Читать интересную книгу Роковой оберег Марины Цветаевой - Мария Спасская

Я повесила трубку и призадумалась. Вот оно что! Марьянина подруга, приехавшая к нам погостить и присмотреть себе коттедж пошикарнее, бедна как церковная мышь! Богатый муж указал ей на дверь, оставив с носом. Получается, что у Вероники есть мотив — заполучить в мужья Андрея и прибрать к рукам Марьянино наследство. Значит, Клавдия — всего лишь разменная пешка в руках опытной гроссмейстерши, и совершенно точно домработница говорит правду, а Вероника врет. В ночь убийства крестная Юрика не гуляла с собакой, а занималась чем то другим, и, вероятнее всего, пропавший брегет находится у нее. И косвенным доказательством Вероникиной вины является то, что Бося могла простыть только в одном случае — если бегала по улице без комбинезона. В одежде собака гуляет каждый день, чувствует себя комфортно и простудой не страдает. Если собачка сбежала, как уверяет Ольга Владимировна, комбинезон само собой остался дома, и раздетая стриженая Боська подхватила простуду. Ну и как доказать, что Вероника не имеет алиби на момент убийства? Конечно же, поговорить с продавщицей Тамарой. Не допив чай, я накинула куртку, сунула ноги в сапоги и в поисках доказательств своей правоты вышла из квартиры, намереваясь отправиться в круглосуточный магазин. Вышла и застыла в недоумении на лестничной клетке, ибо почувствовала стойкий запах ландыша, любимого цветка Марьяны. Ранней весной, когда эти цветы появлялись на полянках в Банном лесу, отчим собирал каждый день по небольшому пушистому букетику и проносил маме в дар. Андрея не смущало, что ландыши занесены в Красную книгу, впрочем, как и Марьяну, охотно принимавшую подношения. Откуда же теперь, среди зимы, у дверей квартиры бабушки взялся запах ландыша? Боясь признаться, что ответ мне хорошо известен, я бегом спустилась вниз по лестнице, стараясь не смотреть по сторонам и больше всего опасаясь увидеть фигуру в черном. Добравшись до машины, я почувствовала себя в безопасности, завела мотор и поехала в круглосуточный магазин.

Продавщица, не оправдавшая ожиданий Алика относительно водки, подтвердила мою догадку.

— Как же, помню женщину с собачкой, — подхватила она, стоило мне только заикнуться про ту ночь. — Без пятнадцати три она пришла, я по кассе посмотрела, когда чек на сигареты пробивала. Замерзшая такая. Собаку все грела за пазухой.

— А саму собаку вы видели? Мордочку? Или хвост?

— Нет, собаки не видела. Наверное, маленькое животное сильно замерзло, и хозяйка грела ее своим теплом. Только одежка виднелась.

Поблагодарив разговорчивую женщину, я вернулась в машину и поехала домой, по дороге рассуждая, что мой поход в магазин особой ясности в дело не внес, но и не перечеркнул мои догадки. Ведь саму собаку продавщица не видела! Запах ландыша почти выветрился, и это тоже меня немного успокоило. Дождавшись утра, я отправилась к старшему следователю Чавчавадзе, чтобы поделиться своими соображениями. Но Гия Соломонович оказался занят — он допрашивал задержанную по подозрению в убийстве Клавдию Шаховскую. Кто то из жителей города опознал по описанию загадочной женщины в сиреневой дубленке первую бывшую жену Андрея Сергеевича, и оперативники нагрянули к ней с обыском. У Клавдии нашли ту самую дубленку, помпон от которой был извлечен из руки убитой и приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, а также роскошное портмоне с кредитными карточками, принадлежащими Веронике Полянски, от которых мало что осталось. В ответ на вопросы следователя Клавдия лишь плакала и повторяла, что ничего не помнит, проснулась во флигеле дома бывшего мужа, вышла в коридор и нашла у двери портмоне. Грешна, не сдержалась, кошелечек прикарманила и, чтобы деньги не отняли, на первой же электричке вернулась в Москву. Но Чавчавадзе ей не верил, требуя признаться в совершении убийства. Все это рассказал мне следователь Лизяев, принявший меня вместо своего московского коллеги в кабинете оперативников.

— Женя, вы ничего не путаете? — протянул Валерий Львович, выслушав, в свою очередь, рассказ о моих подозрениях относительно крестной Юрика. — Вы точно знаете, что гражданка Полянски в настоящий момент лишена средств к существованию, хотя и выдает себя за состоятельную особу?

