— Что мы все сейчас с блеском и продемонстрировали! — с улыбкой заключил Майкл, снова наполняя бокалы. — Считаю, что наши ясные умные головы следует немного затуманить, чтобы души раскрылись навстречу друг другу. И ничто этому так не способствует, как это великолепное французское вино!
— Помните, как сказано у Омара Хайяма! — воскликнула Елена и на своем родном языке процитировала:
— «О вино! Ты прочнее веревки любой, Разум пьющего крепко опутан тобой.
Ты с душой обращаешься, словно с рабой, Стать ее заставляешь самою собой. «Затем, смутившись, по-английски обратилась к Марте:
— Простите, пожалуйста, мадам де Мерсей. Я несколько увлеклась, а английского перевода не знаю.
— О! Не беда! — пришел на выручку Поль и тут же с блеском продекламировал вольный английский перевод.
Все зааплодировали, а довольный Поль, встав, шутливо раскланялся.
После десерта, завершившего ужин, хозяева недолго посидели с Майклом и Еленой и, понимая, насколько не терпится внуку остаться с девушкой наедине, извинились перед гостьей и ушли к себе. Те, оставшись вдвоем, перешли в гостиную.
— Майкл, я могу здесь покурить? — спросила Елена.
— Конечно, — откликнулся Майкл и, догадавшись, что она собирается подняться к себе за сигаретами, остановил ее. — Погоди, Эли! У Поля с Мартой, по-моему, имеется достаточно широкий выбор.
Он открыл бар и перечислил марки сигарет. Она сделала выбор и устроилась в кресле возле камина.
Майкл предложил ей сигарету и наблюдал, как знакомым ему жестом Елена медленно начала разминать ее.
— Зачем это? — указав глазами на движение ее пальцев, поинтересовался он.
Елена улыбнулась.
— В процессе подготовки заключается особая прелесть.
— О, это можно отнести не только к курению, — подхватил Майкл и, поднося зажигалку, заметил, как вспыхнули глаза Елены.
— Не возражаешь?.. — Майкл погасил центральную люстру, оставив гореть маленькие бра, расположенные по обе стороны камина. Подбросив полено, он продолжил с усмешкой: — Я имел в виду, например, праздники. Процесс ожидания и подготовки доставляет порой большее удовольствие, чем само торжество.
Он сел в кресло напротив и стал пристально смотреть на Елену, которая, откинувшись на спинку кресла и полуприкрыв глаза, спокойно курила.
— И это вполне объяснимо, — медленно заговорила она. — Сознание того, что праздник пролетит в одно мгновение, а за ним сразу начнутся серые будни, и делают подготовку к нему такой приятной.
Не удержавшись, Елена вздохнула, подумав о том, что уже один день ее сказочного пребывания в Париже с Майклом подходит к завершению.
— Но человеку на то и дана голова, — возразил Майкл, — чтобы делать из своей жизни яркий праздник или, как ты сказала, серые будни. Вот мы сейчас здесь, в Париже, вместе. И чья это заслуга?
— Конечно, твоя! — засмеялась Елена и выбросила сигарету в огонь.
— Нет! — возразил Майкл. — Наша! Потому что эта встреча имеет две составляющие — твою и мою. Как только выпадает одна из них — все! Серые будни!
Майкл наклонился, взял Елену за руку и сказал:
— Эли, я рад, что ты приехала. Если бы ты знала, как я на это надеялся! Ты утверждала, что, когда я вернусь к своей обычной жизни, все встанет на свои места, и я забуду о тебе. Я честно пытался это сделать. Но ты оказалась не права. А два месяца, согласись, большой срок! Как ты жила, Эли? Расскажи!
— Точно так же, как и прежде — работа, ученики, театр, дом… — ответила Елена.
Но что-то в ее интонации насторожило Майкла.
— Ты не хочешь о чем-то рассказывать? Это очень личное, наверное?
— В общем-то, личное, конечно, — согласилась Елена.
Майкл откинулся в кресле и прикрыл глаза.
— Эли, ты не хочешь об этом говорить?
— Да нет, — задумчиво возразила девушка. — Просто я не знаю, насколько уместно об этом рассказывать. Впрочем… У меня есть давний поклонник — замечательный, преданный, порядочный человек. Мы познакомились очень давно. Он очень любит меня и пять лет ждет, когда я повзрослею, когда закончу учиться, когда пройдет траур… Перед твоим звонком он приехал ко мне и в очередной раз сделал предложение, потребовав окончательного ответа…
Елена замолчала, задумчиво глядя на мерцающий огонь камина. Из этого состояния ей вывел бесстрастный голос Майкла:
— И?..
Она вздохнула и опять надолго задумалась, совсем забыв о его вопросе.
Майкл, находясь все в том же состоянии неподвижности и не открывая глаз, окликнул ее:
— Е-ле-на… Я жду!
Она очнулась, посмотрела на него, снова перевела взгляд на камин и дополнила:
— Он уехал. Я отказала ему.
Майкл стремительно наклонился к ней и быстро спросил:
— Почему?
Елена, по-прежнему не отводя глаз от камина, медленно произнесла:
— Потому, что я не люблю его. И наверное, потому, что я — дура с романтическим бредом в голове!
— Эли-Эли! — горячо заговорил Майкл. — Никакая ты не дура! Поверь мне, опытному человеку, который к тому же старше тебя. Ты правильно сделала, девочка! Потому что ты достойна не только быть любимой, но и любить самой! Что может быть прекрасней взаимной любви? Не спеши, Эли! Пожалуйста, не спеши!
— О, мудрый Майкл!.. — засмеялась Елена. — Возраст — не довод в споре. А вот что касается опыта…
— Эли! — воскликнул с насмешливой улыбкой Майкл. — Уж не ревнуешь ли ты?
— Нисколько! — решительно возразила она и, лукаво посмотрев на него, многозначительно произнесла: — Просто, помнится, ты говорил что-то другое относительно любви. Но возможно, я ошибаюсь!
Майкл близко наклонился к ее лицу и прошептал:
— Нет, Эли… Ты не ошибаешься…
Елена, быстро взглянув на него, мгновенно отпрянула. Он замер на секунду, затем, рассмеявшись, откинулся в кресле.
— Эли, возможно, у меня нет опыта в любви, но что касается остального… Почему ты не хочешь, чтобы я поделился с тобой, например, приобретенным продолжительной практикой опытом поцелуев?
— Потому что это мы обсудили раньше. Вопрос закрыт! — категорично ответила Елена.
Они помолчали.
— Эли!.. — позвал Майкл. — Можно к тебе обратиться с просьбой?
— Какой? — насторожилась Елена.
— Не беспокойся. Вполне приличной.
— Пожалуйста.
— Эли, пусть этот вопрос будет закрыт. Я согласен, — начал Майкл. — Но не на замок, ключ от которого выброшен в море!
— А-а!.. — позлорадствовала Елена. — Боишься трудностей?
— Нет. Я готов искать этот ключ до конца дней своих! Только какой в этом будет смысл, если, когда я его найду, мне будет почти сто лет, а тебе — девяносто?!!