Вроде, ну, что такого? Может хулиганье какое баловалось или дети кирпич закинули, но я почему-то уверена, что это не случайно.
Возможно, Из-за беременности у меня обострился инстинкт самосохранения и волноваться не стоит?
— Марина, — Ксюша машет ладонью у меня перед лицом, привлекая внимания. Видимо, я настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала её вопроса.
— А?
— Чай, говорю, будешь?
— Да. Зелёный с молоком.
Нет. Это точно не спроста. В моей жизни не может быть всё настолько хорошо. Рановато я расслабились, считая, что всё наладилось.
— Марин, вот честное слово, уверена, все нормально будет. Не накручивай себя.
— Наверное, ты права, — выдыхаю я, потирая лицо руками
— Постоянно жду какого-то подвоха. Понимаю, что нельзя так жить, но ничего с собой поделать не могу.
— Ты беременна, Марин, — фыркает Ксюша.
— Я когда с животом ходила всего на свете боялась.
Выпив чай, я иду в комнату и ложусь на кровать. Собираюсь звонить Саше, но в этот момент он сам меня набирает
— Ну, как ты себя чувствуешь, Мариш? Дочь наша буянит?
— Нормально. Притихла сегодня, — поглаживаю живот.
— А, у тебя как дела, Саш? Выяснили что-нибудь?
— Выяснили, Марин. Всё хорошо. Ложная тревога. Через часок заеду. Всё расскажу.
Ну, слава богу. После звонка Саши я выдыхаю и сама того не замечая, засыпаю.
Просыпаюсь от нежных прикосновений к животу. Разлепляю глаза и улыбаюсь.
— Я уснула?
— Уснула, — кивает Саша.
— Перенервничала, наверное. — сажусь на кровати. Саша садится рядом, обнимает меня, целует в висок
— Зря, переживала, малыш. У соседей камеры установлены. Посмотрели. Детская шалость.
— Да? А я себе такого напридумывала.
— Ну, что ты, Марин. Ни тебе, ни ребёнку, ничего не угрожает. Сегодня в городской квартире останемся. Завтра днём окно поменяют, но для твоего спокойствия я и себе камеры заказал. На всякий случай.
Глава 46
— А, Марине зачем соврал? Ей наоборот нужно было сказать, чтобы была осторожнее.
Нихера подобного. Соврал, потому что ей нервничать нельзя. Не за чем Марине знать, что прилетевший в окно кирпич- не случайность.
У соседей, действительно, были камеры и на них прекрасно видно, как какой-то хмырь целенаправленно перелазил через наш забор.
Я в лепёшку расшибусь, ни на метр Марину от себя не отпущу, в обиду не дам.
— Ты дохера жене рассказывал, когда она беременна была? Для Марины любой стресс может быть опасен. Она итак вся на нервяках. Ещё мать сегодня из больницы забираем.
— Подозрения есть, кто это мог сделать? — спрашивает Димон, затягиваясь сигаретой.
Я Бы тоже покурил, чтоб успокоить нервы, но бросил же, Марине слово дал и нарушать его не буду.
— Я два часа назад узнал: Лину выпустили. Она аппеляцию подавала. Срок изменили на условку и штраф.
— За организацию покушения и финансовые махинации условку?
Усмехаюсь. Сам в шоке был, но походу у Лины есть влиятельные покровители. Родственничек то её Порошин, в тюряге, а она на свободе.
— хорошие заступники, видимо.
— Думаешь, она причастна?
— Я не думаю, я уверен. Лина слишком гордая и самоуверенная, чтобы так просто отступится.
Я знаю, о чем говорю. Мы знакомы с Линой очень давно, можно сказать с детства. Более расчётливого человека не найти в целом мире.
Хотя, о чем это я говорю?
Когда-то сам женился на Марине из-за наследства и до последнего отрицал свои чувства к ней.
— Ладно, Дим, — смотрю на часы.
— Мне Марину из больницы забрать надо, потом мать привезти должны.
Предупредив секретаря, что в офис сегодня не вернусь, еду за Мариной. Она выходит из больницы с широкой улыбкой на лице. Запрыгивает в машину, дарит мне горячий поцелуй.
— Поехали за Инессой Павловной? — щебечет, прижимаясь к моему плечу.
— Поехали.
После назидательного диалога с врачом, ждём пока маму перенесут в скорую. Дома для неё уже оборудована специальная комната.
