class="p1">Только вот, попав в коридор, дуболомы остановились и о чём-то задумались.
— Ну, говорите уже! — рявкнул Джейме, как всегда замечающий, когда его подчинённые не понимают указаний.
— А если он того… убёг?
— Чем вы слушали наш разговор, идиоты! — процентщик так разозлился, что не смог удержаться на ногах и вновь повалился на диван. — Он не уйдёт, пока не поговорит с Реймондом! Найдёте этого педика и де Салес ваш.
Громилы переглянулись.
— Босс… а зачем вам педик?
— Найдите мне де Салеса! — букмекер снял ботинок и зарядил красному Гарри по носу.
Жёлтый Гарри понял, что второй ботинок не заставит себя долго ждать, поэтому прихватил недалёкого друга и пошёл с ним на первый этаж…
* * *
Скажу без утайки, что я наблюдал очень много ярких представлений: вполне естественно, что сын проститутки с девства вкушает то, за что обычные мужчины платят внушительные взносы. Но даже я, весьма опытный по части развлекательных заведений зритель, немного удивился, увидев передо собой огромную, прыгающую под музыку толпу.
Я мог рассмотреть её во всех деталях, потому что стоял на возвышении, — лестничном переходе, отделяющим мрамор, залитый потом, от ступенек, ведущих в гостевые комнаты и игорный зал, — и, что греха таить, при виде дикой толпы испытал необъяснимый страх. Столпотворение людей, объятых общим безумием, напоминало мне рассвирепевший океан, и Лойд де Салес был в этом океане малюсенькой лодкой, с гребцом без компаса и карты.
На огромном пространстве расположилось всё, что было нужно пьяному человеку: танцовщицы, высокая сцена с оркестром, что своим количеством и качеством превышал даже театральный, и длинная, на тридцать персон барная стойка, у которой находились всевозможные виды существ и, естественно, алкоголя.
Стоило мне только спуститься, как меня уже закрутил безумный вихрь танца и мигом унёс за собой, в неведомые доселе края, наполненные странными лицами, идущим из-под сцены дымом и мерзкими наркотиками.
Казалось, употреблял тут совершенно каждый: и восемнадцатилетняя девочка, скорчившаяся в судорогах, и восьмидесятилетний старик, у которого от того, что он принимает, через полчаса случится инсульт.
За всей этой богадельней внимательно наблюдали несколько разодетых в мантии чудиков, расположившихся на балконе. Высота потолков позволяла вместить и три балкона, так что мне, похоже, повезло их увидеть: благодаря этим бесчестным людям, следящими за оргией с постамента, я вспомнил, что, оказывается, я являюсь их коллегой. Вернее, Лойд де Салес им являлся, а я лишь присвоил его жалкие достижения себе.
«Интересно, что это за купол?» — я внимательней пригляделся к колдунам и понял, что свет, исходящий из их балкона, распространялся на всё помещение и странно успокаивал. Так, будто из него лилась ещё не понятная мне сила…
— Эй, — неожиданно возникшая девчонка больно ткнула меня в плечо. — Ты красивый. Не хочешь развлечься? — и засмеялась, словно я рассказал ей самую уморительную шутку на свете.
Хохотушке было не больше двадцати, может, и изрядно меньше: девушки любят казаться старше. Она уже забыла, что хотела переспать со мной за углом клуба, и теперь во всю прыгала около какого-то загорелого коротышки в красных мокасинах. Я подошёл к ней, развернул и, крепко взяв за плечи, спросил:
— Не знаешь, где бы я мог найти Реймонда?
Глупышка захлопала глазками. Её новый кавалер уже намеревался прихватить меня за ворот рубахи, как тут…
— Это я. Что тебе нужно?
«У меня такое чувство, что я являюсь героем какого-то любительского романа о детективах…»
Я отпустил наркоманку на свободный выгул и повернулся в сторону, откуда доносился сладостный голос.
Глава 14
На войне как на войне, знаете ли: лучше быть живым параноиком, чем мертвецом, который ждал от жизни только приятных неожиданностей… Одним словом, я не люблю сюрпризы. Зато они меня просто обожают.
Макс Фрай. Болтливый мертвец
Реймонд представлял собой тот самый тип личности, который люди зовут не иначе как джентльменом. Пожалуй, это и вправду был исключительный молодой человек: приятный в общении, источающий нежный аромат древесных духов, облачённый в лучший костюм из тех, что мне доводилось видеть, и к тому же — весьма смазлив. Наверняка виконт обладал крупным состоянием или, по крайней мере, денежным довольствием, и ко всему прочему имел высокую, обусловленную его положением в обществе самооценку.
Как можно понять, молодой человек сразу пришёлся мне по вкусу; хоть бы и из-за того, что он любезно пригласил меня в свою ложу и предложил самые лучшие в мире блюда, напитки и сигары.
— Ну же, мистер детектив, попробуйте хотя бы этих маринованных фиников: уверяю вас, они чудесны!
В огороженном стойками месте, развалившись на глубоких диванах, сидела группа молодых людей. Они смотрели на меня с заметным подозрением и, похоже, были обо мне самого низкого мнения из возможных. Были ли виной тому мои дешёвые вещи, излишняя для детектива молодость или же щегольская наглость, с какой эти особы держались ото всех посетителей клуба — не могу знать, да и не хочу.
Лишь виконт общался со мной любезно, и, уверен, не без веской на то причины.
— Ах, где мои манеры! — красавец поправил золотые кудри, от которых половина зала с завидной регулярностью падала в обморок. — Я не представил вам нашего гостя.
Компания молодых людей, присосавшаяся к кальяну, сделала вид, что внимательно слушает своего благодетеля.
— Друзья, этот человек расследует самое громкое преступление в Гарновере, и имя ему — Лойд де Салес!
Одна из дамочек прыснула в ладошку. Это не скрылось от внимания виконта.
— Азалия, если тебя так веселит имя благородного человека, то, быть может, повеселит и имя кого-нибудь ещё из персон в этом клубе? Например, Бертрама…
— Замолчи! — пристыжённая девушка залилась краской.
— Напротив, моему новому другу будет очень интересно послушать эту печальную историю! — виконт обернулся, чтобы я мог видеть его прекрасное лицо, и заговорщицки улыбнулся.
Я ответил манипулятору неловкой усмешкой.
— Не мучай Ази, негодяй. — запротестовал юноша с редкой бородкой, притронувшись к кальяну. Подле него сидело двое дам развратного вида. — Тот факт, что ты за нас платишь, пока мой отец перекрыл мне все средства к существованию и отправляет по почте смехотворные десять золотых, не даёт тебе права представлять нам всяких непонятных карапузов… Не видишь, малец, — теперь вросший в диван слизняк обращался ко мне. — Взрослые дяди культурно отдыхают. Не мешайся. Иди уроки поучи, что ли.
Ложа залилась смехом. Куцебородый понял, что поймал волну, и продолжил:
— Знаешь ли ты Октавиана Зориана? Хотя бы одно из его дивных стихотворений? Этому сейчас вообще обучают?.. Ах, ты ведь наверно окончил только пару классов и затем