Читать интересную книгу Имя дома твоего (с иллюстрациями) - Лев Успенский

Во французской топонимике, по свидетельству ученых, представлены все важнейшие породы ее лесов. Это ясно не каждому французу, как и в случае с «вéрно». Надо знать древние языки, чтобы раскрыть, что имя аристократического курорта Биарриц — это «дуб» по-иберски (народ еще древнее галлов), точнее — «дубняк». Не разгадает рядовой житель Франции и множества имен, связанных с галльским «дéрвос» — «дуб» (в родстве с нашим «дерево»), с кельтским «касáнос», из которого в современном французском языке возникло слово «chaîne», тоже «дуб». Но такое же положение наблюдается и во всех странах мира.

Что ни говори, «ботанические» имена, пожалуй, чаще могут указать нам на растительный мир страны, чем «зоологические» на животный. Начать с того, что «древесные» или «травянистые» личные человеческие имена и прозвища, хоть и встречаются, но, конечно, реже. Они есть: такие фамилии, как Дубов, Соснин, Ольхин, доказывают это, но их сравнительно мало.

В то же время никому не могло бы прийти в голову назвать Сосновкой тот район Киева, который носит имя Липки, если там не было сосновых рощ. Никто не {153} окрестил бы Липками и район Ленинграда — Сосновку: она лежит на месте бывших, и сейчас сохранившихся частично, сосновых боров.

Под Ленинградом есть две местности, именуемые Дубками, в Сестрорецке и в Ораниенбауме. И там, и там налицо рощи дубов, по преданию, насаженных Петром I.

Мало шансов встретить на Таймыре имя Баобабовка или в Африканской Гане реку Смородинка [62]1. А вот в странах с одинаковыми климатическими и ботаническими условиями подобные названия — на разных, конечно, языках — повторяют друг друга с примерным постоянством.

Несколько кварталов Киева носят имя Липки, а улица в Берлине — Унтер ден Линден, «Под Липами». В Бухаресте есть предместье Лакуль Тэи — «Липовое Озеро». Латышский город Лиепайа в переводе на русский язык называется «Липовая», можно сказать: «Липецк». Но Липецк есть у нас на реке Воронеже, да и нынешний германский Лейпциг когда-то носил это славянское имя.

Вспомним заодно Линденберг (Липовая Гора) в Баварии... Этот перечень я мог бы развести на несколько страниц: липа была одним из деревьев, которые особенно почитали все европейские народы на заре своей исторической жизни, в своей молодости...

Достаточно и таких имен, в основе которых лежит название «сосна»: ведь в свое время это дерево было основным при строительстве древних кораблей. Римлянин Овидий в уже помянутых мною «Метаморфозах», рассказывая о счастливом «золотом веке», когда еще не было ни торговли, ни войн, так и говорил о нем:

«Срубленных сосен стволы, дабы плавать в далекие страны, с горных вершин в эти дни к влажным водам еще не спускались...»

Соснина, Сосница, Сосновец, Сосновицы, Сосново, Сосновское... Одну «Сосновку» я за пять минут нашел в шести местах карты России. То же самое относится и к названиям, связанным с дру-{154}гими породами деревьев наших лесов: с дубом, с березой, с той же ольхой.

Но сразу же и здесь возникают сомнения.

Вот река Сосна, она течет в Орловской области. Как пишет советский топонимист В. Никонов, «как раз полное тожество (совпадение.— Л. У.) гидронима Сосна с нарицательным именем препятствует их полной связи. Такие имена у нас строятся, как Сосновая, Сосновка, реки Ельня, Тополица, но не Ель или Тополь». Он указывает, что наивные любители все имена рек, куда входит корень «дуб», считают связанными с названием этого дерева, тогда как языковеды порою видят в этом «дуб» древнюю балтийскую основу «дýбус», означающую «углубленный» (река Дубиса).

Вполне возможно, что и у имени сосна совершенно другое происхождение; есть же у нас реки Де-сна, Цна... Есть и, наоборот, речка Снов, которая в старых документах именуется так: Съснова — Сосновка.

Ботаническое имя для неосведомленного человека может быть так же замаскировано древними своими метаморфозами, как и все другие. Не так-то просто бывает его опознать.

Два города с названием Брест есть на земле. Имя западного Бреста, французского, связано, как полагают, с племенным именем кельтов-бритов, так же, как названия Британия, Бретань... А вот имя города-героя Отечественной войны нашего Бреста, или Брест-Литовска по-старому, никакого отношения к бритам, естественно, не имеет. В древности крепость эта звалась Берестье; «бéрест» — название дерева, вяза или ильма. Только историк да языковед могут установить такое его значение.

