Я захрипел, метнулся в сторону. Боль придет потом. Пока я не чувствовал ее. Я по-пытался взлететь выше. Забил крыльями. Взмах, еще один. еще. Тяжело на бреющем я наконец заскользил над степью. Свежий ветерок подбросил меня метров на пятьдесят в высь. Я осмотрелся. Пустельга все сидела на том же самом камне и пристально следила за мною.
Метаболизм пернатых отличается от обмена веществ других животных. Полеты тре-буют огромных энергозатрат и поэтому все процессы проходят в птичьих телах гораздо быстрее. Прошло не более десяти минут как я уже начал чувствовать приближение того, что можно было назвать смертью. Почему-то я не боялся ее. Может быть, она принесет, наконец, облегчение. Завершит так или иначе Путь, который я начал как мне казалось миллион лет назад. Я поднимался круг за кругом выше и выше к легкому перистому обла-ку, подсвеченному солнцем и поэтому казавшимся золотым.
Я так и не смог добраться до этого легкого пушистого кусочка золотого тумана. Сердце остановилось сразу в единый миг устав поддерживать жизнь в моем странном теле. Крылья ослабли. Я завалился на бок и, вращаясь быстрее и быстрее, понесся вниз.
Я умер раньше, чем ударился о желтую землю, с выгоревшей травой, раскинувшей-ся от горизонта до горизонта как огромное бескрайнее море с редкими хмурыми островами скал.
* * *
Миралис встретил меня как старый друг, которому не требуется объяснять почему ты здесь. Он молча лезет в холодильник за водкой и наливает до краев граненый в испа-рине стакан. Кладет рядом кусок черного хлеба, круто посыпанного солью и ждет. Можно даже не говорить «Здравствуй». Можно не говорить ничего. Можно просто опрокинуть в себя жгучую жидкость. Нюхнуть дрожжевой запах ржаной горбушки и налить снова себе и ему. Можно закурить крутую папиросу, закрыть глаза и прислонившись спиной к стене, просто молчать просто слышать как гудит холодильник, капает в ванной вода, шепчет чье то радио выше этажом. Молчать и знать что могут спросить и то что ты можешь ответить.
Трудно?
Да.
Справишься?
Не знаю.
Отдохни.
Спасибо.
Давай за тебя?
Давай. - И пьем не чокаясь и снова молчим, жуем сухой хлеб. И я смотрю на часы - пора, и я встаю и он не запирает за мной дверь. Лишь крепкое, очень крепкое рукопожа-тие.
Увидимся.
Надеюсь.
Удачи.
Спасибо.
Не все Зеркала - боль. Не весь Путь - страх. Но всегда - преодоление. Всегда.
Вокруг была вода. Много воды. Очень много. Я плыл, рассекая водную гладь полу-тораметровым спинным плавником. Огромное тело страшного кита-убийцы было теперь вместилищем моего разума.
Похоже, наконец, я стал понимать, что такое Путь. Путь, который я все-таки решил-ся пройти. Путь домой.
Веб оказался сложнее, изощреннее, чем я мог предположить. Эти миры связывала единая неразрывная цепь причин и следствий, и мой Путь был моим. Он был единствен-ным. Только моей дорогой к Дому. К тому настоящему пониманию себя самого, личине с которой я был рожден. Путь тяжелый и длинный. Я это прочувствовал однажды пройдя через все свои Перевоплощения. Теперь я шел обратной дорогой.
Отражаясь и принимая телесности либо выбранные мною либо предложенные и за-крепленные Двеллерами Зеркал, я был всего лишь одним из типов отражений, образов, тел. Личина оказалась не главным, что давало Оборотню Зеркало в котором он отражался. Пройдя большую часть Пути я наконец понял, что невозможно оценить себя достоверно, проходя через Перевоплощения в тех образах, которые создавал себе сам. Так или иначе мой посыл был определяющим Двеллеры не могли принципиально изменить Личину, вы-бранную Оборотнем. Те небольшие нюансы, которые они добавляли к новому телу не всегда устраивали меня и возможно именно поэтому я так не любил Двеллеров в начале. Изменилась ли ситуация теперь? Я не знаю.
Я не знаю смогу ли я разобраться в этом до конца, но так или иначе, время сомкну-ло наконец ножницы и разрыв между отражениями Пути, спаянный Безымянным Зеркалом, исчез. Началось новое Кольцо Перевоплощений. Образы второго кольца были теми же самыми но с другим знаком. Отрицательным или положительным понять было трудно. Они были другими. Просто в паре взаимодействий добыча - охотник, жертва - вор, они поменя-лись местами. Наверное иначе было просто нельзя. За все приходится платить, и для того, чтобы наконец понять кто ты на самом деле нужно оказаться если не одновременно, то хотя бы последовательно по разные стороны едва ощутимой но непреодолимой границы, вечно разделяющей мироздание на суть и ее отражение.
Я помнил предыдущие Перевоплощения и я знал, что на этом Волоке Второго Коль-ца Пути меня ждет Хранитель, самый дорогой человек. Я мысленно усмехнулся - Человек? - Она Фантом. Сейчас она Фантом. Но все-таки самый прекрасный Фантом во всех беско-нечных Мирах и Перевоплощениях.
Я боялся встречи с ней, но знал, что она неизбежна. Неизбежна так же как незыб-лема цепь Перевоплощений, Путь, которым я иду сейчас, неизбежна как смерть. Я знаю о чем спрошу ее и неоднозначность ответа на этот вопрос тешила меня исчезающей в беско-нечно малых величинах, но все-таки присутствующей надеждой. И черт меня побери, если я не молил всех богов, которых я знал, чтобы это было возможным.
Я нашел Русалку у затонувшего галеона. В трехстах метрах от берега, где когда-то сильная буря опрокинула это судно до верху груженое золотом.
Она ждала меня. Меня того, который шел по Первому Кольцу Пути в одном из своих Перевоплощений. Далеко-далеко почти на краю восприятия своего локатора я видел себя. Веселого стремительного океанского дельфина, гоняющего косяк селедок. Да. Я помню, что тогда я носил смешное имя Флиппер. Я шевельнул хвостом. Идеально приспособленное для высоких скоростей тело в долю секунды набрало огромную скорость. Увлекшись ана-лизом своих возможностей я не успел погасить ее. Попытался сильным сигналом предупредить Ру, чтобы она убралась с моего пути, но она не успела среагировать. Я про-несся совсем рядом и похоже зацепил ее левое плечо плавником. Проскочив на десяток метров вперед я развернулся, но не увидел ее. Похоже, она не поняла, что я не собираюсь причинять ей вреда и спряталась внутрь корабля. Я разозлился. Столь частые Перевопло-щения почти не оставили душевных сил. Я сделал боевой разворот и ударил этот проклятый галеон носом, пробив в нем громадную брешь.
– Выходи! Ру! Я здесь! Я жду тебя! - Я звал ее в надежде, что она услышит меня. Но ответа не было. Я уменьшил мощность сигнала. Развернул его широким веером так, чтобы его она могла слышать мой голос даже если ее нет в трюме корабля и перевернувшись брюхом вверх как тигровая акула медленно поплыл по кругу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});