Читать интересную книгу В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов

моем приезде, зашел ко мне и сообщил много интересных сведений о всем том, что произошло после моего отъезда из Либавы.

Политика англичан, как это можно было уже предполагать по первым с ними переговорам, выразилась в том, что их эскадра, крейсируя между Ревелем и Либавой, поддерживала непосредственную связь только с правительствами Эстонии и Латвии и способствовала развитию их самостоятельности и укреплению их престижа. Для достижения последних целей, в первую голову, необходимо было создать в обеих республиках национальную вооруженную силу, а потому англичане энергично принимаются за формирование и организацию эстонских и латышских частей.

Особенно успешно в этом направлении работа пошла в Эстонии, где в короткий сравнительно срок была создана прочная военная организация и прекрасно снабженные эстонские войска. Однако все это было сделано в ущерб находившейся там русской Северной армии, которая в это время стояла на позициях и раздетая, голодная, без достаточного вооружения охраняла границу и спокойствие указанной республики.

Эти сведения были переданы князю Кропоткину прибывшими морским путем в конце января из Ревеля полковниками графом Паленом и Бибиковым, постоянной же связи с Северной армией не было, так как она была совершенно изолирована от внешнего мира и эстонцы очень подозрительно относились ко всяким ее попыткам завязать сношения помимо их посредничества.

Вместе с указанными полковниками в Ревель выехал возвратившийся из Мемеля полковник Родзянко, что очень обрадовало ротмистра князя Ливена, так как полковник все время вмешивался в дело формирования русского отряда.

Несколько иначе положение сложилось в Латвии, где, с одной стороны, склонность латышского населения к большевизму мешала созданию у них значительной вооруженной силы, а с другой стороны, присутствие германских военных властей позволило, после отказа в помощи англичанами, ротмистру князю Ливену сформировать небольшой, но очень сплоченный русский отряд, содержание которого взяло на себя германское командование в Либаве[4].

Отряд этот состоял из эскадрона в 100 коней, пулеметной команды в 125 человек и роты в 250 штыков при 8 пулеметах и 2 орудиях. Отряд был вполне обеспечен оружием и военными припасами, а также отлично обмундирован в германскую форму, но с русскими погонами, петлицами и кокардами. Довольство было вполне достаточное, а содержание выдавалось, при всем готовом, офицеру 18 мар. и добровольцу 11 мар. в сутки.

Кроме того, создавшаяся тяжелая обстановка на Курляндском фронте дала возможность ротмистру князю Ливену получить согласие от всех властей, то есть от англичан, германцев и латышей, на увеличение своего отряда путем вербовки новых добровольцев из числа военнопленных в Германии.

Такого рода благоприятное положение надо было сейчас же использовать и тем самым увеличить борющиеся против большевиков добровольческие части. Если пока нельзя было говорить о создании армии, то необходимо было ограничиться формированием небольших отрядов, которые впоследствии могли легко быть объединены под общим русским командованием.

Князь Кропоткин вполне разделял мои взгляды на это дело, и потому мы быстро сговорились и наметили ближайшие действия, которые выразились следующими основными двумя задачами: 1) немедленно пополнить отряд князя Ливена до возможности большей численности, 2) начать переговоры с германским правительством о поддержке формирования русской добровольческой армии в Прибалтике.

В виду изложенного решения я отправился в германское военное командование и там заручился бумагами, на основании которых мне предоставлялось право при содействии Балтийского вербовочного бюро в Берлине (Werbebüro Baltenland) отправлять из Германии в Либаву транспорты русских военнопленных, выразивших желание поступить в отряд ротмистра князя Ливена.

После этого я повидался еще с англичанами, которые мне ничего нового не сообщили, но подтвердили, что они согласны на увеличение отряда князя Ливена и в данном случае никаких препятствий чинить не будут.

То же самое мне заявили и местные латышские власти.

На другой день, 6 февраля, я вместе с полковником фон дер Ховеном выехал обратно в Берлин».

По прибытии в Берлин ротмистр фон Розенберг о всем вышеизложенном положении в Прибалтийском крае сделал подробный доклад генералу Потоцкому.

Генерал Потоцкий после некоторых возражений согласился на пополнение отряда князя Ливена и, записав условия службы, сказал, что разошлет по лагерям предложение офицерам и солдатам поступить в отряд. В случае если таковые окажутся, генерал обещал известить ротмистра с тем, чтобы он отправил бы их по назначению в Либаву.

От переговоров с германским правительством по поводу формирования русской армии при их поддержке генерал категорически отказался, ссылаясь на то, что в этом отношении будет оказана широкая помощь «союзниками». Однако против начала таких переговоров на свой страх и риск ротмистром фон Розенбергом он ничего не имел, прибавив только, что он заранее уверен в их полной бесполезности.

Тогда ротмистр, пригласив своего прежнего сотрудника по Пскову ротмистра Гершельмана, приступил самостоятельно к переговорам с германцами.

Первые попытки в этом направлении среди германских военных, политических и дипломатических кругов положительного успеха не имели, но зато дали много надежд на будущее и подтвердили, что германцы сочувствуют высказанным планам и готовы приступить к совместной работе. Особенно ярко и искренно это было заметно у тех военных, которые открыто выражали свое глубокое сожаление в том, что переговоры с правыми русскими организациями не были начаты раньше, и видели в этом большую ошибку своих дипломатов. Они просили немного выждать, пока общее положение Германии несколько выяснится, а главное, определится то лицо, с которым можно будет приступить к серьезным переговорам.

Ввиду этого ротмистр временно решил прекратить переговоры и заняться организацией русской стороны, чтобы быть в любой момент совершенно готовым к активному выступлению как на военном, так и на дипломатическом поприще. А для этого надо было наметить определенную программу действий и подыскать соответствующих лиц.

В военном отношении вопрос разрешался быстро и просто: пока можно было ограничиться пополнением отряда ротмистра князя Ливена и созданием новых аналогичных ему отдельных отрядов, временно подчиненных в оперативном отношении германскому командованию.

В политическом же отношении дело обстояло много сложнее, так как нелегко было найти лицо, которое могло бы объединить pycские так называемые общественные круги, и потому ротмистр, после некоторого размышления, принужден был остановить свой выбор на сенаторе Туган-Барановском. Правда, последний еще в период формирования Либавского отряда выказал пагубную пассивность, но это можно было объяснить временной растерянностью и неумением ориентироваться в неожиданно сложившейся обстановке, которая требует самостоятельного решения. За него же были те аргументы, что он был членом Совета обороны и имел деньги от генерала графа Келлера для Северной армии, которые очень бы пригодились при начале работы, так как все мы были в тяжелом денежном положении.

Посещение ротмистром сенатора Туган-Барановского, однако, не дало ожидаемых результатов, потому что и в данном случае сенатор не мог, а может быть и не спешил, решить, куда ему следовало передать или применить имеющиеся у него деньги. Он сказал, что собирается на днях выехать