Виктория Михайловна первым делом прошагала к кухонному помещению. Мало ли что? Потом начала обходить кабинеты. Запах усиливался. Ничего не понимая, Виктория Михайловна планомерно обходила помещения. Вдруг она услышала странное потрескивание где-то наверху, над стеллажами. Подняла голову и чуть не упала в обморок. Горела проводка, и противные голубоватые искорки летели как раз на крайний стеллаж с папками. Короткое замыкание. Два слова, как страшный приговор, мелькнули в голове. Виктория Михайловна тут же рванула к ближайшему телефону. Набрала 01, потом прозвонила в службу собственной безопасности банка и, не дожидаясь чужой помощи, принялась действовать. Ни в коем случае нельзя было допустить распространения огня. Огнетушители имелись, только она не помнила, можно ли ими пользоваться, когда электричество не отключено. Старая курица. Всю жизнь тебя учили, что и как делать в экстренных случаях, а ты все думала, что умнее всех, что подобные знания тебе никогда не пригодятся. Объясняли умные люди, какие огнетушители предназначены для открытого огня, а какие для того, чтобы гасить электрические провода. Читать, что написано на бирках, не было времени. Страха не было, скорее отчаяние от собственной неумелости. Виктория Михайловна, зажмурив глаза, сорвала пломбу на огнетушителе, потом решительно повернула ручку. На удивление у нее все получилось. Из красного баллона с жутким напором и шумом брызнула белопенная струя. Она еле удержала оживший, вмиг ставший непокорным и норовистым баллон. Почему никто не приходит на помощь? Собрав имеющиеся силы, она все-таки умудрилась направить струю в нужное место. В ту же секунду погас свет, что-то зашуршало у нее над головой, откуда-то сверху на несчастную голову перепуганной до смерти женщины полились потоки воды. Сработала защита. Только легче от этого не стало. Она все равно была одна в огромном помещении.
Громко хлопнула входная дверь, и Виктория Михайловна поняла, что спасена. В архив начали вбегать люди. Пена в огнетушителе давно закончилась, но она продолжала сжимать в руках железяку. Картина была сюрреалистическая. Пожарные в полной экипировке, в касках с зажженными фонариками влетали в темное помещение архива один за другим. Они были похожи то ли на космонавтов, то ли на шахтеров. Отсутствие света делало картину нереальной. Если бы не знакомые до боли слова русского мата, можно было бы с легкостью вообразить себя в какой-то иной реальности. Кто-то из мужчин неловко задел ее плечом, да потом еще и прикрикнул от всей души, чтобы не путалась. Это она-то путается под ногами? Ей сначала стало обидно, потом все равно. Она с ужасом думала, что сейчас на ее глазах погибнет архив. Потому что неизвестно, что в данной ситуации хуже для документов – огонь или вода. А отвечать придется за все случившееся ей одной. Она начальник, и никуда от этого не денешься.
Кошмар закончился довольно скоро. Пожарные легко справились с проблемой, отработали профессионально и отбыли восвояси. Охранники принесли фонари, но до восстановления нормального освещения трудно было представить объективную картину. Виктория Михайловна – мокрая, дрожащая – была в шоке. Как ее ни уговаривали, она решила домой не уходить. Если повезет и сумеют найти дежурного электрика, вполне вероятно, что он починит проводку сегодня.
Глава 8
Геннадий Николаевич Балканский подписывал документы, пытаясь убедить себя, что все хорошо. День как день, протекает в обычном рабочем режиме. С утра, конечно, обрадовали, доложили, что созданное им детище едва не сгорело за просто так. Судьба-индейка… Создаешь годами, кладешь на это душу, крутишься как окаянный. И вот тебе результат. Поневоле возникают крамольные мысли бросить почти непосильный груз и начать жить обыкновенным обывателем. А что? Идея отличная. Материально он независим от любых проблем. Он столько лет работал как вол, что вполне мог позволить себе всю оставшуюся жизнь греть косточки на фешенебельных курортах любого уровня. Только одна небольшая закавыка – он не умел отдыхать. На третий день ничегонеделания его начинала грызть тоска неземная. И никакие аниматоры ему помочь не могли. Так случилось – он был рожден для того, чтобы работать. Или он внушил себе эту мысль сам? А! Какая разница! Сейчас речь не об этом.
Сегодня ночью едва не сгорел головной офис банка. Предстояло в этом деле внимательно разобраться. Где, спрашивается, были начальник организационного отдела, охрана, служба безопасности, электрики? Почему несвоевременно сработала система противопожарной защиты? Вопросы, вопросы. И не очень внятные ответы. Судя по докладной, если бы не архивная тетка, не сидел бы он сейчас на своем четырнадцатом этаже. Вероятнее всего, размахивал бы своими мощными руками над грандиозным пепелищем. А между тем денежек система защиты пожирает ежегодно будь здоров. Одна архивная крыса сумела заменить все службы разом, службы, которые должны были заниматься подобными проблемами. Интересно. Может, уволить всех к чертовой матери, а тетке зарплату повысить в энное количество раз? Пусть бдит единолично, надежнее получится. От этой мысли Балканскому стало смешно, но ненадолго. Он раздраженно нажал на кнопку селектора.
– Татьяна, принеси мне, пожалуйста, из отдела кадров личное дело заведующей архивом. Срочно. И вызови ко мне начальника организационно-хозяйственного отдела.
Через десять минут тонкая картонная папка лежала перед Балканским. Личное дело заведующей архивом было больше похоже на замысловатую шифровку военных лет. Невнятная фотография, минимум информации, отличная характеристика с прежнего места работы и краткая автобиография, написанная каллиграфическим почерком. Ничего особенного. По крайней мере, по этому незамысловатому набору трудно было составить представление о человеке.
Пока Балканский листал личное дело главного архивариуса, начальник организационно-хозяйственного отдела маялся и потел напротив, переступая с ноги на ногу и вытирая лоб огромным платком. Геннадий Николаевич был настолько зол на этого старого таракана, что сознательно не предложил ему сесть. Ему даже разговаривать не хотелось с этим «начальником». Пусть потопчется, может, в мозгах и произойдет положительный сдвиг. Распустились до невозможности, страх потеряли, расслабились, бонзами себя почувствовали, забыли, за что им платят. Надоело иметь дело с дураками. Балканский не любил рубить сплеча. Ему всегда важнее было понять причины и разобраться в ситуации, чем шашкой махать. Но сегодня его разозлили по-настоящему. Подумать только, если бы сотрудница, которая работала в системе без году неделя, не осталась на своем рабочем месте после окончания трудового дня, а потом не повела бы себя как грамотный сотрудник службы спасения, он лично потерпел бы полный крах. При этом в докладной четко прописано, что системы оповещения и безопасности сработали хуже некуда. Это не его субъективное мнение, специалисты подтверждают актом. Разговаривать с потеющим от страха начальником сектора не было ни малейшего желания. Внезапно потерявший лоск и умирающий от страха подчиненный не вызывал никаких чувств, кроме брезгливости. Балканский поднял голову от серой папочки и произнес спокойным голосом: