Читать интересную книгу "Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju"

ощущения не было, но Тео не тешил себя иллюзиями, что только они с Джинни слышали раскаты грома от магглолётов в небе. Директор не мог не принять мер. — Что же. Необычная позиция. Но лучше бы вы не боялись признать, что магглов нужно уничтожить.

Она мерзко улыбнулась толстыми губами. Тео предпочёл аппарировать в Атриум Министерства вместо того, чтобы отвечать на её слова.

* * *

Заседание Визенгамота началось с того, что Яксли, взывая к совести представителей Ирландии, потребовал от них призвать магов второго по величине острова их архипелага к прекращению сопротивления и смирению. Перепалка между магами, выраженная в апелляции к различным формулировкам предложенной к принятию резолюции Визенгамота, продолжалась больше часа, и Тео успел десяток раз в голове прокрутить и диалог с Алекто Кэрроу, и письмо Принца, и то, что собирался сказать, если вдруг столкнётся лицом к лицу с ним, Дину. Который по-прежнему жил в Актоне, обслуживаемый эльфом Дерри, затихарившимся в Норе у Уизли.

Следующим вопросом, когда итоговая резолюция с призывом к миру всё-таки была принята, стал поднятый Персивалем Уизли вопрос регламента. На этот раз Уизли был единственным представителем своей семьи в зале, лорда Руперта не было, и этот факт тревожил Тео. В ответ на громовещатели, отправленные после событий предыдущей недели, оба близнеца написали пронзительно лживые записки, открещиваясь от участия в радиопередачах сопротивления.

Теодор знал, что это было ложью, потому что это не могло быть правдой.

Персиваль указал, и совершенно справедливо, что Визенгамот в последние годы в основном собирался по вопросу рассмотрения судебных тяжб и вопросов от членов магического сообщества. Наследование, имущественные споры, суды над преступниками, которые попадали под юрисдикцию собрания, всем этим заседатели Высокого и пэры Низкого Визенгамота не занимались уже без малого два месяца, с момента августовского переворота в Британии и падения Барьера.

Атмосфера в зале в целом слегка изменилась, как чувствовал Тео. Будто бы испуг и страх, довлевшие над волшебниками предыдущие недели, если и не испарились, то значительно ослабли. Никто не выглядел способным оказать открытое сопротивление, никто не выглядел бросающим вызов, но и условная «партия» безоговорочных соглашателей сильно уменьшилась. Лорды Верхнего Визенгамота, начиная от Макмиллана и заканчивая Диппетом, словно бы проснулись. Они брали слово, поднимались и давали свои комментарии. Иногда бессодержательные, иногда совершенно соглашательские по духу, но издевательские по форме.

Словом, будто бы осознав, что никакие Пожиратели, никакой Тёмный лорд не может себе позволить разрушить всю легитимность режима Магической Британии, и не может отказаться от Визенгамота как ключевого, традиционного столпа этой легитимности с момента упразднения отдельной Палаты лордов полвека назад, эти самые наследные лорды начали свою политическую игру.

К концу дня Визенгамот принял поправки в регламент заседаний: теперь они должны были обязательно рассмотреть не менее одного дела каждое заседание в первоочерёдном порядке. Фактически, предложивший это лорд Коннорс, сам по себе являвшийся полукровкой, заложил определённую формалистическую бомбу, о которой Яксли почему-то подумал уже после принятия поправок. Любое рассмотрение дела могло длиться бесконечно долго, и на памяти Тео такие были — тот же спор за наследство Гонтов, который так и не был разрешён.

Но аргументация Коннорса была железной. Он указывал, что министр Тафт, продавившая решение об объединении Палаты с функциями магического суда, восстанавливала справедливость, нарушенную в девятнадцатом веке лордом Блэком, сын которого стал директором Хогвартса едва ли не в обход Попечителей — тогда Блэки были в зените силы. Палата лордов отделилась от низкородных представителей специально, чтобы принимать решения для магического мира, и к середине двадцатых годов двадцатого века перестала принимать какие-либо решения вовсе, слишком полярные были мнения у лордов. Тафт действовала из благих побуждений, пусть и оскорбила поборников чистокровности, отменив ценз родословной для лордов Высокого Визенгамота, которых едва не стало те самые двадцать восемь. С возвращением полномочий принимать решения Визенгамот стал гораздо могущественнее, но бесконечная волокита дел позволила в действительности министрам узурпировать всю власть на себя.

Многие считали, даже Батильда Бэгшот, вновь оказавшаяся на слуху благодаря сплетнями Риты Скитер, что за это министра Тафт и отравили.

Теперь же Яксли, по сути, обрёк собственный план с возвращением Визенгамоту его «исторического места и роли» на коллапс. Первым эту мысль озвучил Блишвик, и Тео был вынужден согласиться. Единственным возможным вариантом решать дела быстро было давление на подбор конкретного дела к заседанию, которым должен был заниматься руководитель администрации Визенгамота. Тео не знал, пошёл ли бы Перси на такой подлог после исчезновения дяди, всё же он был гриффиндорцем.

Покинув совершенно бессмысленное к концу, тягучее, вводившее в коматозную сонливость заседание Визенгамота, которое он был вынужден посещать, Тео отправился в министерское кафе. Оно уже почти закрывалось — время неуклонно двигалось к окончанию рабочего дня, а перерабатывать при Тикнессе чиновники едва ли хотели, что бесило лорда Лестрейнджа. На дверях кафе висело объявление о поиске новых сотрудников, причём единственным критерием был указан «статус крови».

«Глупость и измена», — мрачно подумал Тео. Он был готов поступиться убеждениями ради того, чтобы не потерять свои невеликие позиции, перейти на подпольные действия — едва ли Кэрроу утром говорила, представляя, что это он оплатил всем грязнокровкам обучение в Хогвартсе, — но внутри юноши всё протестовало против такого угнетения магами Британии собственной экономики, собственного капитала.

Выпив совершенно не подходящий по статусу лорда вечерний кофе, Тео поднялся в Атриум Министерства и аппарировал. Сначала в Бримингем, потом в Ивернесс, к устью Темзы — и в Актон.

Глава 119

Большой зал — почему-то он всё детство величал эти помещения гостиными — Нотт-холла выглядел чуть более обжитым, чем в предыдущие разы. В камине догорали зажжённые магией поленья. На стене, где когда-то висел пейзаж кисти Артура Гэмпа, теперь красовался плакат «Тоттэенхэм Юнайтед», прикрывавший следы выбоин в стене. На месте злополучного дивана, одна мысль о котором заставила Тео содрогнуться, стояло приятного вида кресло. Лестница на второй этаж вновь обзавелась деревянной балюстрадой, а во всех проёмах появились двери.

Из комнаты на втором этаже вышел Дин Томас, встречи с которым Тео хотел бы избежать. Он был одет в светлую футболку и шорты, а в руке насторожено сжимал палочку.

— Ты напугал меня, Нотт, — с облегчением сказал Томас, спускаясь по лестнице. Тео сунул руки в карманы брюк. Колпак на его голове делал юношу, как ему самому казалось, старше, но держать в руке он его не хотел. — Давно не виделись, приятель.

— Рад, что ты в порядке, Дин, — выдавил из себя Нотт. Не потому, что