Его видения, казалось, принимали все более и более определенные формы. Он видел себя идущим обратно по проложенным следам и возвращающимся в старую лачугу. Он был один. Окно было широко раскрыто, но дверь была наглухо забита, как в тот день, когда оба его товарища и он сам впервые открыли ее.
Он приближался к ней осторожно. Когда подходил к окошку, услышал шум внутри лачуги… странный шум, как будто лязг костей.
Шаг за шагом он продвигался ближе и вот заглянул. Ужасное зрелище, которое представилось ему, приковало его к месту! Два громадных скелета бились в смертной схватке. Он слышал лязг ударявшихся друг о друга костей: «клик, клик, клик». Видел, как между костями их пальцев сверкали лезвия их ножей, и понял, что они бились за обладание предметом, который лежал на столе. Они уже почти настигали его, то один, то другой, попеременно, и все-таки ни один, ни другой не мог овладеть им.
Лязг костей становился все сильней, бой ожесточеннее. Ножи поднимались и опускались, не зная отдыха. И вдруг наступил момент, когда один из скелетов откинулся назад и тяжело рухнул на пол.
Скелет-победитель зашатался на своих берцовых костях и, с трудом удерживая равновесие, качаясь из стороны в сторону, добрался до стола и схватил своими костями таинственный предмет.
Спотыкаясь, он сделал несколько шагов, прислонился к стене лачуги, победным жестом высоко подняв в воздух этот предмет, и тут Род увидел, что то был свиток из березовой коры.
В этот момент в костре потухла головешка с таким треском, что он казался выстрелом из небольшого револьвера. Род вскочил, точно вскинутый пружиной, широко раскрыв глаза и дрожа всем телом.
Какой страшный сон! Он подобрал под себя затекшие ноги, поправил огонь, не выпуская из рук ружья. Да, действительно, страшный сон! Он оглянулся вокруг себя: ночь и утесы – его тюрьма, но воспоминание о жутком сне не оставляло его. И он не переставал повторять:
– Какой страшный сон! Страшный… да, страшный.
Когда успокоился его взволнованный мозг, он опять остановился у костра и смотрел в пламя, которое снова весело разгоралось. Тепло и свет огня приободрили его. Он заметил, что весь был покрыт потом. Снял свою каскетку, провел рукою по волосам, погладил лоб – все было влажно.
Затем, уже более хладнокровно, стал восстанавливать в памяти отдельные моменты своих сновидений.
Они появлялись перед ним не один за другим, как это бывает обыкновенно. Нет, тут сразу, с внезапностью ружейного выстрела, встал перед его глазами свиток из березовой коры, который один из скелетов держал в своей костлявой руке. И почти в тот же миг появилось другое воспоминание. Когда его спутники и он зарывали оба скелета, один из них действительно держал в руке кусок березовой коры.
Так не хранит ли этот берестяной свиток тайну потерянного рудника? Не бились ли эти люди и не нашли ли они свою смерть, стараясь завладеть именно этим свитком, а не мешочком из оленьей кожи?
Родерик в одно мгновение забыл и свое одиночество и свой нервный страх. Он думал только о «ключе» к этой тайне, который так неожиданно вручил ему сон. Ваби и Мукоки видели, как и он, березовую кору в руках скелета. Но и они точно так же не обратили на нее внимания. Все думали, что это просто какая-нибудь стружка, которую во время схватки судорожно сжала рука одного из бойцов, когда они, вцепившись друг в друга, катались по земле.
Род вспомнил теперь, что в лачуге не было больше коры. Между тем, если бы эти люди запаслись березовыми дровами для топки своей печи, кора валялась бы по полу. Сон, по-видимому, не обманывал его.
Он продолжал поддерживать огонь, с нетерпением ожидая наступления дня. В четыре часа утра, еще темной ночью, он сварил себе завтрак и упаковал свой мешок, готовясь в обратный путь. Потом выждал, когда над ложбиной появилась узкая полоса света, бледным лучом пробилась вниз и едва-едва обозначила очертания окутанных темной тенью предметов.
Род больше не медлил, он пошел вчерашней тропой в обратную сторону. Он следовал по ней с тою же осторожностью, как и раньше, всматриваясь в скалы и снег. Когда Род шел сюда, он встретил признаки зверя. Сейчас он мог бы открыть их столько же, если не больше.
День быстро нарастал, просачиваясь смутным полусветом в мрак ложбины. Род ускорял свой шаг. Он рассчитал, что достигнет стоянки к двенадцати часам, если не задержат его какие-либо новые открытия. Он и его товарищи могли бы сегодня же приступить к откапыванию скелетов. Если березовый свиток действительно хранит тайну утерянного золота, было бы целесообразно вернуться в ложбину прежде, чем сильный снегопад заполнит ее снегом и сделает неприступной.
В том месте, где Род убил серебристую лисицу, он приостановился на мгновение. Он старался припомнить, как выходят из своих нор лисицы, парами или в одиночку, и пожалел, что не осведомился на этот счет у Ваби и Мукоки. Он видел отчетливо на некотором расстоянии от себя лисью нору в скале, откуда показалась голова лисы, и любопытство толкнуло его сделать крюк и подойти к этому месту.
Каково же было его удивление, когда рядом с лисьим следом он обнаружил отпечаток пары лыж!
Кто-то был здесь после его прохода и лисьего бега. Следы лыж действительно заметали следы лисьих лапок. Кто же этот неизвестный? Ваби и Мукоки, пустившиеся в путь за ним? Но в таком случае как же они не встретились? Он тщательнее осмотрел след. Он отличался и длиной своей и шириной как от следа лыж Ваби и Мукоки, так и от его собственных. Этот след мог принадлежать только чужому человеку.
А этот чужой человек застал его здесь или нет? Мальчик не сводил глаз с дороги и держал ружье на изготовку. Он продолжал идти по этой новой тропе, сделав так ярдов сто. Здесь незнакомец остановился, как заключил Род по утоптанному снегу. Несомненно, чтобы прислушаться и его выследить.
Во всяком случае, отсюда путь незнакомца сворачивал в сторону тропы, проложенной белым юношей, соединялся с ним и окончательно с ним сливался.
Род не сомневался уже более, что один из этих злополучных вунгов прошел здесь. Быть может, индеец находится в засаде, за скалой, готовый подстрелить его. Но выход оставался только один – продолжать свой путь. И Род принял именно это решение.
Следы лыж снова раздваивались. Лыжи незнакомца взяли курс налево, в сторону узкой щели, зиявшей в скалистой стене. С ружьем на изготовку, Род последовал туда же. Велико же было его удивление, когда он понял, что щель эта продолжалась и в скале, превращалась там как бы в настоящую расщелину, шириной около четырех футов, и круто поднималась до самой вершины горного хребта, окаймлявшего ложбину. Незнакомец прошел здесь и взобрался по расщелине, сняв предварительно лыжи.