Читать интересную книгу Сталин, Путь к власти - Роберт Такер

79 Заявление было опубликовано в бакинской газете "Коммунист", 4 ноября 1920 г. Оно цитируется в: "Историк-марксист", 1940, N 11, с. 12; Pipes Richard. The Formation of the Soviet Union, p. 230.

81 Хармандарян С. В. Ленин и становление закавказской федерации, 1921 - 1923, с. 47.

83 Жвания Г. К. В. И. Ленин, ЦК партии и большевики Закавказья, с. 261 - 268. Мое описание процесса принятия решения, которое привело к интервенции в Грузии в феврале 1921 г., во многом базируется на книге Жвания, использовавшего архивные материалы, а также на его же статье "В. И. Ленин и партийная организация Грузии в период борьбы за Советскую власть" ("Заря Востока", 21 апреля 1961 г.).

85 Жордания Н. Моя жизнь, Стэнфорд, 1968, с. 109, 112. Жордания ошибался относительно роли Троцкого, который, по-видимому, занимал в этом вопросе умеренную позицию. Как впоследствии вспоминал Троцкий, он стоял на той точке зрения, что мир с Польшей и разгром Врангеля позволяли отложить неизбежную советизацию Грузии, провести "в Грузии определенную работу, чтобы подготовить восстание и затем прийти ему на помощь". (Stalin: An Appraisal of the Man and His Influence, p. 268). Более того, хотя Троцкий и был комиссаром по военным делам, его полностью обошли при планировании вторжения. Поэтому 21 февраля 1921 г. он из Екатеринбурга (Урал) послал своему заместителю в Москве Склянскому следующую телеграмму: "Пожалуйста, составьте для меня короткую записку о военных операциях против Грузии, когда эти операции начались, по чьему приказу и т. д." (Mejer Jan M. (ed.). The Trotsky Papers 1917 - 1922. The Hagu e, 1971, vol. 2, p. 385).

87 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 42, с. 356.

89 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 42, с. 367. В приписке указывалось: "Сталину. Прошу отправить, а если возражаете, то поговорить по телефону". Письмо было опубликовано 6 марта в тифлисской большевистской газете "Правда Грузии".

91 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 43, с. 198 - 200. Письмо было опубликовано в газете "Грузинская правда", 8 мая 1921 г.

93 Хармандарян С. В. Ленин и становление закавказской федерации, 1921 - 1923, с. 238 - 239. От должности председателя Революционного комитета Махарадзе освободили 7 июля.

95 Trotsky L. Stalin: An Appraisal of the Man and His Influence, p. 268.

7. Конфликт с Лениным

На пути к столкновению

Если иметь в виду, с каким трудом коллеги ладили со Сталиным, можно лишь удивляться, что его отношения с Лениным так долго оставались хорошими. Время от времени, начиная с эпизода в 1911 г., между ними возникала напряженность, но она никогда не достигала такого уровня, чтобы повредить их взаимоотношениям. Ленин, должно быть, чувствовал, что в обращении со Сталиным нужен особый такт и, как видно, полагал, что овчинка стоит выделки. Он ценил в Сталине его сильные стороны политического лидера, считался с его мнением по определенным вопросам и никогда не сомневался в его величайшей преданности делу. Не исключено также, что Ленин находился (возможно, лишь подсознательно) под влиянием тех чувств, которые питал лично к нему Сталин. Ленин едва ли мог оставаться равнодушным к тому, как этот грубоватый кавказец (моложе его на десять лет) постоянно взирал на него с восхищением ученика и верного последователя и даже питал к нему непривычную для себя нежность. Сталин со своей стороны в присутствии Ленина, вероятно, вел себя достаточно сдержанно, и поэтому Ленину не пришлось переживать (по крайней мере до определенного времени) такие неприятные моменты, которые выпадали на долю некоторых других видных большевиков.

Но примерно в 1921 г. в их отношениях начали появляться первые признаки разлада. Наряду с другими факторами здесь сыграла свою роль победа, одержанная Лениным на X съезде партии. В результате благополучно разрешился внутрипартийный конфликт - причина холодности между ним и Троцким. А это в свою очередь расчистило путь к возобновлению тесных отношений Ленина с человеком, которого Сталин считал своим заклятым врагом. Сближение Ленина и Троцкого пробудило в Сталине (иначе и быть не могло) злобные чувства. Наряду с этим, различные эпизоды периода гражданской войны, в которых обнаружились отрицательные качества сталинского характера и которые показали, к каким последствиям все это может привести (например, к интригам и склокам), породили у Ленина недобрые предчувствия относительно Сталина как личности. "Сей повар будет готовить только острые блюда", - будто бы заметил Ленин, когда Зиновьев, все еще строивший козни против Троцкого, во время XI съезда партии стал в тесном кругу приближенных Ленина настаивать на кандидатуре Сталина для выборов в Секретариат[2]. Тогдашний нарком финансов Сокольников хотел заменить монополию внешней торговли режимом торговых концессий и добивался разрешения советским трестам и кооперативам закупать продовольствие за границей. Это очень встревожило Ленина, который предвидел опасные последствия ослабления внешнеторговой монополии. Поэтому он упорно отстаивал свою точку зрения, но натолкнулся на стойкое сопротивление в верхних эшелонах, в том числе и на определенную оппозицию со стороны Сталина. Так, на письме Ленина от 15 мая 1922 г., адресованном Сталину и зам. наркома внешней торговли Фрумкину с предложением "формально запретить" все разговоры об ослаблении монополии, Сталин начертал: "Против "формального запрещения" шагов в сторону ослабления монополии внешней торговли на данной стадии не возражаю. Думаю все же, что ослабление становится неизбежным"4. В этом заявлении, конечно же, преуменьшались как серьезность самой проблемы, так и значение вызванных ею трений. И все же разногласия относительно монополии внешней торговли не идут ни в какое сравнение с конфликтом, который разгорелся в связи с национальным вопросом. На этот раз Ленину пришлось схватиться со Сталиным в открытую.

