Читать интересную книгу Девушка полночи - Катажина Бонда

Полиции на месте происшествия было пока не так много. Джекил, однако, был уверен, что скоро здесь соберутся все шишки из Главного управления. Обнаружив след от ботинка при входе в здание, он не скрывал своей радости. Четко просматривались отпечатки каблука и рифленой подошвы. Джекил мысленно похвалил себя за то, что вернулся за банкой, такой возможности он ждал уже много лет. Криминалист присел, вытащил банку, поставил ее в снег, рядом со следом. Налил в банку воды и всыпал чайную ложку соли, а потом стал разводить хирургический гипс, медленно мешая деревянной ложкой. После того как масса достигла консистенции густой сметаны, он начал покрывать ею отпечаток. Никакой спешки. Первый слой должен был хорошо застыть, чтобы последующие не нарушили рисунок. Потом он вырезал кусок снега со следом, положил его в картонную коробку от обуви и передал сотрудникам, приказав немедленно доставить в лабораторию.

– Поставь коробку у меня на батарее. И осторожно, – наказал он молодому сержанту таким тоном, как будто внутри было как минимум яйцо Фаберже.

Джекил любил свою работу. Некоторые считали, что даже слишком любил. Он был маниакально дотошен, работал медленно и обстоятельно. Следователи знали, что если Джекил проведет осмотр, то у них будет все, что можно было добыть на месте преступления. Он, возможно, собирал много лишнего, но верил, что незначительная на первый взгляд деталь может оказаться существенной. Осмотр места происшествия – дело неповторимое. Джекил частенько терроризировал молодых полицейских, требуя как следует охранять огороженную территорию, на которой он собирал кровь или запахи, и грубо поносил тех, кто топтался по исследуемому участку. У него всегда были при себе все мыслимые и немыслимые инструменты. Алюминиевая фольга, несколько видов пинцетов, набор кисточек, включая кисть из пуха марабу для снятия следов с гладких поверхностей, различные спреи, порошки, клей, стеклышки для микроскопа, хирургический гипс для слепков, силикон, щипцы, лопатки и даже молоток. Все это он носил с собой, так как невозможно было заранее предположить, что и когда может понадобиться.

Перед теми, кто мешал ему, он в долгу не оставался. Например, после недавнего взлома квартиры одной назойливой учительницы он так снял отпечатки пальцев, что полированную стенку ей пришлось потом отчищать около полугода. Аргенторат, или алюминиевый порошок, – средство довольно легко поддающееся уборке, если его смывать холодной водой. А из-за того, что пострадавшая беспрерывно вмешивалась в процесс, указывала, как и откуда ему снимать «пальчики», он сообщил ей со сладенькой улыбочкой, что разводы от порошка лучше всего удаляются горячей водой с мылом. Пани учительница воспользовалась его советом. В результате она размазала и сделала крайне стойкими серебряные подтеки на всей поверхности мебели. Трижды приходила жаловаться, а все управление потешалось над ней.

Джекил бывал злым, но по сути своей – душа-человек. Профессионалов такого уровня в Польше было немного. Он пахал как вол и, кроме того, умел предвидеть действия преступника. Мог дать отпор, когда прокурор требовал невозможного. С ним было очень трудно спорить. Он не обращал внимания на идиотские замечания наблюдателей, при необходимости мог запросто загнуть трехэтажным. Зато действовал он безотказно и четко, что для человека его профессии было важнее, чем темп работы. «Этот все равно никуда не убежит», – говорил он, указывая на тело жертвы.

– Сколько займет дорога от Вжешча до Сопота? – пробасил вместо приветствия капитан Роберт Духновский по кличке Дух, с которым они сотрудничали уже много лет и дружили вне работы. Костлявый брюнет с волосами заплетенными в косичку прямо позеленел от злости. В отличие от Джекила он был порывист и ожидал немедленных результатов. Однако первое слово было за Бухвицем, главным образом по причине более высокого звания и опыта, и Духновский, кстати, только к нему и прислушивался. Это было полезно в ситуациях, когда обстановка накалялась и Дух орал на всех и матерился как сапожник. Духновский на протяжении всей своей карьеры пробыл опером целых три дня. Он был слишком заметен. Каким-то только ему известным, естественным образом он сразу занимал позицию альфа-самца. Миндалевидные глаза, смуглая кожа. В повязке с перышком на голове и кожаной куртке с бахромой Дух запросто мог бы сняться в массовке какого-нибудь вестерна.

– Хвала[18] Духу, – произнес Бухвиц очень спокойно, после чего взглянул на часы. – Тринадцать минут – это только три Ave Maria. А я, как вижу, все равно прибыл раньше прокурора, не говоря уж об остальном начальстве. Как только пожарные будут готовы, начинаю «обедню». – Он огляделся и принялся методично раскладывать документы. – А где молодняк? Мне нужна будет помощь. Вызывай патруль. Через двенадцать часов я немного вздремну, а потом продолжим. Чтоб мне тут ни одна масонская задница не влезла.

