Боуги был уверен в победе и всегда подбадривал Джека.
“Пойдем воевать!” — говорил Боуги Шторму.
— Воевать — с кем? — спрашивал его Джек.
“А разве это имеет какое-то значение? Мир полон страшных врагов и блестящих побед”.
* * *
Джек шел по земле другого мира. Рядом с ним шагал Боуги. Перламутровое покрытие костюма отсвечивало на солнце золотым огнем. Джеку так и казалось, что он идет рядом с духом, сотканным из огненной материи.
— Я не люблю убивать— сказал Джек.
“А как же быть с благородством воина?”
Джек остановился и посмотрел вокруг. Пейзаж был настолько потусторонним, что если бы он на самом деле шагал по этой планете, ему требовалось бы множество самых различных приспособлений.
— Боуги, я не могу судить о том, кто благороден, а кто нет. У нас есть поговорка: каждая медаль имеет две стороны.
“А что это значит?”
— Для того, чтобы посмотреть, что написано на другой стороне медали, мы должны её повернуть и рассмотреть как следует.
Огненные доспехи вспыхнули светлым пламенем: “Судить об этом довольно-таки трудно”.
— Вот именно.
“Тогда что подразумевают, говоря о благородстве в войне?”
— Я думаю, что если ты сражаешься за то, во что веришь, — ты благородный человек.
Боуги замолчал, а потом остановился и протянул Джеку перчатку:
“Ты гораздо старше меня”.
— Я думаю, да.
“А сейчас ты воюешь с траками?” — Джек почти физически почувствовал волну гнева, исходящую от Боуги. Свечение бронекостюма стало еще сильнее. — “Это враг”, — воинственно сказал дух. Да, да, конечно. Именно этот гнев заставлял Джека носить доспехи. Он охватывал его и горел где-то внутри…
Сон кончился, и Джек погрузился в туманную темноту.
* * *
Его разбудил сигнал тревоги. Шторм вскочил и побежал в трюм. В трюме, у плоского внутреннего экрана уже собралось много бойцов.
— В чем дело? — спросил Джек. Через пару секунд на экране появилось лицо командира Стауба.
— Нас преследуют три неизвестных корабля, — сказал он. — Нашей скорости недостаточно для того, чтобы войти в гиперпространство. Всем находиться в состоянии боевой готовности. Если они не ответят на запрос, может завязаться драка.
Джек повернулся, и, к своему удивлению, увидел рядом с собой адъютанта Крейслера:
— Нам здорово не везет! — сказал Шторм.
— Если бортовые компьютеры так и не сумеют опознать корабли, будет еще хуже, — ответил адьютант.
Джек удивленно поднял брови:
— Но как же тогда они управляют полетом?
— Это самые лучшие компьютеры, которые нам удалось достать. — Глаза адъютанта были красными от недосыпания. — А второй крейсер сейчас слишком далеко от нас.
Второй крейсер вылетел с другой планеты. Недалеко от Клактута они должны были встретиться. Джек не сомневался в том, что второму кораблю уже сообщили о происшествии.
Вдруг экран засветился:
— Незнакомцы опознаны, джельтмены. Ими оказались ат-фарелы.
В трюме стало очень-очень тихо. Командир кашлянул и продолжил.
— Никаких признаков того, что они готовятся к атаке, пока нет. Мы по-прежнему пытаемся выйти на связь.
— Мы обгоним их! — сказал кто-то тихо.
Нет, это было невозможно. Уж это-то Джек знал точно.
На экране снова появился Стауб:
— Они приближаются очень быстро. Если нам не удастся переговорить с ними, нам придется нанести удар.
Джек вздохнул и попытался добраться до микрофона внутренней связи. Вдруг что-то взорвалось. Трюм вздрогнул. Джек еле-еле удержался на ногах. Ат-фарелы могли их прихлопнуть, как мух. В этом он не сомневался. Но Джек совсем не ожидал нападения. До этого ему пришлось наблюдать другое: он видел, как пришельцы уничтожают траков. Шторм нажал на кнопку внутренней связи и крикнул:
— Не стреляйте! В этом — наша единственная надежда!
— Кто говорит?
— Джек Шторм.
Стауб вздрогнул. Раздался второй взрыв. Заревел сигнал тревоги.
— Они не оставили нам ни одного шанса, Шторм! — ответил командир. — Немедленно доложить о состоянии корабля! Похоже, с траками нам придется сражаться в другой раз. Всем! Всем! Всем! Эвакуация! Мы покидаем корабль!
К Джеку подошел адъютант Крейслер:
— Пойдемте, сэр. Совсем не стоит терять время. Мы ведь не знаем, сколько спасательных капсул в исправности.
Джек рванулся в левый коридор, но Крейслер остановил его. Тонкие пальцы адъютанта сжали Джека, как клещи:
— Нам сюда!
— Нет-нет! Ведь там мой бронекостюм!
— Но у нас все равно нет места для доспехов!
Джек резко оттолкнул Крейслера. Корабль еще раз тряхнуло. Коридоры заполнились густым серо-синим дымом. Джек понял, что к складу он пробраться уже не сможет. Он вздохнул и пошел за Крейслером. И тут он услышал отчаянный призыв Боуги:
“Босс! Я в беде! Горит трюм!” У Джека не было времени даже на то, чтобы ответить ему. Толпа увлекла его за собой и потащила к спасательным модулям.
“Босс!”
Джек пытался устоять на ногах, но вдруг зацепился за что-то и упал. Кажется, у него появился шанс быть затоптанным. Крейслер схватил его за руку и бросил в маленький отсек.
Капсула затряслась. Она готовилась к отделению от корабля. Эта капсула была рассчитана как раз на двух человек, и его напарником был адъютант Крейслер. Сломанный крейсер остался позади. Боуги оказался в ловушке. Джек схватился за голову и заплакал.
Глава 20
Комнаты для криогенного сна, расположенные глубоко под землей, конечно же, не были моргом. Но запах смерти явственно витал в них. Здесь было холодно и тихо. Неподвижные тела лежали прямо на плитах. Некоторые были прикрыты простынями. Элибер ходила вдоль них с маленьким портативным компьютером и вносила в него важные статистические данные. Медицинские компьютеры постоянно выводили информацию на экраны. Элибер оделась тепло, но её все же знобило. Ей смертельно не нравилась эта абсолютная тишина. Но ходить здесь живой и бодрствующей было все-таки лучше, чем лежать среди этих охлажденных тел. К тому же два раза она уже испытала на себе всю прелесть криогенного сна и теперь надеялась, что больше этого не повторится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});