В размышлениях Ленина по национальному вопросу с самого начала присутствовали два важных момента. Один касался революционной партии, а другой - революции. Движимый желанием сохранить единое и строго централизованное русское революционное движение, он считал, что идея австрийских социал-демократов "национально-культурной автономии" грозит партии расколом. Именно данный аспект размышлений Ленина очень удачно развил Сталин в работе "Марксизм и национальный вопрос". Но как раз те самые центробежные силы национального сепаратизма, которые казались Ленину опасными с партийных позиций, вселяли надежду с точки зрения успеха революции, ибо они могли помочь разрушить царскую империю. Поэтому он со всей энергией отстаивал лозунг "о праве наций на самоопределение"; так поступать Ленину было тем легче, поскольку он испытывал глубокое отвращение к великорусскому шовинизму, к царской политике "единой и неделимой России".

Когда же империя под влиянием войны и революции в самом деле рухнула и распалась, Ленин оказался перед политической дилеммой. Как враг великорусского национализма, он был склонен уважать право на национальное самоопределение, но, как революционный государственный деятель, он хотел сохранить под властью большевиков как можно больше от прежней империи. Не мог он игнорировать и такие факты, как, например, экономическая ценность бакинской нефти или стратегическое и политическое значение Закавказья и Средней Азии, населенных преимущественно неславянскими народами, или же огромная важность со всех точек зрения Украины со славянским, но не русским населением. Ленин попытался разрешить дилемму, с одной стороны уступая мощному давлению в пользу отделения Польши, Финляндии и Прибалтийских государств, а с другой - стараясь сохранить для революции остальную часть бывшей огромной империи. Обрусевшие представители национальных меньшинств (подобные Сталину и Орджоникидзе), которые не испытывали угрызений совести, навязывая малым народам советско-русскую власть, были послушным и эффективным инструментом в осуществлении второй линии. Как мы уже видели, Сталин всегда чувствовал себя неловко с лозунгом национального самоопределения, хотя иногда сам его повторял, и имел обыкновение занимать по этому вопросу уклончивую позицию. Так, например, на III Всероссийском съезде Советов в январе 1918 г. он указал на необходимость "толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации. Принцип самоопределения должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма"[6].

На первых порах в национальном вопросе Ленину пришлось иметь дело с оппозицией группы левых коммунистов, которыми руководили Бухарин, Пятаков и другие, и, возможно, по этой причине он не сразу заметил еще более серьезные расхождения, существовавшие между ним и Сталиным. Как мы уже видели, у левых коммунистов было особое мнение относительно принципа национального самоопределения8.

Возражая, Ленин заявил, что нации все еще неотъемлемый факт жизни общества и что партии необходимо с этим считаться. Затем он сухо заметил, что бушменов в России нет, а что касается готтентотов, он не слыхал, чтобы они претендовали на автономную республику, но зато есть башкиры, киргизы и другие нерусские народы, которым нельзя отказать в признании. По его словам, в мире, и не только колониальном, нации - это политическая реальность. Удовлетворив право финнов на самоопределение, Советская Россия лишала финскую буржуазию возможности убедить трудящиеся массы в том, будто великороссы хотят их поглотить. Позднее, участвуя в дальнейшей дискуссии, Ленин вернулся к теме Финляндии. Он напомнил, что после сделанных по договору с недолговечным красным финским правительством территориальных уступок приходилось слышать от русских коммунистов возражения: "Там, дескать, хорошие рыбные промыслы, а вы их отдали". По поводу подобных возражений Ленин сказал: "Поскрести иного коммуниста - и найдешь великорусского шовиниста". Были также коммунисты и даже в самом Наркомате просвещения, говорившие, что в единой школе можно обучать только на русском языке. "По-моему, - заявил Ленин, - такой коммунист, это - великорусский шовинист. Он сидит во многих из нас, и с ним надо бороться"[10].