Когда маму привозят домой и размещают в комнате, на её лице проскальзывает улыбка. Она даже приподнимает руку, обхватывает пальцы Марины и слегка сжимает их.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В этот момент меня затапливает чувство вины. Я ужасный сын. Бросил мать, лишь изредка навещая в больнице.
— Ты чего, Санечка? — Марина выходит из комнаты следом за мной, обнимает меня за пояс, прижимаясь щекой к груди.
Ну, какой я Санечка в сорокет?
И, снова задаюсь вопросом: за какие такие заслуги она мне досталась? Красивая, преданная..
Самая лучшая в мире из женщин.
— Спасибо тебе, малыш. — прижимаю её к себе чуть крепче, чем надо.
Марина пищит и толкает меня в плечо
— Раздавишь, Покровский.
— Прости, малыш. — попадаю в плен её глаз
— Замуж за меня пойдёшь? — брякаю неожиданно для самого себя.
Марина напрягается. В глазах мелькает сомнение.
Боится. Боится снова обжечься девочка моя.
— По-моему, нам итак неплохо живётся, — вздохнув, бормочет она.
Неплохо. Отлично.
Но я хочу видеть кольцо на её пальце. Хочу, чтобы всё знали, что это женщина моя.
— Мариш, ребёнок должен родиться в полноценной семье.
— Эх, — прикрыв глаза, Марина улыбнулась.
— Ну, если только ради ребёнка, Покровский. По другому ты бы меня в ЗАГС не затащил..
"Ага. Как же. Ещё как бы затащил"- хмыкаю мысленно
Глава 47
— Вот так, Инесса Павловна. Ещё чуть-чуть. — улыбаясь, помогаю своей бывшей, будущей свекрови присесть.
У Инессы Павловны явный прогресс: она начала шевелить руками, жевать и глотать пищу и даже пытается самостоятельно сидеть, чем несказанно меня радует.
— К рождению внучки бегать будете, — заключаю с улыбкой и сама искренне в это верю.
С ума сойти. Через каких-то пару месяцев мы с Сашей станем родителями. Это самое прекрасное событие, которое случится со мной за всю жизнь.
— Ма-ри-на..
На выходе из комнаты замираю, услышав слабый голос свекрови.
Оборачиваюсь, не веря своим ушам, и быстро,(насколько это возможно с моим огромным животом), преодолеваю расстояние до кровати.
— Ма-ри-на, — повторяет она.
— Саша, — кричу я, улыбаясь во весь рот
— Саша, иди сюда.
Мне хочется, чтобы он тоже это слышал. Саша же так не хотел забирать мать домой. До последнего думал, что здесь ей будет хуже, а тут такое…
— Что такое, малыш? Болит что-то?
В комнату залетает не на шутку перепуганный Саша. Его волосы мокрые после душа, по голосу торсу стекают капли воды, а шорты надеты наизнанку.
Заметив эту картину, сначала прыскаю от смеха, а потом и смеюсь в голос.
Такой смешной, ей богу.
— Ну, Инесса Павловна, — прошу свекровь, сжимая её ладонь, поощряя её.
— Са… Са… Са- ша… - старается она.
Мой мужчина, как и я пребывает в настоящем шоке, подходит к кровати и останавливается за моей спиной, опуская руки мне на плечи.
— Видишь? А, ты мне не верил. Я же говорила дома твоей маме будет лучше. — выдаю хвастливо.
Я стала такой сентиментальной, что мне глупо хочется плакать. Вот просто так, без причины.
И, любви во мне столько, что хочется поделиться ей со всем миром, в том числе и с свекровью.
Я давно на неё не обижаюсь. Жизнь итак наказала Инессу Павловну. А, нам… Нам надо быть добрее.
— Ты как всегда была права, малыш, — выдыхает Саша.
— Привет, мам, — целует мать в щеку.
Та, в ответ, пытается улыбаться.
Ещё некоторое время проводим с свекровью, а после того, как она засыпает, покидаем комнату, тихонько прикрывая за собой дверь.
— Мариииина, — Саша тут же обнимает меня, шумно втягивая воздух.
— Санечка, — приподнимаюсь на цыпочках и жмусь к нему всём телом..
Я люблю его. Одному богу известно, как я его люблю и, как счастлива.
— Как наша малышка поживает? — Покровский кладёт руку мне на живот, потом опускается на колени и касается кожи над пупком губами
— Толкается?
— Сегодня ведёт себя смирно.