Но тут мне стало не до пчел – меня резко дернули вниз, вновь утаскивая под воду. Несколько темных, гибких щупалец оплели мое тело. Танталовый штык, будто острый клюв, впивался в них, выбивая фонтанчики крови. Из уроков зоологии я знал, что она голубая, но сейчас мутная грязная вода полностью скрадывала цвет.
Пресноводный хищник пришел в ярость от боли, на миг разжимая щупальца. Свободен! Скорее вверх, к свежему воздуху!
Вынырнув, торопливо огляделся по сторонам. Ближайший ко мне берег – тот самый крутой откос, с которого я свалился. Нет, здесь не выбраться. Да и пчелы еще продолжали кружить над розами. Значит, нужно забирать левее. Там есть пологая песчаная отмель.
Я поплыл к берегу так быстро, как только мог. За спиной бурлила вода – хозяин пруда догонял меня, явно не собираясь так просто расставаться с добычей.
Возле самого берега, на мелководье, густо разрослись водоросли. Надеюсь, не ядовитые. Но выбора нет – придется рискнуть.
Темная туша пресноводного хищника затормозила в сажени от меня. Дальше ему мелковато, чтобы плыть. А я могу встать и пойти.
В мою сторону устремилось щупальце в надежде оплести лодыжку, но промахнулось и разочарованно уползло прочь.
Я поковылял к берегу, увязая ступнями в песчаном дне и путаясь мысками сапог в водорослях. Те вели себя смирно, за голень не хватали, кислотой не жгли. Вот молодцы. Хорошо бы вся растительность Москвы была такой же безобидной…
Я благополучно выбрался на берег и… застыл как вкопанный. А Лёнька-то где?!
Когда прыгали через розы, он сидел у меня на голове, крепко вцепившись в волосы. Потом, когда летели с откоса, осьминожка распластался на моей груди. Вон красные следы от его присосок на коже до сих пор.
Следы есть, а Лёньки нет…
Я посмотрел на мутную воду пруда. Он там. Я чувствую его. Головоногий телепат нахлебался воды, потерял сознание, но еще жив. Пока жив. В отличие от своего хищного пресноводного собрата, Лёнька – осьминог сухопутный. Под водой дышать не умеет…
А, пропади оно все пропадом! Я саданул с досады штыком по ближайшему безобидному сорняку, выдрал его с корнем и в сердцах бросил в пруд. А потом разбежался и прыгнул следом, пытаясь понять, где именно находится мой восьминогий напарник.
Ментальная связь, которая все еще сохранялась между нами, подсказала – он далеко, вернее, глубоко, на самом дне. Зато его хищный пресноводный собрат намного ближе – почти рядом со мной. Нет чтобы наоборот…
На этот раз я атаковал первым. Набрал побольше воздуха и нырнул. Черт, вода мутная, не видно ни хрена. Хотя вот они, светящиеся глаза-блюдца. И щупальца тоже тут. Я проскользнул мимо них, отмахиваясь штыком, и сделал рывок вперед – к туше с глазами. Ударил прямо по белой плошке с черным вертикальным разрезом зрачка.
Тантал вошел точно в центр глазного яблока и проник глубже – в уродливую башку мутанта. Белая плошка погасла, вспучилась противной слизью пополам с мутной кровью.
Осьминог забился так, что едва не выдернул у меня из рук мое единственное оружие. Но я успел рвануть штык на себя.
Пресноводный хищник выстрелил облаком непроглядного мрака и быстро исчез в глубине пруда. Видно, понял, что такая добыча ему не по зубам.
Я всплыл, жадно отдышался. А потом вновь нырнул, прислушиваясь к себе. Вернее, к той едва уловимой ментальной ниточке, которая крепко-накрепко связала нас с Лёнькой.
Возле дна обнаружилось довольно сильное течение. Водоем оказался проточным. Похоже, он соединяется с рекой подземным ручьем. Именно так головоногий хищник и попал в пруд. И рыба наверняка сюда заплывает из реки.
Так и есть. Леньку течением затянуло под корягу, а к нему присматривалась какая-то уродливая хищница. Сом или щука, хрен поймешь. В мутной воде я разглядел лишь вытянутый силуэт с плавниками. И зубами. Вернее, торчащими вперед клыками. Прямо не рыба, а саблезуб какой-то. К счастью, размеры водяного хищника оказались невелики. И со мной он связываться не захотел. В момент прыснул в сторону, только облачко придонного ила взметнулось.
Я подхватил Лёньку в руку и поплыл вверх. Скорее на берег. Хватит с меня на сегодня купания. Да и на завтра тоже.
Выбрался на сушу и постарался привести осьминожку в чувство. Для начала хорошо бы вылить у него из легких воду. Только где они, те легкие? В башке? У осьминога тела-то нет.
Решил не мудрить. Ухватил его за щупальца, перевернул головой вниз и начал трясти, поглядывая на клюв: польется вода или нет.
Вода не полилась, зато в моей голове прозвучал знакомый ехидный голосок:
«Тебе заняться нечем? Так найди себе грушу и тряси ее».
– Живой! – Я и сам не ожидал, что так обрадуюсь. Привык к нему, что ли?..
«С чего бы привыкать? Мы знакомы меньше суток, – он, конечно же, не мог промолчать. – А где пчелы?»
– Улетели. Пока мы в пруду барахтались.
«И что? Долго барахтались?»
– Прилично.
Я не стал рассказывать о подводном бое. Но воспоминания были еще свежи в моей памяти, и Лёнька без труда прочитал их.
«Значит, нырнул за мной», – со странной интонацией произнес бывший кио.
– Нырнул.
«Ну и дурак, – почему-то развеселился он. – Кстати, ты опять говоришь вслух».
«Забыл», – я постарался молча подумать.
«Ну естественно. У тебя же не память, а решето».
«Кто бы говорил, – парировал я. – Ладно, чего сидеть. Пора выбираться отсюда».
«Легко сказать… – Осьминожка привычно забрался по моей спине на плечо и завертел башкой по сторонам, осматриваясь. – Ты, когда убегал от пчел, ломился вперед, не разбирая пути…»
«И что?» – не понял я.
«Много веток поломал. А это плохо. Туда посмотри», – щупальце указало на растущие в сажени от берега папоротники с коричневыми странноватыми цветками, напоминающими маленькие керамические кувшинчики.
Вообще, похожие папоротники мы встречали по дороге, когда шли к пчелиной полянке. И незнакомка очень старательно обходила их стороной…
«Это какая-то хрень, да?» – догадаться было несложно.
«Их прозвали зелеными. Они вроде как охраняют Екатерининский Сад от вторжения чужаков. Стоит сломать ветку или, не дай Бог, попытаться срубить дерево, как зеленые… хм… оживают, что ли. Их корни вылезают из земли, превращаясь в подобие ножек. Листья твердеют и режут не хуже бритвы. А коричневый кувшинчик заменяет зрение и слух. Зеленые преследуют нарушителя, пока не уничтожат. Или пока он не покинет пределы сада… хотя это редко кому удается. Вообще, Екатерининский Сад – замкнутая экосистема…»
«Сейчас не время умничать, – перебил я. – Хватит забрасывать меня незнакомыми словами. Лучше скажи, чего это они там выстроились, как на параде?»
«Они преследуют тебя».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});