Тон его стал пренебрежительным и насмешливым.
– Я весь, с головы до пяток, влюбился в пару сияющих голубых глаз и головку со светлыми кудряшками.
– Что же случилось? – Мэгги изо всех сил старалась не обращать внимания на стрелу ревности, пронзившую ее, когда он признался, что любил свою первую жену. Ей не хотелось этого слышать, но Джеймс был очень замкнутым человеком, и нельзя было отказаться от возможности послушать его.
– Ничего особенного. – Джеймс пожал плечами, и Мэгги спиной ощутила это движение. – Конечно же, это не было настоящей любовью. Обычная подростковая влюбленность, которая, по прошествии нескольких недель, несомненно, проходит сама собой. Но она была в Бостоне, а я в Нью-Йорке, оба мы не настолько присмотрелись друг к другу, чтобы понять, кто мы такие на самом деле, а не в мечтах. Мы казались самим себе Ромео и Джульеттой. – Джеймс рассмеялся. – Господи, какими же наивными мы были! Мы сбежали с моего выпускного бала, рассчитывая прожить счастливо всю жизнь.
– Не сказала бы, что чересчур редкая надежда.
– Глазурь осыпалась с пряника в конце первой же недели. У нас не было абсолютно ничего общего.
– Как печально.
– Не трать свое сочувствие на это, – сухо сказал Джеймс. – Через два месяца мы были даже слишком счастливы, когда родители как должное приняли наш развод.
– Но не твои чувства были виноваты в ошибке, – настаивала Мэгги. – Это все твой возраст. Если бы ты был старше, то научился бы управлять своей влюбленностью. В конце концов простая общность интересов дает твердую гарантию в успешном браке.
– Я могу уверенно свидетельствовать об этом, – сказал он печально.
– Что это значит? – с любопытством спросила Мэгги.
– Я говорю о моем втором браке, – сказал он. – После фиаско с юношеской любовью я был очень осторожен, избегая эмоциональных порывов. Вместо этого я сосредоточился на карьере.
Пальцы его начали играть соском ее груди, и Мэгги закусила губу, чтобы не выдать себя. Больше, чем желание предаться с ним любви, она ощущала важность не прервать ход его мысли. Джеймс делился с ней своими интимнейшими подробностями о своем прошлом, чего раньше он не делал никогда.
– И вдруг мне стукнуло тридцать. Все мои друзья переженились, обзавелись семьями. Или развелись, оставив семьи, – добавил он цинично. – Только дело в том, что у всех кто-то был, пока я оставался предоставленным самому себе.
Мегги была удивлена его откровенностью. Во всяком случае, Джеймс всегда выглядел настолько самодовольным, что она не могла предположить, как он одинок.
– Ну вот я и решил жениться. Только на этот раз при выборе жены я хотел воспользоваться головой, а не сердцем. Я был уверен, что вступление в брак с женщиной одинаковых со мной эстетических взглядов, одинакового социального и экономического положения и одной религии станет гарантией успешного союза.
– Я полагаю, что единство происхождения не породило удовлетворенности? – спросила Мэгги.
– Нет, – согласился он. – Оно породило скуку. Поверь мне, я был так счастлив, когда она сбежала со своим инструктором по йоге, что сам бы с радостью купил ей билет на самолет.
– Она бросила тебя? Ради инструктора по йоге? – Мэгги повернулась в его объятиях и пристально посмотрела на него. В его слова трудно было поверить.
– Да, это был очень благотворный опыт, точно, – рассмеялся Джеймс. – Он был коротышка и лысый, но что касается Деборы, то для нее с ним не сравнились бы ни рыцарь Ланцелот, ни Прекрасный Принц.
– Ох! – Мэгги все еще не верила, что какая-то женщина, находясь в своем уме, могла бы предпочесть Джеймсу другого мужчину, тем более лысого коротышку.
– Дорогая Мэгги, – Джеймс легко поцеловал кончик ее носа, – ты так добра ко мне.
– Ты не так плох для меня. – Она крепче прижалась к нему.
– Ты должна знать себе цену. Для такой умной, разбирающейся во всем женщины, ты недостаточно уверена в себе.
– Поосторожнее. – Мэгги с усилием бросила эту реплику. – Ты меня перехвалил. – Она не хотела, чтобы Джеймс продолжал рассуждать на эту тему. Если бы он продолжил, это могло бы напомнить ему, что ее избыточный вес был достаточным основанием для того, чтобы лишиться уверенности в себе. А конечно же, ей не хотелось, чтобы он припомнил ее толстушкой.
– Нет, моя Мэгги. Ты… – Он смолк, когда в тихой комнате раздался телефонный звонок.
– Кто бы это мог быть? – Она свирепо посмотрела на аппарат. – Никто же не знает, что мы здесь.
– В офисе знают. Я позвонил после того, как заказал комнату, и оставил номер.
– Но это же… – Мэгги пристально посмотрела на часы, делая в уме вычисления, – …одиннадцать тридцать по нью-йоркскому времени.
– Город не спит никогда. Так вот прямо и говорят по телевизору. – Джеймс неохотно поднялся, так как телефон продолжал звонить.
Мэгги смотрела на него, восхищаясь линиями его тела, пока он шел к телефону, и уже не ощущала своего собственного тела. Его фигура обрисовывалась мягким мерцанием огня. Он был образцом мужской красоты и грации.
Даже лежа у камина, без Джеймса, она почувствовала холод. Помимо всего прочего, если она останется здесь, это будет похоже на то, что она ждет от него новых любовных ласк. Но даже если ей и было нужно большего, Мэгги не хотелось, чтобы он знал об этом. У нее было такое чувство, будто Джеймс точно рассчитал, как она будет вести себя, когда он ее оставит. Джеймс был очень проницателен. Она неуверенно глядела на его широкую спину.
Самое лучшее для нее сейчас – это вести себя как можно естественнее, решила она. Неохотно поднявшись, она подхватила с кровати халат и направилась в ванную. Она включила душ и шагнула под теплые брызги. Струи массировали ее усталые мышцы. Она закрыла от наслаждения глаза. И вдруг вскрикнула, увидев, что рядом оказался Джеймс.
– Джеймс?
– Ты ждала кого-то еще? – Он потянулся за мылом, которое лежало рядом с ней.
– Никогда не подглядывай, когда женщина стоит под душем, – отругала она его. – Ты меня страшно напугал. Помнишь тот старый фильм, где какой-то чудак убивает женщину под душем?
– Но у меня нет оружия. Видишь? – Он развел руками.
«Его руки сами по себе уже оружие», – подумала она в смятении. Стоит ему лишь коснуться ее, и она готова согласиться на все.
– Не будь такой раздражительной. – Он ступил на керамическое покрытие и прижал ее к себе.
Мэгги ослабла в его объятиях, в то время как струи душа массировали ее кожу.
Джеймс, намылив руки, стал мягко тереть мылом ее тело.
Она передернула плечами, когда его руки достигли ее грудей и охватили их.
– Это из офиса. – Он легко растирал ладонями отвердевшие соски.