class="p1">— Да ну…
— Ага. Вроде как, свои же грохнули. Вот веселуха начинается!
— Опа! — пассажир потер руки, — ща будем дербанить их банду, как надо. Наконец-то новую тачку себе куплю. И все? Больше ничего не сказал Василич-то?
— Да сказал, — водитель спрятал смарт, — Василич говорит, видели Селиховскую мелкую сучонку, это Катюху, гуляющей в сквере, что на улице Двухсотлетия Большой Войны.
— Туда, значит?
— Туда. Она вроде как там с какой-то теткой гуляла. Василич сказал взять третьего человека. Мага дадут.
— Из Ланских?
— Ага. Мало ли, вдруг Селихов объявится. Какого-то крутого нам выдадут. Высокого потенциала.
— И че?
— Девку будем воровать, вот че.
* * *
Я вернулся к Нине ближе к обеду. Приехал на такси, взошел на большие ступеньки ее дома, постучал в дверь.
— Ну кого там еще принесло? — раздался голос Нининой мамы, — че надо?
— Селихов. Откройте, — сухо проговорил я.
— Кто? Никого не ждем! Проваливай к едрене-фене!
— Мама! — возмущенный голос Нины, — иди ты отсюда! Это ж Рома Селихов пришел! Начальник мой!
— Тьфу ты черт… — чертыхнулась мамаша.
Нина открыла дверь, совершенно не стесняясь бросилась мне на шею, крепко обняла. Я приобнял ее за талию. Сдержанно улыбнулся. О боги! Как же приятно, когда дома тебя кто-то ждет. Как чудесно возвращаться из битвы и чувствовать тепло родных людей. В этом противостоянии с Пожирателем, я совсем забыл о таких вещах.
— Господи! — Нина отстранилась, взглянула мне в глаза, — я так переживала за тебя! — девушка положила свою теплую мягкую ручку мне на щеку. Я не возражал, улыбнулся в ответ.
— Все хорошо, — я взял ее кисть, мягко убрал с лица, — я управился с долгом и денег заработал. А где Катя?
— Золотце, — как бы отвечая на мой вопрос, позвала девочку Нинина мама, — пойдем со мной наверх? Я обещала научить тебя вышивать гладью.
— Вышивать гладью? — удивился я.
— Угу, — Нина почему-то зарделась, — мама с Катей очень сдружились. Мама учит ее рукодельничать и печь печеньки.
— Это прекрасно, — я вошел в дом, закрыл за собой дверь. Мы прошли на кухню.
— А вчера утром, она даже ходила с Катей гулять в сквер.
— А это уже нехорошо, — нахмурился я.
— Что? Почему?
— Мы Селиховы, Нина, — я серьезно посмотрел на нее, — и за нами еще ведется охота. Я смогу защитить всех вас, если буду рядом. Но я не могу оставаться с вами круглосуточно. Слишком много дел. И когда меня нет, вы должны быть тише воды, ниже травы.
Нина виновато посмотрела на меня. Опустила глаза.
— Пока еще ничего страшного не произошло, — я тронул ее подбородок, заставил взглянуть на меня, — но я поговорю с твоей мамой. Она не должна больше водить Катю на улицу. По крайней мере, пока я не обеспечу для нас с ней безопасные условия жизни.
— Нет, — Нина пару мгновений помолчала, — можно я поговорю? Я не подумала об этом и теперь чувствую себя виноватой. Позволь мне самой?
— Хорошо, — кивнул я и улыбнулся, — кстати! Вот что у меня есть.
Я достал из-за спины спортивную сумку, сунул внутрь руку, достал пачку денег. Нинины глаза широко раскрылись.
— Боже, что это?!
— Деньги. Разве не видишь? Сто двадцать тысяч. Это тебе. Хватит на новую машину, причем приличную, да и еще останется. Считай это премия. За неудобства.
— Рома… откуда?
— Продал браслеты, — я улыбнулся, добродушно посмотрел на нее, — наш труд дорого стоит.
— Ты продал их Лунару? Это же не…
— Не Лунару. Деньги чистые. В криминале не замешаны совершенно никак. Можешь спокойно расплатиться где угодно. Полиция тебя не скрутит.
— Ромочка… — девушка снова бросилась мне на шею, прижалась. Я почувствовал приятную мягкость ее груди на своем теле. Желание пришло быстро. Мда… Мне нужна эмоциональная разрядка.
Ифрит — это ожившая эмоция. Чтобы ее усмирить, а тем более управлять ею, творить и использовать ифритную вещь, ифритор должен тщательно контролировать свои эмоции. Глушить их и подавлять силой воли. Проблема тут в том, что это способствует накоплению нервного напряжения. И его так или иначе нужно сбрасывать. Оно мешает работать с ифритами. Ослабляет волю. А если воля слаба — ифрит не подчиниться.
И вышло так, что самый простой способ сбросить нервное напряжение — это секс. В разных мирах приходилось решать эту проблему по-разному. Но с женщинами у меня никогда не было проблем. Вот в прошлой жизни, в бытие свое Главным Имперским Ифритором на службе Седрика, — мне постоянно требовалось сбрасывать колоссальное количество нервного напряжения. Для этого у меня имелся целый взвод наложниц.
Я люблю секс, но в то время к этому чудесному процессу приходилось относиться как к рабочему моменту. В этом новом мире, я хочу относиться иначе — получать удовольствие.
— Нин? — я отстранил девушку от себя, — полдень.
— Ммм?
— Не пора ли покормить Катю и устроить ей послеобеденный сон?
Девушка взглянула на настенные часы:
— Ах, точно! Пара! Катя это дело любит. После утреннего рукодельничиния с мамой, она точно очень устала. Мы укладываем ее наверху, в маминой комнате.
— Это прекрасно, — с улыбкой, я заглянул Нине в глаза, опустил руку на талию, — а мне нужно в душ.
— Да… — совсем шепотом проговорила девушка, ее щеки снова подернул румянец, — конечно… Ты знаешь где ванная. Она в твоем распоряжении.
— Составишь мне компанию? — я прижал девушку к себе еще сильнее.
Ее глаза расширились, она несколько ошарашенно посмотрела на меня. Пухлые губы раскрылись в нерешительности.
— Конечно, Рома, — наконец сказала она, так, будто пелена спала с глаз, — все это время, что прошло с заварушки в кафе… Я не знаю, что нашло на меня… только и делаю, что думаю о тебе, — торопливо, немного нервно проговорила Нина, — это что-то удивительное, раньше, я бы никогда…
— Не забудь Катю покормить, — я улыбнулся, — и предупредить маму о том, что не стоит выходить с Катей на улицу. Ну, — я взял ее за подбородок, поцеловал, — у тебя на все есть десять минут.
* * *
— Ну что ты, Катенька?