- Я уж подумал, было, что… как бы это сказать… В общем, что брюхата ты малость, месяце эдак на третьем, едва увидал тебя, о супруга высокорожденного сына моего и наследника Северуса, в самом деле пречестная Адриана Ферликция. Прости меня за домысел сей, порочащий невинность твою.
Это простоватый пьяненький Папенька сказанул, что считал правдою, не подумав. Что в мыслях у него было когда-то дней пять всего назад, то и вырвалось из крепкой, из толстых черепных костей, но не отличающейся тонкостью и изяществом мыслей, головы.
- Ты же не только невинною оказалась, но и постройнела как! Плохо кушала, верно, до свадьбы с самих смотрин и завершения помолвки. Не по сердцу пришёлся тебе жених твой? Ну неужели? Вчера во время обручения пред алтарём глядела ты на жениха и наследника моего с таковою любовию!
- Волновалась, деточка, дитя невинное? - поинтересовалась, словно бы мимо походя Маменька.
- Да, очень волновалась, было таковое. Но как же честной девице не волноваться пред сретением возлюбленного супруга своего? - нашлась, что ответить злоязычная Адриана.
Сама же при этих словах зло, как бы ненароком задев его взглядом, посмотрела на Снейпа.
Северус аж позеленел, но сказать, пожалуй, впервые в жизни, ничего не сумел, не нашёлся. Ведь были же на простыне явственные доказательства «целомудрия и невинности» невесты высокорожденной. Покрывало, понадобившееся Северусу только к морозному утру, валялось нарочито скомканным. Чтобы видно всё было заинтересованным лицам с первого взгляда.
Что ж теперь, ему, Севу, события почти всей ночи безумной пересказывать - о борьбе, которую он вёл против повелеваний похотливой, нечестной суупруги, за свою волшебную палочку?
- Пойду-ка я лучше к Квотриусу, - подумал профессор, всё ещё злясь с самой оргии, не в состоянии прийти в себя после увиденного. - И зачем смотрел я, дурак, на всю эту пакость? Видите ли, запомнить хотел римскую оргию, как она есть. Только молодым девкам - рабыням да и постарше бабам на орехи досталось да как! А сам-то хорош, на какое позорище насмотрелся, интересно, хоть покраснел?!
Глава 96.
Но дверь Квотриуса внезапно оказалась закрытой, да на что! - на какое-то «подсмотренное» из головы Северуса весьма сильное черномагическое заклинание, а из-под двери пахло табаком. Да каким! Настоящим, гаванским.
- Квотриус, это я, Северус! Пришёл, вот, покурить с тобою, значит. Табакусом своим превосходным не поделишься со страждущим?
Дверь тут же отворилась изнутри, словно бы кто-то повернул ключ в замочной скважине.
- А-а, значит, Следящие чары я ещё не «выучил». - зло выплюнул Квотриус.
- Что ж один ты куришь? - раздражённо, в ответ ему, бросил Снейп.
Ему на ходу пришлось придумать латинскую форму глагола «курить» и теперь спрягать его по всем правилам латыни. А это ведь так утомляет и без того усталый мозг! Не говорить же пафосно, словно о воскурении благовонных, драгоценных масел, об обычном смолении табака, хоть и отменного, надо отметить это, качества.
- Тебя, о высокорожденный брат мой, и не оторвёшь ничем от грязных зрелищ, каковым является оргия, особенно с юными рабынями, как оказалось, - также раздражённо ответил брат.
Квотриус выглядел бы сейчас попросту смехотворно, если бы Снейпу было сейчас до смеха. Но Северус уже учуял запах настоящего, отличного табака с плантаций маггловской Южной Америки, знакомого ему по «его» времени. А Мастеру Зелий так хотелось покурить, чтобы расслабиться после неприятного зрелища, картины которого всё ещё маячили у него перед глазами, а ещё после предоставления, в общем-то чужим ему людям - Маменьке с Папенькой - «доказательств» своей «невинности», которые так нагло выставила напоказ проклятая, хитрая ведьма.
Он даже толком и не посмотрел на брата возлюбленного своего, Квотриуса, а сразу начал составлять программу минимум по последующим, необходимым действиям.
Накуриться хорошего табака, постараясь не довести себя до вялой гипотонии.
Попросить Квотриуса «отэнэрвэйтить» его и уж только потом заняться обоюдно приятным.
Можно попробовать ещё раз предложить себя брату, просто встав на четвереньки, сняв предварительно тунику, хотя опять на улице подмораживает. Ну хоть от этой позы должен же он возбудиться! Как хотелось Северусу, чтобы овладел им в полном рассудке нежный, чуткий, чувственный, любимый Гар… О-о, боги, всемогущий Мерлин, пречестная Моргана! Да что же в голове-то творится у Северуса - захотел, чтобы им овладел неопытный в амурных делах, кроме поцелуев, Гарри Поттер?!?
На Квотриуса, на Квот-ри-у-са переключиться нужно раз и навсегда, о Гарри… таком Гарри каким предстаёт он в мечтах ополоумевшего от поцелуев с ним зельевара, и речи идти не может! По крайней мере… пока. Вот сейчас ласково посмотреть и вперёд попросить табачку… Боги, это ещё что за неведомая ебаная хня?
А в руке у Квотриуса алел на конце, немилосердно осыпая пол пеплом, обрубок белого пергамента толщиною с мужское предплечье, да нехилого такого мужчины.
И… это держал, стараясь стоять непринуждённо и удерживая «штангу», покрасневший под недоумённым, в какой-то мере возмущённым и только, взглядом старшего брата, Квотриус, сотворивший подобное невообразимое хорошо запоминающееся ибланство.
Наконец, Квотриус осмелился заговорить с братом о своей «трубище мира», а как иначе назвать этот пергамент, алевший только потому, что Квотриус ежесекундно прикладывался к нему и задувал в себя со страшной силой.
- Почему получилась она, сигаретум, у меня… таковою, о Северус?
- Потому, что никогда не творил ты подобного рода достаточно сложных вещей. Да ты же вообще ничего ещё пока что не творил. Хотя ты, как маг Стихий, можешь сотворить даже, неподвластный никому из смертных, филофский ка… О, что-то я совсем не о том. Мы же начали о сигаретумах.
И Северус вмиг пояснил понятливому названному брату, как сотворить настоящие - да! Настоящие, не эрзацы! - сигареты.
Но нужно было предоставить Квотриусу образчик для подражания, а Северус до сих пор был страшно зол на всех и вся, особенно на себя подумавшего в… таком акцепте о Гарри. Ведь полукровке предстояло сотворить не почти безвкусные эрзацы, которыми пользовался Снейп для отдыха или сброса напряжения, которые надо было попросту взять числом, а не умением, но настоящий, действующий, как надо, табак!
- Как в голову тебе пришла мысль создать аромат именно таковой, о Квотриус мой, цветок невиданный, южный, орхидея, прошу только не закрывай лепестков своих обратно!
- Да был зол на всех и на тебя, о мой возлюбленный брат, вернувший меня к жизни, обозлился, о прости, молю, Северу-ус! Просто за то, что дозволил ты этим самцам самодовольным, дебелым Сабиниусам да вот ещё позор - домочадцам нашим прилюдно! - развлекаться с рабынями отца высокорожденного нашего. Они, рабыни то есть по закону принадлежват тебе, но пользуется-то ими отец наш. Ты же ни на единую взглядом похотливым, как на Гарольдуса не посмотрел.