Подойдя ближе, я попыталась расширить трещинку, чтоб хоть одним глазком заглянуть туда, откуда лился свет. Пришлось попотеть. Обломав все ногти, расцарапав руки в кровь, я смогла расширить трещинку лишь на пару миллиметров. И как же тута добраться?
Руки ныли, голова раскалывалась, а я так и ничего не добилась. Мне не оставалось ничего другого, как расплакаться, облокотившись на стену. Мне так жутко захотелось туда.
Наверно, поэтому я не сразу поняла, что происходит и куда я падаю. Стена позади меня исчезла и вот я лежу на спине, а надо мной светят два солнца. Вокруг поют птицы, летают бабочки. Оглядевшись вокруг, стало ясно, что я в лесу. И лес этот мне знаком!
Я встала и побежала по тропинке. Там, за поворотом я точно знала, что увижу дом. Мой дом! Дом, где я родилась и выросла в первую жизнь.
Выбежав из леса, я увидела его. Вот он какой был! Небольшой, но для семьи хватало места. Возле крыльца играла девочка лет семи. И играла она с лесными зверями. Белки, зайцы, даже волчата - все крутились вокруг нее и пытались подлезть под руку девочки, чтоб и их приласкали. Девочка посмотрела на меня. Белокурые волосы, фиолетовые глаза. Это же я!
Женщина вышла на крыльцо дома. Мама... Я запомнила ее именно такой. В цветном фартуке, заляпанным мукой. Мама любила печь пироги. Ее голова была покрыта косынкой, из-под которой постоянно выбивалась непослушная прядь русых волос. Глаза карие и полные доброты, смотрели на меня маленькую с огромной любовью.
- Пойдем в дом, Лия. Твой любимый пирог с ягодами уже давно готов. Отец тоже скоро будет, - позвала женщина.
- Я сейчас, мамочка. Лишь скажу своим друзьям до свидания.
Пока девочка прощалась с друзьями, пришел отец. Это последние воспоминания, когда я видела их живыми - отца и мать. Мой отец был смотрителем леса. Мы и жили в Ренийском лесу, далеко от всех. К нам никто никогда не приходил в гости, да и так не заходил. Отец два раза в месяц сам ездил на рынок в ближайший город.
Девочка пошла, проводить друзей до лесной опушки. В это время на дом напали...
Перед глазами стояла уже другая картинка. Дом, объятый пламенем, предсмертный крик матери. Она пыталась выбраться, но так и не смогла. И человек, стоящий недалеко от дома. Нет, это не человек, это он - Архидемон.
- Я все равно найду вашу дочь. Ведьме от меня не спрятаться!!! - он соял и смотрел на горящий дом и людей в нем.
Он не нашел меня тогда чудом. Сам Арай защитил меня, укрыл от глаз этого страшного существа. Я стояла на краю опушки и смотрела на догорающий дом. Кричать не было сил, слезы текли по щекам, не останавливаясь.
Я в семь лет осталась сиротой. Без дома, без еды, без родителей.
Но и здесь Арай не оставил свое дитя. Меня пригрела семья медведей. Я с малых лет умела разговаривать с любыми существами. До семнадцати лет я жила у них. Кормил меня лес, еды хватало. Звери, птицы, насекомые стали моей семьей, а еще голос. Голос Арая, который рассказывал о мире, о существах, населяющих его, о войне, что идет уже очень долго и о том, что скоро за мной придут люди. Я должна буду помочь им. Передать слова Арая. Война должна закончиться, сам мир не желает этой войны.
Голос Арая также учил меня пользоваться своей силой. Я владела всеми стихиями и могла использовать неограниченный запас магической энергии самого Арая. Моя сила была в желании сделать что-либо, а не в заклинаниях и заклятиях. Вот почему во второй жизни я не смогла овладеть своей силой.
Мне исполнилось семнадцать и за мной пришли люди, как и сказал Арай.
Это были первые чужие люди, которых я увидела. Я их боялась. Не знала, что от них ожидать, но Арай меня успокоил, сказал, что всегда будет со мной, и я пошла с ними.
Людей было четверо. Один из них представился королем Сирантира, а трое других его придворными магами-телохранителями. На мой взгляд, для короля он был слишком молод. Позже они сказали, что отец нынешнего короля погиб на поле боя. А ведут они меня к драконам. Надо же, к самим драконам! Арай столько о них рассказывал. Это были его первые дети. Но ни один из его детей не мог слышать голос мира, как я. Зато, они могли видеть будущее, поэтому они меня и нашли. Я - ключевая фигура их будущего.
Пока мы добирались до драконов, король оказывал мне знаки внимания. Наверно, он ко мне был не равнодушен. А когда путь наш заканчивался, он предложил стать его невестой. К тому моменту он мне был очень симпатичен и я не смогла ему отказать.
Встреча с драконами меня разочаровала. Я ожидала увидеть их в истинном, прекрасном облике, а не во второй ипостаси. Арай рассказывал, какие они - настоящие. Что они могут летать среди звезд и творить потрясающей красоты явления природы. Когда в воздухе парят несколько драконов, след от их радужных крыльев оставляет на небе радуги, а в темном небе - разноцветное сияние. Это должно быть прекрасно.
А самое ужасное, что дракон, представившийся Наместником, сказал, что нам с королем Орнеллом Первым никогда не быть вместе. Так это было больно и обидно. А самое обидное, что дракон разговаривал с Араем, но при этом я была в каком-то трансе и ни слова не знаю из их разговора.
Через два дня мы отправились на нашу "главную битву", как сказал дракон. Они бы еще раньше отправились, но решили дать мне время прийти в себя от пережитых впечатлений.
Меня вымыли, одели в новую удобную одежду. Костюм боевого мага мне несказанно шел, я и не знала, что бывают настолько удобные вещи. А плащ глубокого синего цвета меня завораживал. Одежду мне специально такую дали, чтоб никто из вражеских агентов не смог меня сразу вычислить.
Мы отправились в путь. Не телепортами, а пешком! Вернее, верхом.
Нас было много по моим меркам и мало по меркам дракона. Ситриналлион, главнокомандующий соединенной армией, прибыл перед отбытием телепортом и повел наше войско. Он был сказочно красив. Как и рассказывал Арай про эльфов, так и оказалось. Его нечеловеческая красота меня завораживала. Его длинные белые волосы, напоминающие снег зимой и переливающиеся на солнце, заплетены были в косу. О красоте лица можно сложить не одну балладу, а о силе и подавно. Меч для него был продолжением его руки и, разминаясь с ним, он казалось, не уворачивался и нападал, а кружился в танце.
Смотря на меня, он улыбался самой неотразимой своей улыбкой и по-отечески меня обнимал. Эльфы любят жизнь, они любят ее во всех растениях, животных, птицах, насекомых, но почему-то не жалуют других представителей мира, называя их варварами. Но война нас всех примирила. Во мне же Ситриналлион видел жизнь самого мира и не мог на меня реагировать иначе. Он обожал Арай. А я была его частью, его голосом, его силой.