Читать интересную книгу Барышня ищет разгадки - Салма Кальк

особа ещё и чем-то недовольна? Видимо, мне придётся сначала найти для Ольги Дмитриевны другое жильё, а потом уже отправляться выяснять наш животрепещущий вопрос.

— Не пугай её, смертушка, пуганая она, — вздохнул Болотников.

— Зачем пугать? Просто избавить Ольгу Дмитриевну от её общества, да и пускай себе дальше живёт. Идёмте, Ольга Дмитриевна. Поспрашиваем, что ей не так, да и пусть её.

— Ты так спросишь, что не ответить не выйдет, — покачал головой Болотников. — А вдруг там такое, что лучше не копаться и не знать?

— Меня, как ты понимаешь, не испугаешь. В чём только копаться не приходится.

Что, он готов сразиться за моё благополучие с Лукерьей? А Болотникову не понравилось, что его взялись обманывать? Ну-ну, давайте поглядим, в чём там дело.

Болотников открыл портал, шагнул сам, а следом за ним я, и потом уже Соколовский.

— Лушка, коза драная, дома ли? — громко и грозно спросил большой человек.

16. Случай в Тельме

16. Случай в Тельме

Мы выгрузились в моей гостиной, миг спустя в комнату заглянула Надежда… громко ойкнула и бросилась бежать.

— Тёть Луш, тут по вашу душу пришли! — донеслось до нас.

Лукерья появилась мгновенно — вся какая-то взъерошенная, как ворона, глаза совсем запали, в чём, что называется, душа держится. Увидела Болотникова, рот разинула, правда, тут же закрыла и поклонилась. Молча и в пояс. Разогнула спину и смотрит — прямо, открыто, без тени сомнения.

— Говори, как есть, Лукерья, чего на Ольгу Дмитриевну волочёшь? — спросил Болотников.

Спросил спокойно, но она снова съёжилась под его взглядом.

— Не волоку. Но ваше высокородие ей получше нашего дом найдёт.

— Это несомненно, но зачем обманываешь? Что она успела тебе сделать? Отвечай давай, нечего запираться! Как врать, так со всем уважением, а как за свои слова ответ держать, так молчишь?

— Отчего же, и скажу, — Лукерья снова выпрямилась. — Мало того, что с мертвяками знается, так ещё и ночами шастает, и разговоры разговаривает с кем-то за дверью, не пойми, с кем, вроде и нет никого, а вроде и есть. Мне оно зачем? Хватило уже! Деньги обратно хоть все отдам, не нужны мне они, сама проживу, без всякого мертвецкого отродья!

О как. Как всё запущено, сказала бы тётя Галя. Я взглянула на Соколовского, и прямо изумилась, как он мрачно смотрел на Лукерью чуть сбоку, из-за могучего плеча Болотникова.

— Сама-то кто? — ласково спросил Болотников. — Не отродье, но внучка? Забыла, как едва не камнями из деревни погнали? Теперь смотришь, кого бы тоже куда прогнать?

— А чего она? Куда-то шастает, и не в дверь, как люди, а…

— А как я?

— У вашего высокородия волшебный камень есть.

— Считай, что у неё тоже. И у господина Соколовского. Вот они и приходят, когда хотят и куда им нужно. А сейчас им нужно по делам службы, обоим, а они, понимаешь, твои откровения слушают.

— Да какая там служба, — буркнула Лукерья тихо, но Болотников услышал.

— А такая, самая что ни на есть настоящая. Ты мне скажешь, отчего люди умирают? Ты скажешь, сам человек концы отдал, али помог кто? Ты возвращенца прогонишь, если на порог явится? А другую какую нежить? Или дверь распахнёшь пошире, чтобы не только тебя забрали, а ещё и девчонку твою, и Федота?

Лукерья, кажется, и сейчас бы нашлась с ответом, но тут в двери застучали, в сенях принялись обтаптывать снег с валенок, а потом к нам заглянул господин Курочкин собственной персоной, о котором я уже и вовсе успела позабыть.

— Доброго здоровьица хозяевам, и прочим обитателям сего жилища! — он снял шапку и не чинясь, поклонился. — Ну что, Ольга Дмитриевна, добрался я до тебя, готов присмотреться к дому-то твоему. Или не твоему, но чей он тут, а живёшь-то всё одно ты.

Лукерья снова, как говорили у меня дома, потеряла челюсть. Подобрала, и уставилась теперь уже на Варфоломея Аверьяныча.

— Так, а это у нас кто, — изумился Болотников, — и по какому поводу прибыл?

— А это, Матвей Миронович, господин Курочкин, плотник из Иннокентьевского, и прибыл он осмотреть мои комнаты да подсказать, как их можно утеплить, чтоб зубами не стучать, — сказала я. — Никто ж не знал, что я уже, оказывается, новую квартиру ищу, — и глянуть на Лукерью поехиднее.

Курочкин воззрился на меня с изумлением, а Болотников принялся выяснять, что вообще меж нами такое. И ещё раз услышал историю про захаживавшего к плотнику покойного Петруху.

— Если бы не Ольга Дмитриевна, я бы, ей-богу, не выдержал в какой-нибудь день, не защитился и поддался, и ушёл бы с ним, тут бы и конец мне. А он, холера такая, дальше бы ходил, и ещё б кого-нибудь увёл, приятелей али собутыльников. А теперь ушёл, да хорошо ушёл, не вернётся больше. Вот я и обещал ответную услугу оказать, взглянуть на дом и покумекать, что тут можно сделать, чтоб теплее стало.

— Ничего тут не сделать, дыра тут, всё утекает туда, — влезла Лукерья.

— А ты откуда знаешь? Сама, что ль, ту дыру проковыряла? — усмехнулся Варфоломей и повернулся ко мне. — Это что ль хозяйка твоя? А чего злющая такая, будто ей с утра хвост дверью прищемили?

Я не удержалась, фыркнула. Взглянула на Соколовского — он тоже с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Прав плотник-то, — улыбнулся и Болотников, — про хвост, явно ж тебе его кто-то прищемил. И это явно была не Ольга Дмитриевна, она дверями-то не пользуется, потому что раз — и в том месте, которое надобно. А тебе всего-то нужно — хвост беречь да где ни попадя не раскладывать, — и смеётся, прямо смеётся.

И тут случилось удивительное — Лукерья оглядела нас, засопела да и дала дёру, только башмаки по полу простучали.

— Чего это она? — не понял Варфоломей. — Так как, Ольга Дмитриевна, работу-то работать?

А я стою, такая, и вообще не понимаю, что мне теперь делать. Куда бежать, паковать вещи или наоборот, предлагать всем чаю.

Болотников оглядел нашу живописную группу и пошёл следом за Лукерьей, бормоча что-то вроде «ну, Лушка, ну, дурища».

— Что делать-то? — рискнула я озвучить свои сомнения.

— Если я что-то понимаю, Матвей Миронович имеет какой-то интерес