Читать интересную книгу Не женское дело. Земля неведомая. Своя гавань. Лев и ягуар - Елена Горелик

Дела ракетчиков Сен-Доменга пока складывались удачно. А форт Осама, самый мощный на острове, молчал. Его тяжелым пушкам, что уцелели при взрыве Турель де Рош, попросту нечем было стрелять.

Комендант Франческо Бенедетти, уроженец богатой Венеции, крыл англичан такими словами, что даже камни вверенной ему крепости, имей они уши, покраснели бы от стыда. Сбежавший от правосудия родной республики (наколол соперника на шпагу), от преследования инквизиции (был замечен в богомерзкой алхимии) и французских кредиторов (взял в долг три тысячи ливров и, само собой, не отдал), пять лет назад он не знал, куда податься, чтобы не угодить на плаху, костер или в долговую тюрьму. Нетипичным он был венецианцем, что попишешь… Переменчивый ветер судьбы вовремя принес его во французский Брест, в один из припортовых кабаков, где местные моряки как раз обсуждали последние новости с Антильских островов. Мол, тамошние пираты, награбив чертову кучу золота, придумали какую-то республику и приглашают хорошо знающих свое дело людей на антильские хлеба. Бенедетти сразу вспомнил, что он не только бретер, алхимик и должник, но еще и канонирский офицер. Завербовался. Переехал за океан и ни разу за пять лет о том не пожалел. Даже дослужился до коменданта главного форта! А тут такой пассаж. Предатель Девре, чтоб ему пропасть, наверняка использовал не только фитиль, но и фугасную трубку,[174] дабы отсрочить взрыв и улизнуть. Если бы не ополченцы, ушел бы, гаденыш. Ну теперь Бретонец, не к ночи он будь помянут, вынет из него все жилы! Что бы там ни было, проклятый лейтенант ответит за все — и за разрушенную крепость, и за загубленную карьеру синьора Бенедетти.

«Почему это вдруг — загубленную? — мысленно одернул себя комендант. — То, что было в ящиках у лафетов, побило камнями, в пушку эти калеки уже не станут. Хорошо хоть вовсе не рванули… В стволах было по снаряду — есть три штуки… Нет, на линкор мало… Девре говорил, с заводика привезли все, что там было… Мадонна! Почему я должен ему верить после всего открывшегося? А вдруг он нарочно солгал?.. Еще не все потеряно, клянусь ключами святого Петра!»

— Паоло! — заорал он, подзывая молодого ординарца. Вообще-то парня звали Поль, но мать у него была итальянка, и венецианец Бенедетти мог спокойно общаться с ним на родном языке.

— Слушаю, синьор. — Поль тут же подскочил к нему — оборванный, измазанный пылью: его чуть не засыпало при взрыве.

— А ну быстро на оружейный завод! Проверь, может, что-то там осталось!

— Так говорят, перед боем оттуда все заряды вывезли! — опешил ординарец.

— Тебе что было сказано? Выполняй приказ, чертово отродье!

Поль, охнув от командирской оплеухи, помчался вон. Выполнять приказ.

Флагманский «Сент-Джеймс» и два самых мощных линкора эскадры — «Ноттингемшир» и «Ирландия» — словно укрылись за стенкой из четырех прочих линкоров. Хотя… Дымящийся «Ричмонд» уже заваливался на левый борт, это не боевая единица, а просто досадная помеха для канониров противника. Три прочих линкора, сделав разворот «все вдруг», стреляли уже с правого борта. Потому что хотя бы у одной пушки по левому борту каждого от интенсивной стрельбы сорвало казенник. А за рангоутом и переплетением канатов такелажа линкоров уже виднелись мачты подходившей второй линии. Фрегаты. Хоть и потрепали их береговые ракетные и артиллерийские команды, все равно это опасные противники.

— Сигнал Жерому — вперед! — крикнула Галка.

Одна из кормовых пушек «Гардарики» выпустила «колышек» — ракету, дымный хвост которой был виден издалека. Вторая линия — фрегаты во главе с «Амазонкой», семь сторожевиков и шесть канонерок — подняли паруса. Ветер им как раз попутный, пока англичане подгребут, в самый раз попадут к раздаче… э-э-э… слонов. Ведь обе первые линии так основательно потрепали друг друга, что сейчас вмешательство свежих сил с любой стороны могло переломить ход сражения.

