Читать интересную книгу Молодой маг Хедин - Ник Перумов

– И стало по слову её, – подхватил шаман с оттенком ревности. – Так и были сотворены те чары, что доселе хранят наш род.

– Значит, это Гулльвейг научила вас им?

– Нет, – резко каркнула ведьма. – Дева Гулльвейг лишь указала дорогу. До конца её мы дошли сами. Мы искали, что притягивает мертвецов, что удерживает души возле тел. Сочетания слов и вещей искали мы, искали долго, пока не нашли.

– Не один шаман, не одна ведьма погибли жуткой смертью, заеденные подъятыми мертвецами, – продолжал колдун. – Но мало-помалу научились мы задерживать душу, что покидает тело, здесь, во бренном мире. И если удалось такое, со всевеликим старанием вывариваем мы череп покойника, чья душа становится стражем селения, и насаживаем на кол. Предки видят жизнь своих внуков и правнуков и радуются, когда умножается их число, когда семьи уходят на выселки.

Старый Хрофт припомнил исполненный злобой и ненавистью вой призраков, вой, неслышимый даже для тех, кто сотворял заклятия их вызова, и лишь покачал про себя головой.

– Как же так, почтенный Хрофт? Почему пресветлый Ямерт терпит такое? – не мог успокоиться Хедин, когда они наконец покинули странный посёлок.

– Пресветлый Ямерт даёт каждому жить по своей воле, – проворчал Отец Дружин. – Во всяком случае, пока. Он дарует многое тем, кто ему поклоняется, но не принуждает к этому силой тех, кто не жаждет. Быть может, потому, что большинство «не жаждавших» сделалось прахом в День Гнева?

Как ни странно, про День Гнева молодой маг Хедин тоже слышал.

– Восстание тьмы, – кратко отмолвил он в ответ Хрофту. – Бунт отравленных ею. Мятеж не понявших её истинное назначение. Так нас учили.

Сейчас было не время атаковать в лоб. Старый Хрофт лишь кивнул, мол, понятно.

Даже упоминание Гулльвейг не очень заняло молодого мага, он только и мог говорить, что о могуществе Тьмы и ловком использовании некромантии.

(Комментарий Хедина: да, помнится, мы со Старым Хрофтом тогда рыскали по всему Хьёрварду и окрестным мирам, отыскивая какие-то редкие или даже редчайшие магические диковинности. Да, он показывал мне сейчас кажущееся очевидным, что сила – это просто сила, а все «светлости» и «тёмности», «добрости» или «злобности» – измышлены теми, кто их использует, кому надо убедить других или себя, что они имеют право на всё, что задумали. Для Бога Равновесия иначе мыслить и невозможно, если только он не хочет буквального повторения судьбы Ямерта и компании; но для меня-тогдашнего с представлением о мире как о том самом «луге меж двумя крепостями»… Хотя меня больше занимали сами «диковинности», не укладывающиеся в заданный птицеголовыми наставниками шаблон, а не пресловутые «выводы», на которые намекает Отец Дружин.

Или это я-сегодняшний старательно защищаюсь от собственной памяти, ничего не забывшей и не утратившей?)

XI

Странствия с молодым магом Хедином требовали немало времени, и на другое его уже почти не оставалось. А Отцу Дружин очень надо было разыскать ещё одного из Истинных, того самого, по имени Ракот.

Окончательное решение ещё не принято. Всё ещё подвижно, всё может измениться. Никогда не отрезай себе одну из дорог, во всяком случае, по собственной воле. Отец Дружин поступил именно так на Боргильдовом поле, и оно кончилось тем, чем кончилось. Да, раньше он смотрел на уходившего всё глубже и глубже к Кипящему Котлу Ракота и молчал; сейчас появились сомнения.

(Комментарий Хедина: Ракот упоминал об этом – вскользь, как о чём-то совершенно незначительном. Что ж, посмотрим, что думал об этом Отец Дружин…)

Отыскать Ракота оказалось делом нелёгким. Тем более что и маг Хедин горел рвением и делать перерыв в собственных занятиях никак не желал. Насилу убедив его, что он слишком давно не заглядывал в собственные покои Замка Всех Древних, Отец Дружин оседлал Слейпнира.

Столь отличающийся от прочих собратьев по Поколению маг давно забросил начатые труды в Джибулистане, не появлялся на Столпе Титанов и не заглядывал в Хьёрвард. Что ему было делать здесь, в одном мире из множества?

Старый Хрофт редко выбирался далеко за пределы Митгарда. Но на сей раз он гнал и гнал Слейпнира, не обращая внимания на красоты и чудеса междумирья; его ждал путь в самую глубину сущего, ко Дну Миров, и дальше, где в кромешной тьме клокотал Кипящий Котёл.

