Читать интересную книгу Кинжал из слоновой кости - Патриция Вентворт

На листе бумаги перед инспектором Эбботтом не появилось ни строчки.

— Вообще-то, — заметил он. — я не спрашивал вас, убили вы Уайтола или нет. Я спрашивал, возвращались вы той ночью в кабинет?

Профессор подошел к стулу, рухнул на него и устало проговорил:

— О нет, молодой человек, конечно, вы меня не спрашивали. Да и зачем спрашивать, если вам и так все ясно?

— Итак, — повторил инспектор, теряя терпение, — вы сюда возвращались?

Профессор с размаха хлопнул по столу ладонью.

— Да! Возвращался! А почему бы и нет? Это что, противозаконно?

— Тогда расскажите, пожалуйста, что здесь произошло.

— Произошло? — эхом откликнулся профессор. — А ничего не произошло. Я просто поставил этого выскочку на место. Марко Поло! Держи карман шире. Восемнадцатый, в самом крайнем случае — семнадцатый век! Так я ему и сказал.

— Вы, кажется, тоже участвовали в аукционе, на котором он продавался?

Профессор отмахнулся.

— Меня попросили. Мне он все равно был не по карману. Мой старый знакомый, Руфус Эллингер, прислал телеграмму и попросил купить для него этот чертов кинжал. Сам я, понятно, не пошел. Мне этот кинжал и даром не нужен. А Эллингеру, видно, кто-то хорошо запудрил мозги. Он вообще-то мясом торгует, Эллингер, так что в слоновой кости разбирается не особо. Я ему сразу сказал, что вещица, конечно, красивая, но никакой исторической ценности не имеет. А заодно уж назвал и цену, дороже которой купить этот кинжал может только абсолютно больной человек. Вот Уайтол его и купил. Ничего не поделаешь. Выложил такую сумму, что и сказать страшно. Ясное дело, ему не понравилось, когда я сообщил, что он выбросил деньги на ветер. Пуффф!

— И вы нарочно вернулись, чтобы сообщить ему это? Почему нельзя было просто дождаться ухода Консидайнов?

Профессор несколько успокоился и выглядел уже куда более миролюбиво. Его лицо обрело обычный румянец, лысина потускнела, а голос звучал почти нормально:

— Небось думаете, расставили старику ловушку, а он в нее и попался? Ошибаетесь, юноша. Я отправился домой за письмом и лупой. Только я все равно их там не нашел Вечно моя экономка все прячет. А письмо это было от Робинета. Самый лучший эксперт по изделиям из слоновой кости. Уж он-то знает об этом кинжале все. Между нами говоря, Уайтолу сильно повезло, что он не увидел этого письма. Ну и поскольку я знал, что он всегда поздно ложится, то пошел прямо сюда.

Фрэнк повертел в руках карандаш.

— И он вас впустил?

Профессор хлопнул ладонью по ручке стула.

— А вот и нет! Дверь была открыта.

— Что?

Профессор кивнул.

— Я взялся за ручку, дверь открылась, и я вошел. — Профессор ухмыльнулся. — Видели бы вы, как он подскочил!

Фрэнк Эбботт пристально на него посмотрел.

— Возможно, он ждал кого-то другого?

— Возможно. Но я сразу сказал: «Ну вот что, Уайтол, если этот ваш кинжал хоть на день древнее семнадцатого века, я готов проглотить его на ваших глазах. Давайте несите его сюда, и я докажу вам, кто прав. Ну вот. Он принес, и я доказал.

— А что было потом?

— Я поехал домой.

— Как вы вышли?

— Так же, как и вошел.

— Почему?

— Пуффф! Вы хотели, чтобы я вылез в окно?

— Есть еще балконная дверь. А так вам пришлось бы обходить в темноте вокруг дома.

— У меня есть отличный карманный фонарь, И вообще, куда это вы клоните?

— А может быть, вы просто не хотели, чтобы вас видели? Ну, например, если к тому времени сэр Уайтол был уже мертв.

Теперь уже профессор хлопнул по столу обеими руками.

— Нет, черт возьми, он был живехонек! Сидел на том самом месте, где сидите сейчас вы, и с кислым видом рассматривал свой кинжал. А когда я вышел, тут же поднялся и запер за мной дверь. Не иначе боялся, что я вернусь.

— Запер за вами дверь?

Профессор затрясся от смеха.

— Ага. На засов. Жутко торопился. Видать, здорово я его все-таки напугал.

— Вам известно, — помолчав, спросил инспектор, — что вскоре после двенадцати Уоринг подошел к двери и сна была приоткрыта?

— Ну, значит, кто-то ее открыл, — пожал плечами профессор.

— Или оставил открытой. Потому что если Герберт Уайтол был мертв, то вряд ли сумел бы запереть за вами дверь, верно?

Профессор усмехнулся.

— Тонкое замечание, юноша. Только он был жив. Поэтому поднялся и запер за мной дверь. Так себе и запишите.

