— По Холодному тракту в Пеленкаути. Маг больше не хочет рисковать. В разговоре со служанкой он мельком упомянул родовой замок, ферму и старую подвальную лабораторию, куда будет свезена оставшаяся нечисть. Думаю, к ночи доберусь.
— Отлично, нам с тобой по пути.
— Разве мы идем не в Конеброды? — удивился Геллан, и перед его лицом выпрыгнул крепкий прокопченный кулак.
— Ни в коем случае! — отрезал маг, выразительно помахивая кулаком. — Пеленкаути — наш следующий пункт назначения. Предлагаю идти вчетвером, чтобы не заскучать и не замерзнуть по дороге.
— Вы издеваетесь? — Серые глаза Иливы потемнели от раздражения. — Мне не нужны попутчики!
— Не спеши отказываться! — заторопился Жекон, хватая девушку за руку. — Не руби сплеча! Может, ты беспокоишься насчет дуси? Не тревожься, я клятвенно обещаю взять под личный контроль его безобразное поведение.
— Когда это я вел себя безобразно? — оскорбился принц.
— Погоди, дуся, еще не вечер, все впереди! — зловеще каркнул маг. — Ну так как? Согласна? Нет? А если мы официально предложим тебе должность временного курьера Гильдии с соответствующей оплатой? Просто наведи нас на настоящего хозяина кулбов — и свободна, получай денежки. Я, конечно, понимаю, что ты собиралась отомстить обидчику сама, чисто по-женски, зубищами в горло, но… так уж вышло, что наши интересы сейчас совпадают. Может, все-таки доверишься профессионалам? Имей в виду: в противном случае новые человеческие жертвы будут на твоей совести!
На лице Иливы выступила краска, а лоб прорезала морщинка задумчивости.
— Ну! — шепнул Жекон с мягким нажимом. — Решайся. Мы все тебя просим, особенно командир. Помнишь нашего командира? Того славного парня, что выпихивал тебя из лодки? Поверь, милая, станешь курьером — и он будет сдувать с тебя пылинки. Ты ведь не возражаешь, Терслей?
— Я просто счастлив, — уныло откликнулся тот. — М-да, Жекон, славного курьера ты сватаешь Гильдии… Хочу напомнить, что среди ловцов сроду не бывало женщин.
— Ты про приметы? Это просто позор — в твоем молодом возрасте иметь столько суеверий! Кроме того, что мы предъявим для отчета по возвращению домой? В наших руках жетоны совершенно случайных магов, а настоящий виновник беды спокойно разъезжает по континенту и продолжает создавать своих уродливых монстров!
— Мы рискуем.
— Кто не рискует, тот не… — воодушевленно начал Жекон и осекся, напоровшись на кислое выражение лица командира. — Хорошо. Беру полную ответственность за девушку на себя. Теперь ты доволен? Молчишь? Значит, согласен. А ты что скажешь, красавица?
Горячий взгляд коснулся виска Геллана и ускользнул к потолку — Илива внимательно изучала рисунок на каменном своде.
— Соглашайся, — поторопил задумавшуюся девушку маг. — Мы ведь все равно не отстанем. Тебе охота постоянно слышать за спиной соленые шуточки и сопение трех раздраженных мужиков?
— В случае если я соглашусь, вы обещаете не шутить и не сопеть? — усмехнулась Илива.
— Чего нет, того нет, — подмигнул Жекон. — Но поверь: наше сопение и шутки будут значительно приятнее для девичьего слуха.
— Ну что же… давайте попробуем.
— Ты не пожалеешь! — довольно потер руки маг, вставая с пола и отряхивая подол. — Эй, сторож! Чего уставился, болван? Приказывай, чтобы готовили четырех лучших копытных! А ты куда пятишься, дуся? Тормози, горе мое! Я должен видеть свое имущество перед глазами!
Неприметный как тень служитель проводил их до поворота на Холодный тракт. Хакни уже ждали, лениво жуя жвачку.
Нижний город, Подземный лес. Трактир на Холодном тракте
Упав в овраг, Адам первым делом хорошенько выкатался на прохладной земле, чтобы сбить языки пламени с одежды и остатков волос. Потом зло сдернул с предплечья горячую от огня и близости врагов повязку и оттоптался на ней, превратив и без того жалкий пучок веревок в еще более неприглядную вещь. Подумал — и все-таки намотал «проводника» вокруг обгорелого запястья.
Негоже слуге распоряжаться хозяйским имуществом. Даже таким никчемным, как эта презренная магическая игрушка.
Враги пойдут до Верлютского выхода, поднимутся на поверхность и, если останутся живыми, тем же путем спустятся обратно в Нижний город — верные сведения, не подлежащие сомнению. Перехватить их на глазах свидетелей-гномов у Адама не получится, а пытаться опередить слишком рискованно. Значит, надо незаметно дождаться их возвращения и приложить все силы, чтобы превратиться в зловещую тень, которая будет неотступно следовать за троицей, пока не подвернется случай стереть их из жизни хозяина, как тряпкой стирают случайно приставшую грязь.
Жаль, что сам Адам сейчас не в лучшей форме и напоминает ту же пресловутую тряпку: испачкан, обтрепан, помят. Такому жалкому типу никто не продаст ни лодку, ни иное средство передвижения. Придется воровать.
Оскальзываясь на подстилке из гнилых древесных грибов, ковыляка пополз наверх и встал под выгоревшим начисто пятачком свода, глядя на проложенный среди корней коридор, по которому только что скрылись враги.
Растрепанная повязка безвольно сжимала запястье, медленно остывая до температуры тела ковыляки. Привычные па «шаг вперед — шаг назад — шаг влево — шаг вправо» оказались бесполезным шаманским ритуалом, упрямая веревка по-прежнему хранила нейтралитет и категорически отказывалась работать, словно обидевшись на оскорбления в свой адрес.
Адам горько осклабился и бесцельно двинулся вперед, обламывая корешки, осмелившиеся преградить ему дорогу, и методично складывая их в некое подобие вязанки. Когда лес кончился и в лицо ковыляки пахнуло холодным воздухом тоннеля, в его руках находилась уже приличная охапка. Рванув зубами бесполезную повязку-проводник, Адам распустил ее, перевязал дрова, тщательно затягивая узлы, и замер.
Каждые несколько минут, примерно через равный промежуток времени, земля гудела и тряслась, заставляя подошвы ног ковыляки напрягаться от щекотки. Подземка, вспомнил Адам. Коричневая линия Упыри — Ознобы — Сизая Пустошь. И где-то совсем рядом должна быть станция, а следовательно, и выход. Вперед и немного направо, это точно!
«Лишь бы опять не наткнуться на стражу», — подумал Адам, разворачиваясь и хладнокровно выдергивая палец из зубов особенно активного корешка.
Спустя несколько часов, разочарованный и злой, он стоял на пороге черного хода трактира и ждал, пока ему соизволят открыть. Его череп был лыс — сгоревшие волосы осыпались, а щеки и лоб покрыты пятнами угольной копоти. В руках ковыляка сжимал вязанку дров, наломанных в Подземном лесу — ничего лучшего для маскировки Адаму не пришло в голову. Обломанные и туго скрученные коренья еще шевелились, но уже без прежнего упрямства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});