– Я пришел с визитом. Я хожу в терапию поблизости, вот и зашел посмотреть, не скучает ли кто-нибудь по мне.
Он ухмыльнулся, и все весело рассмеялись. Все желали Карлосу всего доброго и хлопали его по спине.
Когда Вики подняла глаза, она увидела Мигеля, стоявшего посреди комнаты, его темные глаза скользнули по ней, потом он посмотрел на Карлоса, и выражение его лица изменилось. Он пересек комнату несколькими шагами и обнял молодого человека.
– Почему ты не предупредил, что придешь?
– Хотел сделать вам сюрприз, – сказал он.
Они говорили на восхитительной смеси английского и испанского, и Вики кое-что могла разобрать. Было очевидно, что все рады видеть Карлоса таким радостным и бодрым. Хотя он выглядел достаточно хорошо, на лбу у него выступила легкая испарина, и он еще не утратил своей больничной бледности.
Он положил руку на спинку стула, и Вики заметила, что она дрожит.
– Присядь, а? – Она жестом показала ему, чтобы он сел, и подвинула стул себе, зная, что среди друзей он никогда не признается в своей слабости. В нем было сильно мужское начало, и он не был расположен сдаваться.
– Мы как раз собирались пообедать. Присоединишься к нам?
– Конечно. Расскажите мне, что у вас происходит. Как со спонсорами? – Он посмотрел через стол на Мигеля.
– Мы собираемся отменить благотворительный вечер. – Он посмотрел в сторону и поджал губы.
В комнате послышались удивленные вскрики, и все обменялись встревоженными взглядами.
– Нет, мы не собираемся ничего отменять. Благотворительный вечер будет в субботу, – заявила Вики и посмотрела на Мигеля. Что он делает? – Клиника в этом нуждается.
– Я передумал. Я никуда не ухожу. Мы просто будем работать так же, как раньше.
– Уходишь? О чем ты говоришь? – Смущенный Карлос переводил взгляд с Мигеля на Вики. – Что происходит?
– Мигелю предложили место в травматологии в университетской больнице.
– Но это отлично, парень, – сказал он, нахмурившись. – Однако не так уж хорошо для нас.
– Точно. Поэтому я намерен отклонить предложение. Я не могу уйти от вас всех.
Вики посмотрела на Мигеля. Она уже знала, что любит его.
– Не заставляйте меня делать это, Мигель.
Теперь пришла его очередь смутиться.
– Делать что?
И тогда она обратилась к Карлосу и к остальному персоналу.
– Наш главный врач мечтает снова работать в травматологии. Он проявил себя самым лучшим образом, когда ты, Карлос, был ранен, и я уверена, что невозможно было сделать все лучше, чем это сделал он, хотя он слишком скромен, чтобы вслух это признать. И как бы он ни любил нашу клинику, его талант здесь пропадает.
– Вики…
Карлос просто посмотрел на Мигеля:
– Тебе придется уйти, Мигель. Ты спас мою жизнь и можешь спасти и других людей. Ты должен это сделать.
– Я отсюда не уйду. У меня есть обязательства перед общиной.
– И вы их не нарушите, перейдя в университетскую больницу, – заметила Вики.
Персонал собрался вокруг стола – все ободряли Мигеля, звучали искренние, добрые пожелания удачи.
Он откашлялся и посмотрел под ноги. Слезы стояли в глазах Вики при виде его чувств, которые он пытался скрыть. Он любил этих людей, и они отвечали ему взаимностью. Он никогда не будет далеко от них, далеко от места, где живет его сердце, но он не должен отказываться от своей мечты. В этом она была уверена.
День показался долгим и трудным. Вики старалась держать себя в руках. Это был один из тех болезненных часов, конец смены, когда приходилось работать в полную силу, едва успевая переставлять ноги, и каждое движение давалось с трудом.
Наконец все пациенты были осмотрены, и клиника успокоилась до следующего утра. Вики зевнула и сама удивилась этому, прикрывая рот рукой.
– Вымоталась, да? – спросила Тили, собирая вещи.
– Точно.
Вы с Мигелем работаете на износ. Вы готовите этот благотворительный вечер, а заодно работаете по восемь часов в день. – Она в удивлении покачала головой. – Это хорошо, что вы оба молоды.
Они поболтали еще пару минут, пока расходился остальной персонал.
– Однако поскорее бы все осталось позади. Клиника получит статус некоммерческой организации, и все пойдет как по маслу. Мигель сможет уйти в университетскую больницу, и все будут счастливы.
Она вздохнула, подумав об этом. Его работа и его присутствие здесь никогда не будут забыты. В этом она была уверена.
– А как насчет тебя? – спросила Тили.
– Что насчет меня?
– Ты упомянула клинику и Мигеля, но не сказала, что ты сама будешь делать после того, как все закончится. Ты останешься?
Секунду или две Вики думала. Что она намеревается делать? Она изменилась с того дня, когда впервые вышла на работу.
– Я вернусь в понедельник, как и все остальные, и буду готова и дальше заботиться о людях. – Она обняла маленькую женщину за плечи одной рукой. – Это то, что делают такие, как ты, Тили, и я. Мы заботимся о людях, верно?
Тили погладила ее по руке:
– Верно. Увидимся утром.
Неужели все может быть так просто? Мигель не должен был слышать разговора между Тили и Вики, но он слышал. Он вернулся домой и задержался перед дверью, когда чувства, которые он прятал, вырвались наружу. Уверенность в голосе Вики была неподдельной, таким глубоким было ее убеждение, что он должен верить в нее так же, как она верит в него.
Он согнул пальцы и, запустив руки в волосы, потянул, пока ему не стало больно. Он не знал, что делать. Поддаться страсти, которую он испытывал к Вики, было бы так легко и приятно, но как он мог любить ее, не будучи в состоянии что-то предложить ей, ничего из того, что она уже имела. Лгать себе и ей – это значит довести их обоих до беды и причинить Вики еще больше боли. Ложь. Она всегда приводит людей к беде, и он не выносил ее. Ложь убила его младшего брата.
Он закрыл глаза, и образ умирающего брата снова возник перед ним, словно открыли рану и выпустили наружу боль. Он никогда это не преодолеет, он знал это. Семейные события, взгляд других людей, объятия, которые ушли навеки, все вернулось, чтобы мучить его. Именно поэтому он попросил Вики, чтобы она пошла с ним на вечеринку и создала преграду между ним и его семьей. Но все обернулось не так, как он планировал. Это только дало ему шанс влюбиться в женщину, которую он никогда не получит.
Голос, который звучал в его памяти, как будто снова раздался в комнате и окутал его теплом и покоем.
«Это была не твоя вина. Это была не твоя вина, брат».
Боль в сердце Мигеля была такой, что казалось, он мог бы умереть, дыхание прерывалось. Если бы в него пустили стрелу, его сердце не могло бы болеть меньше. Слезы, которых он не знал так много лет, наполнили его глаза, и он судорожно вздохнул.