знала его, Кендис увидела боль в глазах Вира. — Всё отлично. Папа побеждает. Люди побеждают.
— Что? Нет, черт возьми! — закричал Торрен, когда полукольцо полицейских машин окружило их. — Ты в полном порядке.
— Я опасен.
— Ты всё контролируешь!
— Пока не прекинусь! Всё было иначе, когда я не был альфой, Торрен. Я был другим! Теперь я должен думать о благе команды.
Торрен сильно толкнул его в грудь, но Вир едва пошевелился.
— Значит, уйти без боя — твоё решение? Так ты заботишься о своей команде?
— Да. Потому что я хочу, чтобы ты жил. Я не хочу войны. Есть последствия из-за того, кто я, и пришло время заплатить за это. И я не буду платить твоей кровью.
— Это пи*дец, — пробормотал Нокс, скрестив руки на груди.
— Руки за голову и на колени! — закричал шериф Бьютт, нацелив мощную винтовку на Вира. В таких же позах стояло ещё несколько десятков офицеров.
— Наша команда погибнет без тебя! — Нокс взревел, его лицо покраснело.
— С тобой всё будет в порядке, — возразил Вир.
— Ты ошибаешься, — прохрипел Торрен. — Я не буду в порядке.
— Это всего один год…
— В тюрьме оборотней, Вир! — закричал Торрен. — Ты понимаешь это? Ты знаешь, на что похоже то место? Это не трехразовое питание, тренировки и чтение. Они причинят тебе боль. Ты не вернёшься.
— Вернусь.
— Нет, и ты это знаешь. — Всё тело Торрена тряслось, а его глаза были такими ярко-зелеными, что в них было трудно смотреть. Он пах зверем. От него пахло Хавоком. — Если тебе посчастливится выжить, тебя изменят, Вир.
С пылающим красным лицом шериф Бьютт закричал:
— Я сказал: на колени!
— Торрен, — предупредила Кендис, медленно опускаясь на колени в снег рядом с ним. — Делай, что говорит Вир. Он альфа.
— Он не станет, — сказал Нокс. — И я также не вижу, чтобы он сам опустился на колени.
Рядом с ним Невада уже лежала в снегу, дёргая свою пару за руку, сверкающие глаза золотой лисы умоляли его присоединиться к ней.
На них были направлены две камеры, и репортёр рассказывал о происходящем. Какого черта? Вир даже не сражался.
— Эй! Уберите отсюда эти камеры! — закричала Кендис. — Это неправильно. Вам не следует быть здесь. Мы сотрудничаем.
— К черту сотрудничество, — прорычал Торрен.
— На колени, — потребовал Вир. Приказ пролетел через связь команды и прервал вдох Кендис. Нокс тут же подогнулся и рухнул на колени с такой силой, что снег под ним взорвался белым шлейфом.
Торрен застонал от боли, но остался стоять на ногах, прямо между Виром и направленным на него оружием.
Вир обошел его и протянул запястья шерифу Бьютту.
— Я не убегаю и не сражаюсь, давайте сделаем это и оставим мою команду в покое. Они не сделали ничего плохого.
— Неверно, Красный, — сказал шериф Бьютт, передавая своё оружие стоявшей рядом с ним женщине-офицеру. Он приблизился с парой массивных наручников. — Торрен Тейлор, вы арестованы за незаконные бои и азартные игры. У нас есть видеодоказательство. Теперь твой вид предал тебя, как и ты подвёл их.
— Что? — спросил Вир.
— Мы здесь не за тобой, Дракон. Мы здесь за гориллой. Дакс Мейерс прислал нам четкую видеозапись незаконного боя оборотней на старой лесопилке. Два кабана также выступили с заявлениями на него. Он устраивал эти бои месяцами. Мы сфотографировали кровь на полу. Взяты доказательства. Тебе пи*дец, Хавок.
— Нет, нет, нет, — прорычал Вир. — Он сражается только потому, что должен. Он не создавал незаконную сеть. У него есть права.
— Он оборотень, — возразил Бьютт.
— Как и ты, чертов предатель! — рыкнул Нокс.
— Встаньте, — приказал Вир команде.
Кендис ахнула, когда её тело дёрнулось вверх. Вир попятился, положив руку на грудь Торрена, чтобы закрыть его собой.
— Ты хочешь меня, а не Торрена.
— Нет, мы действительно здесь из-за гориллы. Встань на свои чертовы колени, Торрен.
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла Кендис, толкая Бьютта в грудь. — Он не может попасть за решетку. Там ему станет совсем плохо. Ему нужна команда. — Торрен останется заключённым в голове с Хавоком. Это станет для него пыткой.
Бьютт странно, дико улыбнулся в тот момент, когда он завёл ей руки за спину.
— Аах, — воскликнула она, когда её плечо разорвало и обожгло.
— Убери от неё свои грёбаные руки! — взревел Торрен.
И тут разразился ад. Нокс выскочил перед Торреном и сильно толкнул его в грудь, но Хавок уже был неудержим. Горилла вырвалась из Торрена, и всё, что Нокс мог сделать, это убрать себя и Неваду с дороги, когда он бросился на шерифа.
Звук выстрелов раздался за спиной шерифа. Две пули попали в массивную руку Хавока, но он ничуть не замедлился. Снова стрельба, но в другом тоне. Кендис вскрикнула, когда дюжина дротиков с красными перьями вонзилась в тело Торрена. Нокс и Невада тоже пострадали, и в одно мгновение все трое упали на землю.
— Перекинешься, и я убью тебя, — пробормотал Бьютт на ухо Кендис, отводя её руки назад под острым углом.
Она зашипела на Бьютта, и её глаза заслезились.
— Торрен! — она закричала. Он взревел и выгнул спину к земле, его лицо исказилось от боли.
Его тело медленно ломалось, кости ломались, мышцы скручивались и меняли форму.
— О боже, — прошептала она в ужасе.
— Дайте им по еще одному выстрелу, но не в Вира, — потребовал Бьют. Его голос стал странным, когда он громко сказал: — никакие лекарства не подавят его дракона.
— Ложь, — сказала она ему.
Он рванул её руку вверх, и она застонала от боли, но не потеряла ход мыслей.
— Вир, он лжет. Они не бросаются на тебя специально. Что происходит? Вир!
Дракон стоял на краю всего хаоса, его глаза метались то к Торрену, то к Ноксу, то к Неваде, то снова к Торрену, пока они корчились от боли. Вир казался крупнее, весь разбух, на руках и шее вздулись вены. Его лицо было красным от ярости, а глаза были серебристыми с удлиненными зрачками. Глубокий грохот исходил от него и сотрясал землю под её ногами.
— Готовься, — тихо сказал Бьютт в рацию на плече.
С кем, черт возьми, он разговаривал?
В отчаянии Кендис огляделась. Она прищурилась и поискала как можно дальше в лесу. Повсюду было движение. В горах Вира было полно людей, одетых в черное, в толстых бронежилетах, касках и с мощными винтовками. Грохот тяжелой техники заглушал звуки леса. Танки? Дерьмо.
— Кендис, — выдавил Торрен. Он был на полпути к Изменению, вызванному лекарствами. Чем бы они ни стреляли в него, оно снова превращало его в человека. Он выглядел так, словно ему было