Когда фрегаты сцепились, «Ричмонд» уже весело пускал пузыри со дна морского, а два его товарища из троих, прикрывавших флагман, держались на плаву с большим трудом. Хоть и продолжали стрелять. Впрочем, корабли Сен-Доменга тоже находились не в лучшей форме. У «Сварога» сбили фок-мачту, разворотили в щепки часть обшивки левого борта, там разорвало стальную пушку, а мелких дыр было не счесть. Билли даже приказал выбросить часть бронзовых пушек, чтобы вода не захлестывала в пробоины. Другие линкоры и тяжелые фрегаты тоже получили различные повреждения. Канонада постепенно стихала, причем не столько из-за того, что побитые борта и палубы обеих сторон уже не выдерживали отдачи тяжелых орудий, сколько по банальной причине — у противников подходили к концу запасы снарядов. А ветер усиливался, нагоняя волну, и точность стрельбы несколько снизилась. У всех. И вот тут заговорили пушки фрегатов… Вся соль была в том, чтобы под прикрытием этой драки шесть канонерок буквально впритирку к бортам своих проскочили в щель между линкорами и фрегатами. А там их задача — яснее некуда. Бить прямой наводкой по кормовой части трех английских линкоров, неспешно входивших на внутренний рейд. Количественное превосходство англичан все-таки сказалось. Галка верно предвидела этот маневр и была к нему готова. Если бы Турель не взорвали, у англичан не было бы шансов. Сейчас есть. Небольшие — с учетом допущенных адмиралом Модифордом ошибок, — но есть…

Галеот, из которого соорудили канонерку — маленькое судно. А пушку на него взгромоздили как на линкоре. Потому при каждом выстреле канонирский галеот заметно приседал на корму. Затем его подбрасывало, как пробку, и приходилось какое-то время ждать, пока он выровняется. Зато какой эффект! Мелкий, не слишком быстрый, но чертовски верткий кораблик сумел проскочить там, где потопили бы любой фрегат. Море вокруг него кипело от снарядов и ядер, выпущенных с вражеских кораблей, а ему хоть бы хны. Попробуй в такого клопа попади, и по линкорам мажут. Не зря ведь поговорка есть — стрелять из пушки по воробьям. Капитан Пьер Пикар чуть глотку не порвал, отдавая приказы рулевому и матросам, управлявшимся с парусами.

— Разрывной!

Руис уже сбился со счета, какой там по счету снаряд подал Огюсту. Канонир с помощником загнали эту тяжелую штуковину в ствол (с ума сойти: картуз не полотняный, скатан из нескольких слоев очень плотной бумаги, а внизу приделано круглое медное донце) и тщательно закрыли казенник. Затем Огюст навел орудие и дернул за толстую веревку, намертво привязанную к какой-то железяке. «Похоже на спусковой крючок пистолета, — неожиданно для себя отметил Руис, прикрывая уши: грохала эта пушка изрядно. — И ведь придумали же!»

— Есть! Попадание! — расхохотался Огюст: выпущенный снаряд разворотил румпель «Ноттингемшира», безуспешно пытавшегося развернуться бортом к наглым галеотам и одновременно не наскочить на мель. Воткнувшись в корму чуть повыше ватерлинии, фугас взорвался. — Что, получил?.. Давай еще разрывной, парень!

Руис снова нырнул в люк, открыл новый ящик и подал следующий снаряд. Разрывные, чтобы их легко было отличить от обычных болванок и картечных фугасов, позаботились пометить одной черной полоской на бумажном «картузе». Болванки не были помечены ничем, картечные «украшали» две красные полоски. Не ошибешься, выбирая. Интересно, кто придумал такую полезную штуку?.. Два следующих снаряда пошли мимо, зато третий лег аккурат рядом с дырой, проделанной в обшивке «Ноттингемшира» чуть раньше, и довершил начатое. И без того лишенный управления линкор начал оседать кормой в воду. Но, в отличие от канонирского галеота, он уже не выровняется. Никогда. «Хлебая» воду, линкор начал разворачиваться по ветру… и напоролся носом на одну из искусственных мелей — затопленный на небольшой глубине трофейный корабль. Сен-доменгцы наделали таких «сюрпризов» несколько штук, и вот их первая жертва. Впрочем, пока ни «Сент-Джеймс», ни «Ирландия» еще не попались. А жаль.

— Фрегат слева по борту! — крикнул марсовой.

— Лево руля, четыре румба к ветру! — тут же скомандовал капитан Пикар. — Огюст! Чего копаешься? Вали фрегат!

Канониры не без натуги развернули орудийную башенку в нужном направлении. Теперь при выстреле галеот присел не на корму, а на правый борт. Очень опасная штука, так и перекинуться недолго. Вот если бы на шпринг стать, так тут глубина не позволяет…

Для «Ноттингемшира» бой уже закончился. А вот кое для кого он только что вступил в самую интересную фазу.

Сорок ящиков. По два тяжелых снаряда в каждом. С ума сойти…

— Как? — Поль взял за грудки чиновника-француза, отвечавшего за отпуск боеприпасов. — Почему это лежит здесь?

— Не знаю, месье, — низенький лысоватый толстячок, чиновник, отчаянно боялся этого молодого пирата и немилосердно потел от страха. — Лейтенант Девре должен был прислать за ними телеги, но почему-то не прислал. Мне пришлось остаться здесь, ведь я в ответе за столь опасный груз. Никак нельзя позволить растащить или, упаси Господи, взорвать его! А потом это происшествие в вашем форте… Пустите, месье, вы меня задушите!