Читать интересную книгу Эволюция - Стивен Бакстер

В итоге Третий сдался. Он отступил очень резко, сменил свою агрессивную позу на более спокойную и свернулся в углу норы в одиночку. Пурга стояла рядом с дочерью, пока её гнев и агрессия не угасли сами по себе.

Именно этот заключительный инцидент изменил баланс сил в сознании Пурги.

Они не могли оставаться здесь, потому что будут голодать или замёрзнут, если ещё раньше не убьют друг друга. Они должны были выйти наружу, какие бы таинственные опасности не скрывались в мире наверху, который с недавних пор стал таким тихим. С них хватило испытаний. Когда внутренние часы пробудили Пургу в очередной раз, она вытолкнула грязь, которая забивала вход в нору.

И оказалась в темноте.

Через два дня огонь в небе погас. Но теперь пыль и пепел покрывали раненную Землю от полюса до полюса чёрным саваном с кружевом из тонких жёлто-белых облаков серной кислоты. Земля из сияния, равного звёздному, обрушилась в беспросветную мрачную тьму, ещё темнее, чем ядро кометы, которая вызвала такие опустошения. Пыль и пепел: пылью были фрагменты кометы и грязь с морского дна, и даже вулканические выбросы, извергнутые в воздух после чудовищных сейсмических ударов, которые сотрясли даже толщу планеты. А в пепел превратилась сожжённая жизнь: деревья, млекопитающие и разнообразные виды динозавров из Америки, Китая, Австралии и Антарктиды, сожжённые в золу огненными бурями мировых масштабов, а потом сгоревшие ещё раз в волне иссушающего жара, и теперь смешавшиеся вместе в забитой мусором стратосфере. В это же время сера, выпарившаяся из отложений морского дна в первые мгновения столкновения, ещё оставалась в воздухе, образуя кристаллы серной кислоты. Высокие и светлые кислотные облака отражали солнечный свет обратно в космос, что привело к ещё большим холодам.

Сопровождаемая Третьим и Последней, Пурга осторожно отползла от входа в нору; её вибриссы нервно подрагивали. Здесь, в холодном сердце Северной Америки, стояли послеполуденные часы. Если бы небо было ясным, солнце ещё стояло бы очень высоко над горизонтом. Но всё вокруг окутывали самые беспросветные сумерки, и света едва хватало даже огромным чувствительным глазам Пурги.

На её пути высился голый опалённый камень. Всё было неправильным. Не было ни аромата зелёных растущих растений, ни резкой острой вони динозавров, не даже запаха их навоза. Вместо этого она ощущала лишь запах пепла. Огромный толстый зелёно-коричневый ковёр жизни мелового периода был выжжен насквозь: даже мёртвые листья, даже помёт — всё было уничтожено. Всё, что осталось — минералы, безжизненная грязь и камень. Пургу словно перенесли на поверхность Луны.

И ещё был холод, сильный пронизывающий холод, который быстро проник сквозь истощившийся слой жира до самых костей.

Она добралась до остатков того, что было небольшими зарослями древовидного папоротника. Она поскребла землю когтями, но земля оказалась до странности твёрдой — и она была холодной, очень холодной, настолько холодной, что обжигала подушечки пальцев на её лапах. Но когда она облизывала переднюю лапу, к ней в рот медленно просочилась струйка воды.

Всего лишь несколько дней назад на этом месте были тропический лес и болота. Здесь не было морозов на протяжении миллионов лет. Но теперь мороз был. Пурга царапала землю, разгрызая странное холодное вещество во рту. Она постепенно получила несколько глотков воды — и вместе с ней много золы и грязи.

Она попробовала рыть глубже. Она знала, что даже после самого свирепого пожара оставалась еда, которую можно было добыть: орехи с плотной скорлупой, глубоко зарывшиеся насекомые, черви. Но орехи и споры были спрятаны под крышкой из замороженной почвы, слишком твёрдой для маленьких лапок Пурги.

Она снова пошла вперёд, ощупывая дорогу в темноте своими усиками.

Она добралась до мелкой лужи. В действительности это был след бесследно сгинувшего анкилозавра. Её морда уткнулась в твёрдую поверхность: невыносимо холодную и крепкую, словно камень. Холод, пробравшийся сквозь её мех, был пронизывающим. Она тут же отступила.

До этого в её жизни не встречался ни мороз, ни твёрдый лёд.

Она с некоторой осторожностью потыкалась в лёд мордой и передними лапами. Она скреблась и царапала лёд — она чуяла запах воды, которая была каким-то образом скрыта здесь, и то, что она ни на волос не приблизилась к ней, сильно злило её. Расстроенная, она начала бегать вокруг лужицы, толкаясь и тыкая в неё. Наконец, она добралась до того места, где нога анкилозавра, наступив в то место, которое раньше было мягкой тёплой грязью, оставила чуть более глубокую яму. Лёд здесь был тонким, и когда она оттолкнулась от него, треснутая поверхность приподнялась. Она в испуге отскочила назад. Осколок льда, перевернувшись, медленно скользнул в чёрную воду. Она снова осторожно заскользила вперёд. И на сей раз, с сомнением опустив мордочку вниз, она почувствовала жидкую воду: холодную, уже с корочкой свежего льда, но, тем не менее, жидкую. Она пила её большими глотками, не обращая внимания на горечь примешавшихся к ней пепла и пыли.

Привлечённые звуками её питья, прибежали Третий и Последняя. Они быстро расширили проломленное ею отверстие и стали шумно пить грязную воду.

Впервые с тех пор, как упала комета, дела у Пурги пошли лучше: пусть немного, но лучше.

И вдруг что-то коснулось её плеча — что-то светлое и холодное. Она взвизгнула и обернулась. Это был пучок чего-то белого, уже тающий.

Появилось всё больше и больше хлопьев, падающих вниз с неба. Они ложились случайными, нежными прикосновениями. Когда пушинка подлетела достаточно близко, она подскочила и схватила её ртом, словно ловила муху в воздухе. Она получила глоток мягкого льда.

Шёл снег.

Напуганная до предела, она развернулась и бросилась в безопасную нору.

Столкновение выбросило испарившуюся океанскую воду в воздух. После нескольких недель во взвешенном состоянии она начала падать обратно.

Пара было много. Эпохальный дождь пошёл на всей поверхности планеты.

Но сам дождь принёс дальнейшее опустошение. Он был насыщен серной кислотой из ледяных облаков, и ещё столкновение создало в атмосфере редкие облака из ядовитых металлов, и теперь эти металлы выпадали с дождём. Количество одного только никеля вдвое превышало предельную концентрацию, токсичную для растений. Потоки воды вымывали из почвы такие вещества, как ртуть, сурьма и мышьяк, концентрируя их в озёрах и реках.

И так далее. На целые годы была бы отравлена каждая капля дождя.

Великий дождь смыл пыль и пепел. По всему миру отложился тонкий слой почерневшей глины — полоса тьмы, которой навечно суждено быть знаком препинания в осадочных породах будущего — слой пограничной глины, который однажды будет изучен Джоан Юзеб и её матерью, последний остаток биосферы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});