– Давай начинай. Прокурора ждать не будем, – добавил чуть спокойнее Духновский. – БМВ уже едет. Чем больше ты успеешь, пока нет этой мегеры, тем лучше для нас. Беру ее на себя, если что.

– Упаси тебя боже, – ойкнул Джекил. – Хотя вынужден признать, что не такая уж она и страшная.

Дух рассмеялся, теперь уже совсем по-доброму.

– Я не об этом. Она, может, и не страшная, но мелкая и гадкая – это уж точно. Говорю тебе, лучше скорей берись за работу, пока она не начала тут генерировать свои гениальные идеи.

– Переспал бы с ней кто-нибудь хоть разок.

– Найди такого смельчака, я лично поставлю ему литр «Шопена»[19].

– Я ноль пять добавлю от себя, но на меня не рассчитывай.

– Там темно, как у негра в заднице, – заметил Духновский. – Неисправность проводки сильно затруднит осмотр.

В это время пожарные внесли рефлекторы. Джекил выбрал место и показал, под каким углом их закрепить.

– Да будет свет, – объявил он, включив лампы. – Слава Господу Богу и Афроамериканцам Его.

Он протянул Духу бахилы и двинулся к входу. Вдали был слышен сигнал приближающейся машины скорой помощи.

Джекил направил луч своего налобного фонарика под нужным углом и осмотрел помещение. Кровь была на полу и стенах. Он начал со сбора образцов запаха, пока никто другой не вошел внутрь. Потом вытащил упаковки с тупферами, пластиковые стерильные конверты и ампулы с водой для инъекций. Затем покрыл аргенторатом обе двери, подоконники и оконные ручки, чтобы снять дактилоскопические следы. Когда появился молодой техник, он выдал ему распоряжения, а сам занялся столешницей и кассой.

Тело мужчины лежало на антресолях для диджеев спиной вверх. На первый взгляд никаких следов побоев не было. На футболке с рисунком виднелись следы крови. Вместо головы – кровавое месиво, мозг частично вытек на кафельный пол, но черты лица были видны довольно отчетливо. Джекил уже сейчас мог сказать, что убийца стрелял с небольшого расстояния, но не в упор. Он заметил гильзу, которая закатилась под тело, поднял ее и положил в баночку от фотопленки. Потом снял с ладони жертвы не видимые невооруженным глазом возможные следы пороха. То же самое проделал и со второй ладонью, каждый раз используя по два стеклышка. Благодаря этому можно будет подтвердить либо исключить самоубийство.

В соседнем помещении лежала вторая жертва. Молодая упитанная женщина. Джекил принялся за рутинную работу и вдруг замер. Средний палец правой руки жертвы еле заметно пошевелился.

Саша вышла из квартиры матери прежде, чем родственники отца уселись за стол. Кароль занял место в торце стола, исполняя роль главы семейства. Она знала, что скоро начнутся воспоминания о ее отце. На столе появятся красное вино и более крепкие напитки для мужчин. Все станут обсуждать, как и почему погиб Лех. Будут его идеализировать. До недавнего времени она безоговорочно верила во все эти мифы. Сегодня же знала, что начала пить из-за отца, а он до самой своей смерти был активным алкоголиком. Правда, умел вполне нормально функционировать между запоями.

Саша готовилась к экзаменам в архитектурный, когда позвонила мать и сообщила, что отца зарезали возле мусорного контейнера. Убийц так и не нашли. Он никогда не лечился от алкоголизма, и вся семья в течение долгих лет страдала от так называемой созависимости. Все жили в ритме, который устанавливал отец. Колеблясь с синусоидой токсических отклонений от нормы. Как по книге. Жизнь дипломата прекрасно маскировала вредную привычку. Банкеты, приемы и служебные поездки были отличным поводом выпить, а когда повода не было, отец сам его находил. Дом Залусских всегда был открыт для гостей. Для всех отец Саши был идеальным (о мертвых – хорошо или ничего), а сама Саша опозорила себя и семью тем, что призналась в зависимости.

Когда пьет мужчина – в Польше это нормально. Пьющую женщину можно встретить только в неблагополучной, маргинальной среде. Она и сама когда-то так считала. Пока не попала на лечение и не увидела множество интеллигентных женщин, борющихся с подобной проблемой. Сейчас она могла распознать алкоголичку после нескольких минут разговора. По взгляду, походке, даже если та умеет маскироваться. Женщины пьют по-другому. Прекрасно умеют прятаться. На людях они даже не пискнут о зависимости, на банкете только слегка смочат губы, а вот дома, в одиночестве, когда мужья на работе, могут из горла влить в себя пол-литра водки. Бутылки у них спрятаны под кроватью, за банками с крупой, на антресолях. На всякий случай. Порядочная женщина ведь не пойдет ночью за водкой в магазин при автозаправке. Стыд, однако, не сильнее зависимости. У Саши в самые тяжелые времена дома были спрятаны двадцать пять литров водки. Не бутылок, литров. Да, под конец она уже пила только водку. Пиво прихлебывала как лимонад, чтобы как-то продержаться в течение дня. Только метиловый спирт и денатурат она не пробовала, но, если бы не тот случай, наверняка дошла бы и до этого.