— Можете позвонить ее мужу, — предложила я, слегка уязвленная недоверием следователя. — Возможно, она и есть та, кого мы ищем, — добавила я для большей убедительности. — Если бы вы слышали, как ловко Вероника отвергла обвинение в свой адрес, повернув его против домработницы, вы бы поняли, что она за штучка.

Следователь Лизяев с сомнением покосился на меня и сдержанно предложил:

— Давайте ка, Женя, не будем пороть горячку, а освежим в памяти показания свидетелей.

— Свидетелей? — удивилась я. — Разве их было много?

— Помимо продавщицы Грызловой и Алексея Кочетова, видевшего подругу вашей матушки в магазине, имеется еще один человек, который готов подтвердить, что Вероника Николаевна гуляла с собакой, — почесал лоб следователь. — Обождите минуту, я принесу дело.

Лизяев ушел и вернулся с тонкой папкой, открыв которую, разложил на столе бумаги.

— Итак, мы видим показания сотрудницы круглосуточного магазина Тамары Фоминичны Грызловой, Алексея Леонидовича Кочетова, а также гражданки Веденеевой Кристины Павловны, массажистки из городской поликлиники.

— И что вам рассказала Кристина Павловна?

— Да вот, пожалуйста, — протянул мне следователь несколько скрепленных между собой листков, — ознакомьтесь с ее показаниями сами.

Просмотрев листы, я пришла к выводу, что свидетельница чего то недоговаривает. Или, наоборот, придумывает лишнее. Как то уж слишком удачно для Вероники все складывалось. Массажистка проживает через два квартала от дома отчима, и в ночь убийства возвращалась из гостей. После работы Веденеева заглянула к своей школьной подруге, что та безоговорочно подтверждает, и промассировала ей воротниковую зону и ноги. После этого засиделась за чаем и в начале третьего отправилась домой. Веденеева шла по освещенной фонарями пешеходной дорожке, когда навстречу ей попалась трясущаяся от холода женщина, в которой при опознании по фото она узнала Веронику Полянски. Вероника вела на поводке крохотного йоркширского терьера в красном комбинезоне. Домой Кристина пришла в половине третьего ночи, из чего делает вывод, что женщину с собакой видела в самом начале третьего. Показания массажистки в корне рушили мои построения, но я не собиралась так легко отступать.

— Отлично, поеду, сама побеседую с Кристиной Павловной, — отозвалась я, возвращая бумаги Лизяеву. — Хочется задать ей парочку вопросов.

— Потом расскажете, как съездили? — игриво улыбнулся следователь, теребя усы.

— Обязательно, — скупо кивнула я, ибо мне было не до смеха.

Покинув кабинет, я устремилась в поликлинику. Массажистка Веденеева была на рабочем месте. В очереди передо мной сидели моложавого вида старушка и бодрый старичок, весьма своеобразно кокетничающие друг с другом.

— Черт те что, — говорил кавалер, — только привыкнешь к одним рукам, обязательно переведут к другому массажисту.

— И не говорите, — подхватила дама. — Кристина хорошо массирует проблемные зоны, а Алла халтурит. Я еле дождалась возвращения Кристиночки и снова попросилась к ней.

— Я тоже предпочел перевестись обратно, — откликнулся кавалер. И с интересом осведомился: — Вам помогают мази на барсучьем жире?

— Я больше люблю медвежий, — смутилась дама.

— Сегодня идете на лечебную физкультуру? — не унимался сосед засмущавшейся.

— Само собой, я никогда не пропускаю занятий, — откликнулась та.

— Вот там и встретимся, — многообещающе улыбнулся старичок, — а после сходим в одну лавчонку, там очень дешево продают прополис.

Из кабинета вышла раскрасневшаяся пациентка, только что испытавшая на себе живительный массаж Веденеевой, и старушка, прервав беседу, устремилась к Кристине. Лишившись собеседницы, ее знакомый раскрыл газету и углубился в чтение. Дождавшись, когда старичок отправится в кабинет на место приятельницы и тоже получит свою порцию разминаний и поглаживаний и, поблагодарив массажистку, двинется восвояси, я вошла к Веденеевой и прикрыла за собой дверь.

* * *

— Раздевайтесь за ширмой и ложитесь на кушетку, — распорядилась маленькая квадратная женщина в белом халате, что то пишущая за заваленным карточками столом. — Как фамилия? — вскинув голову, осведомилась она.

— Кристина Павловна, я не пациентка, я к вам по личному делу, — начала я.

Но не успела договорить, как распахнулась дверь и в кабинет стремительно влетела высокая худая блондинка, белый халат которой свидетельствовал о принадлежности к сотрудникам поликлиники.

— Кристинка, Смирнова сказала, ты на курсы повышения квалификации ездила? — возбужденно проговорила она.