Асы не спускались к нему и во времена своего могущества. Но мир тогда казался маленьким, и до великих источников – рукой подать. Все знали, что Кипящий Котёл где-то рядом, он есть, он делает то, что должен, а большее никого и не занимало. Трудно было найти в Митгарде и его окрестностях что-то более постоянное, чем три волшебных источника. Вспыхивали и гасли звёзды, миры обращались во прах, а Урд, Кипящий Котёл и Источник Мимира оставались всё теми же.

Отец Дружин держал путь вниз. Так уж повелось, тьма считалась «низом», хотя на самом деле никто не смог бы сказать, куда в действительности направляется он от Хьёрварда.

Но зов Котла Старый Хрофт чувствовал безошибочно. Он был всегда, этот зов, во времена Асгарда служивший скорее напоминанием, что источник есть, он жив и ему ничто не угрожает. Маг Ракот где-то там, если он, Хрофт, ещё хоть что-то понимает в честолюбивых волшебниках.

Междумирье жило, дышало, влачили тяжкие бронированные туши исполинские чудовища, только и способные жрать всё, попадающееся на дороге, на их пути устраивали ловушки другие создания, куда мельче; нет, не люди и не не-люди, а просто те, кто умел устраивать капканы, а кроме этого – ничего.

И чем дальше уходил Отец Дружин от родного Митгарда, тем явственнее становились изменения. По сущему расползался сумрак, проникал повсюду, поглощая свет, а вместе с сумраком двигались и те, кого люди-хронисты так любят называть «его порождениями».

Не заметил бы этого только слепой. А уж в чём, в чём, но в слепоте Ямерта было не упрекнуть.

Ракот не скрывался. Скрытность, похоже, вообще не была его сильной стороной.

А потом торная дорога кончилась. Впереди расстилалась пропасть, заполненная чернотой; и где-то далеко внизу – во всяком случае, туда устремлена была тяга, подобная земной, – глубоко внизу полыхало мрачное пламя, совершенно не похожее на солнечный огонь Ямерта или холодный жар Бифрёста.

Пламя не от Древних Богов, таких, как он сам. Пламя не от Ямерта или кого-то из его свиты. Пламя не изначальное, не то, что Творец некогда вдохнул в Упорядоченное.

Новое пламя, которое так и хотелось назвать «тёмным». Хотя это, конечно, неверно: пламя всегда пламя, жар да свет. И даже когда в яркие пламенные косы вплетаются клубы дыма, настоящий огонь всё равно остаётся прежним.

Но здесь Старый Хрофт впервые с Боргильдова поля увидал новое пламя. Жаркое, тёмно-багровое, словно пролитая кровь. Ничто в обычной жизни Митгарда так не горело, разве что какой-то потешный огонь у колдуна-алхимика; но там был просто иной цвет, а здесь – иная суть.

Разжёгший это пламя действительно овладевал сердцем Тьмы, мог отдавать ей приказы, и она покорно подчинялась. Он взял доставшееся ему по праву сильного, взял с боя, хотя Старый Хрофт и не знал, с кем пришлось биться Истинному магу.

Крепость он увидел издалека, её словно специально возвели так, чтобы она бросалась в глаза. Вернее, не возвели, но возводили. Башни, окружённые паутиной лесов, снующие по ним существа, пламенеющий портал, из которого медлительные ящеры вывозили громадные возы с чёрным камнем.

Твердыня строилась не в каком-то мире, в междумирье, и, приглядевшись, Отец Дружин понял, почему – здесь сходилось несколько дорог, что вели и к «верхним», и к «нижним» областям Упорядоченного.

Приближаясь, Старый Хрофт видел, что от главной башни, подобно щупальцам, тянулись извивы стен, преграждая прямые пути; Отец Дружин покачал головой, в междумирье хватало умеющих летать созданий.

Но… нет, не так прост строитель этой цитадели, далеко не так прост. Слейпнир тревожно заржал, выгибая шею: неведомая сила пригнетала к земле или, вернее, к тому, что служило «землёй» в междумирье. К этому Старый Хрофт до конца привыкнуть так и не смог.

– Подожди здесь, дружище, – Отец Дружин похлопал восьминогого жеребца по крупу. – Ни к чему здешним тебя видеть.

Возводили твердыню по всем правилам. Больше всего здешние строители напоминали огромных муравьёв; крылатые существа, похожие на обретших способность летать морских многоногих спрутов, медленно кружили над цитаделью.

– И где он только отыскал этаких страшилищ? – пробормотал Старый Хрофт.

(Комментарий Хедина: морматы. Полуптицы-полуспруты, созданы Ракотом во время его наибольшего могущества. Во всяком случае, я думал именно так. Но… мне, чтобы сотворить одного-единственного Хервинда, потребовалось мало что не перевернуть «небо и землю», как говаривали смертные. А мой названый брат легко насоздавал всяческих страшилищ, и не только. Гоблины, именовавшие его «Отцом», те самые, кого Ракот, если верить их легендам, научил есть человечину, – вполне в духе Повелителя Тьмы.