Читать интересную книгу "Я – Ворона (СИ) - Карина Вран"

эмпатичны. Их легко увлечь в мир грез.

А затем я замечаю пару соляных столбиков в сторонке. Там две служанки, одна постарше (няня или кормилица), вторая совсем молоденькая. И тут мне становится даже немножко неловко. Потому что те двое взирают на меня, как на икону.

Дальше у меня перерыв. Служанок «откачивают», заставляют отснять проход вдоль дома. Там они обсуждают внезапную щедрость канцлера. Такой особенный дар чиновнику, который изредка позволяет себе нелестные высказывания о дарителе и его политических ходах… «Подозрительно. Не к добру». «Но какая ж красота!»

В том, что «это ж-ж-ж неспроста», служанки зрят в корень. То, как Се-гун отправит в усадьбу чиновника Ян убийц, отснимут позже. Сначала отработают здесь «кусочки» истории. Канцлер «за кадром» для обитателей поместья Ян велит «решить это недоразумение». И, раз щедрый дар не сработал, как того ожидалось, вечером в усадьбу явятся специально обученные люди. А игрушку велит вернуть. Даром, что не сработала, как он на то надеялся. Но кукла так-то денег стоила, не разбрасываться же золотом зазря?

Хозяев и их личных слуг вырежут быстро и технично. Бутафорская кровь польется, как брусничный кисель. Сразу трое убийц заявится в комнаты, где ночует малышка Ян. Кроха проснется среди ночи, попросит водички — и этим подорвет с жестких лежанок служанок.

После водички малышка затребует отвести ее к кукле. «Куколка тоже хочет пить», — детская логика в понимании сценариста Ма. Вот так и застанут парни в черном маленькую Ян, со слугами возле канцлерского дара.

Экшн с моим участием. Как долго я этого ждала!

Возможно, явись Се-гун лично, кукла бы не вмешалась. Но канцлера здесь нет, а трио с короткими мечами — в наличии. Лезвия в крови, а взгляды убийц направлены на маленькую госпожу Ян. Ту, что понравилась осколку человеческой души внутри фарфора.

Куклы не испытывают сомнений. Маленькая ручка подымается, сжимаются пальцы, будто бы обхватывая рукоять. Рука разворачивается: хват у убийцы в центре диагональный, как для кинжала. Мне не нужно повторять его в точности, но положение большого пальца «в плоскость» клинка я копирую. И если сначала большой палец «смотрел» от себя, то теперь он направлен на себя.

А затем механически неторопливо веду руку к своей груди. А в глазах всё так же плещется безграничное счастье. И блеск утренней серебряной росы — это заслуга «световиков».

Актер не сводит глаз с куклы. Повторяет движения. Так точно, что я едва не порчу дубль: почти поверила, что он не уведет оружие вбок, чтобы проткнуть ткань и мешочек с бутафорской кровью, а реально в грудь себе вонзит этот меч. Но что-то мелькает в его взгляде, кисть чуть смещается. Брусника…

Этот оседает, так — до последнего — и не сводя взгляда с нежных глаз прекрасной фарфоровой игрушки.

Беда в том, что кукла всего одна, а убийц — трое.

Тот, что был справа, бросается к кучке испуганных дев. Молоденькая служаночка отчаянно кидается вперед, закрывает собою госпожу и кормилицу. Этот миг принадлежит только юной актрисе. Тут и героическое самопожертвование, и трагедия, и весьма качественное падение на руки актрисы постарше.

Даже убийца ненадолго замирает (сразу после того, как выдергивает оружие из тела), чтобы дева могла взглянуть в последний раз на свою госпожу. И уйти со счастливой улыбкой на обагренных кровью устах. Это — после удара в живот пошло ртом.

Вражине слева кукла дарит ласковый взгляд. Где вечное лето, стрекочут кузнечики и божьи коровки летят на небко. Прежде, чем фарфоровая рука снова подымется, тот начинает пятиться назад.

Это не по сценарию. Убийца тут должен замешкаться, ошарашенно оглядеть своего незадачливого «приятеля» в луже крови. Того, что от своего же клинка издох. И тогда левый гад замахнулся бы, чтобы ударить куклу. Приказы приказами, а жить-то хочется. Но мой просто пятится, пока не упирается спиной в перегородку.

А Ян не останавливает съемку.

Справа звук выбиваемого снизу-внутрь окна (особенность конструкции), в комнатке появляется новое лицо. Оно под маской, правда, но это пустяки. Главное, что новоприбывший «за нас». Звон металла: клинок убийцы не вспорол плоть последней защитницы маленькой госпожи, он столкнулся с оружием нового «гостя».

Там все по плану. А мне что делать со своим «внеплановым»?

Когда-то я-прошлая не могла понять, что имела ввиду наставница в театральной студии, говоря о роли кукловода в игре «марионетки». «Не действие ведет к успеху, а четкое намерение». Мне казалось, она нагоняет тумана, чтобы мы лучше старались.

Управлять людьми — намерением? Нет, Кира Воронова подобного не могла осознать. Сценическое присутствие — да, обаяние, харизма, магнетизм. Но это все же куда более зримые проявления, чем то, о чем пыталась сказать «мученикам» Сергеевна.

Я «отпустила» своего актера. Моргнула. Этого хватило мужчине, чтобы вернуть самоконтроль и обратиться к роли. Убийца потряс башкой, словно отряхиваясь от наваждения. Поднял короткий меч и с ревом кинулся на куклу.

Когда кукольные веки поднялись, взгляд стал прямым и спокойным. Игрушке нечего бояться.

«Гость» успевает ранить своего противника. Заминка дарит защитнику возможность отразить выпад левого гада. Тому, что целит в меня. Оружие «гостя» длиннее, и обращается он с ним умело. Металл рассекает ткань на предплечье убийцы.

Правый гад, раненый ранее, пользуется моментом. Из рукава летит кинжал. Кормилица вспархивает, точно мать-птица, закрывает собою птенца. Но это последний успех «засланцев». «Гость» вскрывает гадов одного за другим.

Застывает над маленькой девочкой, теребящей кормилицу.

— Жить за вас… и умереть за вас. Мой выбор. Берегите себя, госпо…

Мечник склоняет голову.

Кукла закрывает глаза.

— Снято.

Очень тяжелая долгая сцена. Предполагалось, что снимать ее будут частями. Но Ян Хоу решил, что переснять всегда успеем, а единым потоком без переходов оно будет смотреться естественнее. Камер-то не одна, а несколько.

Для всех перерыв, для него — отсмотр того, что получилось. Очень хочется, чтобы не пришлось переснимать. Так-то легко звучит, но в исполнении далось туго. И не только мне: актер, играющий убийцу, который попятился, нервничает, сам не свой.

— Хорошо! — выносит вердикт Ян Хоу. — Жуй, отлично сработано. Мэйли — молодец.

Без всяких вопросительных частиц. Но я фырчу, как ежик, потому что тополь, полено стоеросовое, мне только что заспойлерил всю интригу ночного защитника. Да интригу всего сериала он мне сорвал и растоптал практически!

Матушка там уже хлопочет рядом с «бесполезным принцем» в прикиде тихушника. Приглашает сегодня поесть после съемок. Мы же его еще не отблагодарили.

На этом меня отпускают. По привычке задерживаюсь после переодевания и умывания. Хоть и сломали мне часть хитросплетений сюжета,