Глава 29

Перечитав свои показания, профессор поставил под ними величественный зигзаг, означавший «З», какие-то каракули вместо «Ричардсон» и, бросив ручку, поинтересовался, когда его арестуют.

— Потому что если вы хотите выставить себя на посмешите, — пояснил он, — это именно то, что вам нужно.

— Вам, видно, не терпится написать об этом в «Таймс»? — усмехнулся инспектор. — Ну нет. Сегодня, боюсь, мы вам такого удовольствия не доставим. Надеюсь, впрочем, вы понимаете, что в любое время вас могут вызвать для дачи дополнительных показаний.

Профессор разразился хохотом:

— Я не сбегу, если вы это имеете в виду.

Все это время мисс Силвер безмятежно вязала свою кофточку. Когда дверь за профессором Ричардсоном захлопнулась, инспектор Эбботт глубоко вздохнул и спросил:

— Ну как?

Мисс Силвер кашлянула.

— Интересный персонаж, — осторожно проговорила она.

Фрэнк уселся на ручку кресла.

— О да!

— Крайне экспансивный и в то же время удивительно хладнокровный. Ведь ты, дорогой Фрэнк, по сути, обвинил его в убийстве, а он, не задумываясь, привел единственный довод, способный его оправдать.

Фрэнк кивнул:

— Голова у него есть.

— И мозги тоже.

Инспектор рассмеялся:

— Но вы не ответили на мой вопрос. Что вы о нем думаете?

— Я склонна считать, что он говорит правду.

— И какие у вас для этого основания?

Мисс Силвер подняла голову от работы и строго посмотрела на своего ученика.

— Речь идет о мотиве. Я не вижу причины, по котором профессор Ричардсон мог бы желать Герберту Уайтолу смерти. Возможно, мы не все знаем, но очень похоже на то, что у профессора были все основания радоваться исходу встречи. Разумеется, стоит проверить его показания в части письма Робинета. Если оно действительно существует, то вполне могло заменить профессору кинжал. Думаю, беседа привела его в отличное расположение духа. И еще: судя по всему, он даже и не старался понизить во время этого разговора голос. Именно поэтому Маршам с легкостью услышал его и узнал.

— Вообще-то, я тоже не думаю, что он явился сюда с намерением убить сэра Герберта.

— Ты хочешь сказать, это намерение посетило его внезапно? Но для этого нужны очень серьезные причины.

Фрэнк поднял брови:

— Разве с его характером нужны какие-то причины?

— Еще как! Ты же видел сам: он может неистовствовать, бушевать и метать громы, но в нужный момент тут же берет себя в руки. Пользуясь его выражением, зачем ему было убивать сэра Герберта Уайтола, если он никого не убил раньше?

— В общем, вы не верите, что он это сделал.

— Я просто не вижу, что могло бы его на это толкнуть.

Зазвонил телефон, и Эбботт, подойдя к аппарату, снял трубку. Через секунду от его раздражения не осталось и следа.

— Это вы, Джексон? Что-нибудь удалось узнать?

Из трубки донесся приглушенный голос.

— Сорок тысяч? — переспросил инспектор. — А это часом не его фотография была в газетах? Ну, с трехъярусным тортом и сто одной свечкой? Да? Тогда понятно. Молодец. Спасибо.

Он положил трубку и вернулся к креслу.

— Похоже, мы сели этой старой лисе на хвост.

— Фрэнк! — возмутилась мисс Силвер.

— Я про леди Драйден. Я тут запустил ей в нору хорька, и он вернулся с добычей.

Мисс Силвер вздохнула:

— Ты, очевидно, хочешь сказать, что навели справки относительно завещания сэра Джона Драйдена?

— Вы, как всегда, правы. Так вот. Мой Джексон побывал у Сомерсета и вытянул из него, что сэр Джон оставил своей приемной дочери Лайле ни много ни мало сорок тысяч фунтов.

— А кто опекуны?

— Их двое: Сибил Драйден и некто Грегори Дигис.

Память мисс Силвер тут же услужливо извлекла из своих глубин две газетные вырезки. Одна была из очень солидной газеты, вторая — из обычного бульварного листка с кучей цветных иллюстраций, но на обеих красовалась фотография несравненного Грегори Дигиса, празднующего в кругу семьи свой сто первый по счету день рождения.

Фрэнк рассмеялся.

— Я смотрю, это имя вам знакомо. Между прочим, завещание было составлено около двадцати лет назад. Похоже, сэр Джон просто хотел сделать старику приятное. Вы же знаете, как это обычно бывает с опекунами: делами-то занимается только один, а все остальные просто ставят свои подписи. Сэр Джон, очевидно, рассчитывал на свою жену. Хотел бы я знать, как она распорядилась этими деньгами.

— Двадцать лет назад… — задумчиво проговорила мисс Силвер. — Лайле тогда было всего три, а сэр Джон еще не женился на Сибил.