Председатель: Когда Андрюша найден был убитым, вы от Жени слышали этот рассказ, что Женю и Андрюшу схватил Мендель Бейлис?
Свид.: Слыхал.
Председатель: Скажите, отчего вы тогда властям не заявили сейчас же?
Свид.: Потому, что Мищук и Красовский уже знали об этом.
Председатель: Вы удостоверяете, что Мищук и Красовский знали об этом разговоре?
Свид.: Да...
{330} ...Замысловский: ...Ведь вы сначала искали причину смерти вашего сына?
Свид.: Искал, это был самый больной вопрос для меня...
Свидетель плачет...
Замысловский: Не припомните ли, не обращали ли внимания на зеленые груши, от которых у ребенка мог расстроиться желудок? Не так ли?
Свид.: Да. Это было не год и не два. Женя бывал у Захарченко. Там был фруктовый сад и этими фруктами дети объедались, когда приходили туда. Но никогда не болели. Когда Женя заболел, я расспрашивал его: {331} «Женечка, не можешь ли припомнить, после чего тебе худо стало?», и он мне сказал: «мне припоминается, как будто бы тогда, когда я ел пирожное, мне нехорошо стало», то есть неудобоваримое...
Замысловский: А мысль о том, что в этих пирожных начальник сыскной полиции дал вашему сыну отраву – эта мысль вам сначала и в голову не приходила?
Свид.: Не приходила, я и не предполагал.
Замысловский: Вот почему вы не обратили внимания на пирожные, а обратили внимание на зеленые груши?
Свид.: Да...
Председатель: Скажите, у вас часто бывал Красовский?
Свид.: Он даже бывал так, что по два и три раза в день. Приходил, приставал с допросами. Я говорю – имейте, совесть... Дети нездоровы. Вам эта болезнь известна. Они стеснялись его...
Шмаков: Скажите, пожалуйста, когда вы уволились со службы.
Свид.: 7 января [1912 г.]...
Прокурор: Вы давно служите в почтовом ведомстве?
Свид.: 20 лет...
{332} ...Председатель: Скажите, вы говорите, что вы у начальства были на хорошем счету?
Свид.: Вы можете судить по тому, что он [начальник недели за полторы до увольнения Чеберякова. – И.Г.] сделал мне предложение принять отделение [в уезде].
Председатель: И потом говорят, что вы увольняетесь?
Свид.: Да, неожиданно, как снег на голову.
Председатель: Чему вы это приписываете?
Свид.: Приписываю это заявлению Красовского, который мне хвастался, что он меня оставит под забором без службы, приписываю его хлопотам.
Председатель: Вы до сих пор службы не имеете?
Свид.: Не имею, но о том, как я служил, вы можете убедиться из моего аттестата: нет никакого упущения по службе.
Председатель: Так что вы сами недоумеваете, почему вас попросили со службы?
Свид.: Я не недоумеваю, потому что Красовскому и Бразуль–Брушковскому понадобилось удалить меня, разорить, для того, чтобы привести в такое состояние, чтобы я мог соблазниться их деньгами, которые они давали, Красовский через Бразуля, а Бразуль на моих глазах дал жене 25 рублей. У меня было невыносимое положение, я задолжал за квартиру и в силу необходимости соглашался принимать эти подачки. А потом сделали [жене] предложение согласиться взять 40.000 рублей...
Председатель: Вам не приходилось встречать у себя, когда приходили со службы, много народа, сборище незнакомых лиц, которые играли в карты, пели песни, выпивали, закусывали, лиц, которых вы раньше не знали?
Свид.: Таких личностей мне не приходилось видеть...
[Опущены показания свящ. Ф. Синькевича. – Ред.]
