- Ламия, - словно грязное ругательство процедила она. - Как же я их ненавижу…
В самом деле, к остановившейся на пологом бугре парочке по степи во весь опор неслась именно ламия, как в родном Тэлль мире называют демонов искушения. Правда, непредвзятый наблюдатель всё же отметил бы грациозность стремительного, больше похожего на полёт бега обитательницы этого мира. Представьте себе тело грациозной косули серо-шоколадного цвета с по-заячьи изящным хвостиком. Только, в том месте, где у обычного животного произрастает шея и всё к ней причитающееся, имелся торс девицы лет эдак семнадцати. С уже вполне наметившейся вызывающей женственностью. Но всё же, намётанный глаз эльфки уловил некую еле заметную, не до конца исчезшую угловатость форм, столь присущую подросткам.
Длинные волосы этой стервы, как не раздумывая в сердцах её назвала Тэлль, развевались на ветру ярко-зелёным пламенем. Из них иной раз мелькали вполне по-эльфийски заострённые ушки. И если бы не светящиеся задорными алыми огоньками глаза, ламию вполне можно было бы принять за красивую причуду богов…
- О, лорд изволили прибыть! - с ходу заверещала легконогая бесовка ещё у подножия холма.
Она не мешкая понеслась верх, вздымая из-под копытец облачка пыли, и узревшая имеющееся у ламии копьецо Тэлль настороженно погладила рукоять кинжала. Однако заявившаяся бестия ничуть не проявила нехороших намерений. Мало того, эта нахалка полезла к волшебнику обниматься - и одновременно таскать за уши.
- А ведь обещал, обещал присутствовать на обряде моего посвящение во взрослые, - ворковала паразитка, ухитряясь терзать лорда за ухо и одновременно ласкать так откровенно и нескромно, что эльфка неожиданно для себя почувствовала укол ревности.
- Не получилось, малышка, там закрутилось весьма лихо. Но я всё-таки извернулся и даже отомстил обидчикам, - Валлентайн в шутку отбивался, однако и на его лице неожиданно расцвела мягкая улыбка.
- Ага, удалось всё-таки? - прибывшая заплясала на месте, завертелась от радости. - Что ж, это пожалуй, хорошая новость.
Она демонстративно надула губки и чуть-чуть, в меру отстранилась.
- И всё же, я на тебя сержусь, - ламия капризно шлёпнула волшебника по груди, и голос её непостижимым пассажем контральто скользнул от оскорблённой невинности к бархатным вкрадчивым ноткам. - Впрочем…
Взгляд её огненных глаз пренебрежительно мазнул по скромно замершей в сторонке Тэлль.
- Если разрешишь ту мерзкую эльфку выпотрошить, то возможно, я и прощу, - ламия с разительным контрастом к её словам мягко улыбнулась и просяще заглянула в глаза волшебнику, не забывая нежно обнимать его.
Валлентайн легонько взъерошил её пышную ярко-зелёную гриву, пахнущую свежим ветром и чем-то тонким, будоражащим.
- Исключено, сестра. К тому же, она тоже воительница, и куда опытнее тебя…
- Уши на ходу обрежу, - подумав, пообещала Тэлль.
Однако ламия мигом отклеилась от волшебника. Кончик копья, непостижимым образом оказавшегося в её девичьих руках, недвусмысленно заплясал у эльфки перед глазами. "Ого! Да эта бестия и впрямь вышколена на совесть!" - а Тэлль уже заученно скользила из седла по другую сторону от своего почуявшего добрую потасовку и потому заплясавшего на месте коня. Если против этакой решительной девахи с копьём оказаться только лишь с кинжалом в ладони, то уж лучше на своих двоих - и эльфка, хладнокровно прикрывшись телом косящего глазом жеребца, уже на полном серьёзе прикидывала, где же у этой выдры с зелёными патлами самое уязвимое место.
Словно атакующая змея в броске, она дважды попыталась стремительным выпадом достать соперницу - из-под брюха коня и под прикрытием его шеи. Однако ламия выяснилась неожиданно ловкой, увёртливой. Да и четыре ноги всё же не две - а копьё порхало в её руках стремительной ласточкой…
- Отставить! - рявкнул Валлентайн, сообразив, что девахи разошлись не на шутку. - Ариэла, это Тэлль. Тэлль, это Ариэла.
И то сказать, в красоте и изяществе обе расы вполне могли бы посоперничать. А скорее всего именно потому, к слову сказать, на дух друг дружку и не переносили. Если эльфы весьма непритязательно и, стоит признать, небезосновательно относили ламий к демонам искушения - то последние платили перворождённым тем же самым. И в свою очередь считали демонами с того света. Жалкой пародией на людей, и вообще, и в частности.
- А теперь быстро - познакомились, обнялись-расцеловались и вообще помирились, - чуть более спокойно велел он с высоты седла.
Ламия оказалась более покладистой. Приплясывая от возбуждения и задорно вертя хвостиком, она мгновенно убрала прочь так и не испившее эльфийской крови копьё. И даже привычной рукой закрепила его в походном положении - на талии девичьей и косульей имелись тонкие поясные ремни с пришитыми к ним кожаной тесьмой креплениями. А потом и ладошки продемонстрировала в знак добрых намерений.
- Я послушная девочка, - улыбнулась она бесхитростно.
Тэлль некоторое время недоверчиво присматривалась к ненавистной представительнице исконно враждебного рода-племени. Кинжал ласточкой порхал и кружился в ловких пальцах эльфки - словно ни на что не решаясь - а затем всё же нырнул в ножны. А ладони пришлось поднимать в таком же извечном жесте мира с таким трудом, будто на них навесили каменные гири. Нет, ну это надо же! Замириться с эдакой бестией? И ведь придётся даже обняться…
- Эй, ты чего меня лапаешь? - из последних сил она всё-таки вырвала себя из-под власти этого чарующего и зовущего обаяния.
Если "Справочник разумных рас" древнего эльфийского философа и учёного Эльтерруса Иара не врёт (а он таки не врёт), то у ламий рождались исключительно девочки. И каждая обладала сносящим любую преграду обаянием. Женственным искушением, противиться которому могли бы только боги. И то, кто их, бессмертных, знает… Оттого эти смазливые бестии пробавлялись тем, что служили одновременно мечтой и проклятием всех рас.
- Должна же я проверить, на кого мой лорд положил глаз, - мягко улыбнулась Ариэла, но всё же её ладонь нехотя переползла чуть выше и вернулась на талию.
Однако не успела эльфка возмутиться или хотя бы пискнуть в ответ на такое хамское замечание, как ламия поймала горящими глазами её взор. А затем легко, словно играючись или не заметив, растворила Тэлль в себе…
- Дура ты, - буркнула Ариэла беззлобно. - Ничего у меня с ним не было. И не могло быть.
Под копыта всё так же неспешно уплывала покрытая мягкой пылью просёлочная дорога, и Тэлль вдруг поймала себя на ощущении, что чувствует себя словно в родном мире. Те же кусты и холмы по обочинам, те же дубравы и рощи - словно в тех местах, где заповедные эльфийские леса переходят в облюбованные людьми лесостепи. И то же небо над головой, и те же облака. С той лишь разницей, что в полусотне шагов впереди на полусонном гнедом коне ехал чернокнижник, а рядом мягко и изящно словно плыла… хм-м, самая обычная ламия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});