Москвичи знают на Каляевской улице остановку, имя которой они же произносят не вполне ясно: не то Подвески, не то Подвиски... Можно гадать по-разному: имя могло иметь начало в обычае давних лет на площадях и рынках устанавливать весы для взвешиванья целых возов привозимого фуража, соломы, сена... Возможно, сначала речь шла о перекрестке улиц «под весками». А может быть, надо думать не о «весках», а о «висках»...

А что на деле? А на деле неподалеку от этого места некогда стояла церковь, окруженная кладбищем или {155} двором на котором росли чем-то примечательные старые вязы, бересты. Церковь именовалась как-нибудь вроде Никола или Иван, что под вязками; это название осталось и за самым местом...

«Два билета до Подвесков!», «Вы в Подвесках выходите?»

***

Да, с ботаническими именами тоже нелегко. Нельзя забывать и того, что я уже говорил об этом в применении к именам «зверским».

Многие растения в науке и в народе называются совершенно по-разному, а мы знаем для них только книжные имена. С деревьями это бывает реже, но тоже случается.

Вот, например, хвойное деревцо можжевельник. Псковичи именуют его «вересом», и не каждый, наткнувшись на место, называемое Вересовый Запрокид, поймет, что речь идет о можжевеловом склоне.

Могучее дерево Урала и Сибири — лиственница, если верить словарю В. Даля, кое-где именуется еще карачай или негла... Значит, не все названия рек и селений, вроде Карачаевка, Карачаево, можно выводить из тюркского Кара-Чай — «Черная, медленно текущая речка». Может быть, многие, самые северные из них, связаны с этим деревом.

Если же мы с вами, описательно выражаясь, ляжем на какой-нибудь луговой поляне на траву да прикинем, какая из былинок и «цветков» как называется, мы увидим, что книжный и народный языки расходятся тут еще резче.

Все знают цветок анютины глазки, но это барское, сентиментальное изобретение. В народе он зовется по-разному: мотыльки, полуцвет, братки, камчук, троецветка. Никаких анютиных глазок русский крестьянин никогда не знал и никакому урочищу, никакой луговине не мог бы придать этого претенциозного, салонного имени, отдающего помещичьим парком и клумбами-рабáтками. А вот какое-нибудь Полуцветово или Братки попасться могут. Сразу ли вы отнесете эти имена к «ботаническим»?

Я привел среди «зверских» названий и Бобрики... Между тем ученые уже указали, что оно скорее «травянистое», чем «зверское»: на юге России «бобриками» зовут {156} определенное растение — сон-траву; пустошь, поросшая им, может легко получить это имя.

Или вот: каково, по вашему мнению, происхождение имени Белый Раст, древнего села в Подмосковье? В свое время существовала даже духовная фамилия Белорастовы, но и она что могла значить, кроме как «родом из Белого Раста»?

В конце концов дознались: раст — какое-то растение, садовый цветок, но какой? В. Даль считает — дикий тюльпан или кирказон; А. Селищев думает — примула, первоцвет... Но тут хоть ясно: это — растение; а в скольких случаях и это остается неведомым? Вон тот же Молодой Туд. А что, если в каком-нибудь народном говоре «туд» значит теперь или значило сотни лет назад «камыш», «осока», а может быть, и «горностай» или «болотный лунь»?

Я не утверждаю ничего подобного, но не могу голову дать на отсечение, что это не так. Чтобы решать подобные вопросы, надо знать все богатство и нашего древнего, и нашего современного народного словаря, а мы еще очень далеки от этого. Надо знать и всю сокровищницу русской топонимики, крупнейших купюр-червонцев именословия до его самых мелких разменных монет — микротопонимов.

А до этого пока что еще дальше!

Мне кажется, именно таким неполным знанием объясняется уверенность некоторых исследователей в том, что у нас мало ботанических и даже огородных, овощных, топонимов.

Во многих местностях страны слово «морковь» вовсе неизвестно; этот корнеплод зовут там «баркáны». Вы будете тщетно искать имя Морковино, а наткнувшись на Барканово, станете ломать голову: что это такое?

Обычную брюкву под Калугой или Симбирском-Ульяновском именуют «бýшмой», в Псковской и некоторых других областях — «кáликой». Наш укроп на юге — «копр» или «цап»... Подите попробуйте, не зная всего этого, определить, часты или редки у нас «растительные» топонимы!

Могут остаться за бортом и имена иноязычного происхождения. Вот возле Казани городок Арск. Кругом имена русские: Мариинский посад, Зеленый дол. Можно и «Арск» счесть непонятным, но русским образованием. Но татарская часть населения (мы ведь в Татарской {157} республике) зовет этот город Арчá, а «арча» в тюркских языках — «можжевельник». Видимо, явное видоизменение Арчи, имя Арск по сути дела (другого, русского значения у него нет) значит «Можжевелово», «Вересово»...