{336} ...Показание Галкина [члена общества "Двуглавый Орел"]
Галкин: Я был на похоронах Ющинского. Потом случайно встретился с Красовским... Красовский мне сказал, что убийство носит характер не обыкновенного преступления, а преступления, совершенного жидовской шайкой... В это время производил свое расследование Мищук и, как мне показалось, шел по ложному пути... Вскоре было возбуждено ходатайство о том, чтобы Красовского перевели [сюда], как знакомого с окрестностями Киева и могущего раскрыть преступление... Первое время он повел розыски по пути, который я считал правильным, а затем изменил свой первоначальный путь, пошел по другому и направил все [расследование] на Слободку. Агент Полищук предложил мне, чтобы я, как тамошний житель и хорошо знакомый со Слободкой и ее нравами, произвел расследование частным образом, так как полиции не доверяют, а мне как частному лицу расскажут все, что знают, и помогут раскрыть дело... Из расспросов соседей Приходько мне удалось установить, что еще с мая или июня месяца 1910 года какой-то неизвестный, в жандармских пуговицах постоянно в известное время находился около дома Ющинского... Потом узнал, что Андрюша познакомился с мальчиком Арендарем, с которым подружился, и стал посещать Арендарей... С Андрюшей дружил мальчик Калиновский, этот мальчик рассказывал, что Андрюша не видел своего отца, так как тот был взят на службу и не вернулся. Какой-то солдат Павел, познакомившись с Андрюшей, говорил с ним, что он ему может показать его отца...
...Я узнал, что на завод Зайцева, приблизительно в начале марта [1911 г.] приехал некто Эттингер из Австрии, который вообще приезжал туда постоянно, останавливался и проживал в квартире Бейлиса. Так было и в этом году. Он приблизительно приехал 14 марта...
Шмаков: А что, Шнеерсон бывал у Арендаря?
Свид.: Я Шнеерсона не знаю, но по тем приметам, которые имеются о нем, Шнеерсон похож на того, который следил за домом Ющинского... {337} ...Арендарь служил как бы переходной ступенью. Выяснилось, что этим путем можно было заманить Андрюшу в любую ловушку, если сказать: хочешь покажу твоего отца... Ющинский начал бывать у Арендаря с осени [1910 г.]
Шмаков: Андрюша бывал у Арендаря и в то же время там бывал и тот человек, похожий на Шнеерсона?
Свид.: Да...
Прокурор: Вы производили ваше расследование добровольно? Вы член общества "Двуглавого Орла"? И, кажется, его учредитель?
Свид.: Да...
Прокурор: Вы говорили, что имели разговор с Красовским. Когда вы его вели, после убийства, в апреле?
Свид.: Да... в начале апреля или в конце марта.
Прокурор: Он вам говорил, что если бы он производил дело, то раскрыл бы, что убийство совершено еврейской шайкой?
Свид.: Да...
Прокурор: Когда вы производили [свое частное] расследование... что же удалось установить? Кто посещал Бейлиса?
Свид.: Посещал, кажется, резник... Было установлено, что это Павел посещал, и по приметам похож на Шнеерсона... Я узнал, что будто бы заграничный еврей [Эттингер. – И.Г.] приезжал сюда в марте месяце. Потом был слух, что вывозили с собою что-то в бутылках.
Председатель: О слухах просил бы вас не говорить...
{338} ...Показание Веры Чеберяк[овой]
Снова допрашивается Вера Чеберяк[ова].
Карабчевский: Вы говорили, что когда вы {339} были в гостинице с Марголиным... что два другие лица уговаривали вас за 40 тысяч [взять убийство на себя]. Как это было?
Свид.: Они сказали: подпишите бумагу и получите 40 тысяч. Давали чистый лист бумаги. Я спросила: что же вы дальше напишете? Они сказали: подпишите, а дальше сами сделаем.
Карабчевский: А кто именно говорил о 40 тысячах и предлагал бумагу?
Свид.: Первый Бразуль, второй Марголин...
Карабчевский: Затем, когда вы вернулись из Харькова, вы действительно подали какую-то бумагу?.. Вы про эту бумагу сказали, что все ее содержание вам внушали те же самые лица?
Свид.: Нет, с теми лицами и речи не было о той бумаге...
Карабчевский: Все, что вы написали, вы написали со слов Бразуля?
Свид.: Да.
Карабчевский: ...Там было написано о Мифле, о Нежинском, о Назаренко... что есть подозрения, не в квартире ли Мифле убит Ющинский... Относительно Мифле, об его отношениях к Назаренко, все это вам внушили, или вы сами?